Дорогие читатели, предлагаю Вашему вниманию отрывок из воспоминаний монахини Иулиании (Анастасии Рахлиной). Напомню, что в вышедшую совсем недавно книгу вошли два произведения монахини Иулиании (Анастасии Рахлиной): ранее издававшееся "В руки Твои, Господи" - на основе воспоминаний о священнике Игоре Розине, убитом 13 мая 2001 года на Северном Кавказе; и "Солнце Правды", написанное автором в последние два года жизни, - об Александре Башлачёве, о Православной вере и об осмыслении земной жизни в преемственности поколений.
____________
Весь этот наш рок-н-ролл
Осенью Сашу устроили работать в кочегарку (в СССР была статья за тунеядство, и надо было хотя бы числиться где-то) – ту самую
ленинградскую котельную, где стараниями ее начальника Толика в середине восьмидесятых числились и на самом деле иногда работали Виктор Цой, Слава Задерий и еще какие-то питерские люди с художественной жизнью и непростой биографией. Темой собрания, на которое мы приехали из пригородного Комарово, была рубка угля. Его привезли и свалили во дворе, и чтобы каждый кочегар не мучился в свою смену, Толик предложил решить проблему аккордно – то есть собраться всем вместе и нарубить этот уголь на месяц вперед. Собравшиеся согласились с тем, что идея неплохая, оставалось выбрать день, но вот это оказалось почти невозможным: кто-нибудь обязательно не мог – у одного была репетиция, у другого еще что-то. Только Саше как главному бездельнику – он действительно был ничем не связан – по-моему, было все равно. Дискуссия длилась не менее часа, наконец методом отсечения как-то образовался удобный всем вторник (или четверг, я теперь точно не помню).
Цой во время всего этого бурного обсуждения молчал и сосредоточенно ел мандарины, которые принесли мы с Саней, доставая их по одному из бумажного пакета. «Ну что, вторник?» – с облегчением провозгласил Толик, хлопнув себя по коленкам. И тут Цой открыл рот.
«А я не могу во вторник! – сказал он со своей классической усмешкой.
– У меня тренировка!» – и сделал руками движение, которое делал обычно на концертах, нечто среднее между ушу, которым он занимался, и танцевальным жестом. Все замолкли. Тогда Цой достал из пакета последний мандарин – он был маленький, зеленый и кривой – и грустно сказал: «Ну почему мне всегда такие достаются?» Эта сцена может показаться даже смешной, но на самом деле ничего веселого в ней нет... Не помню, чем кончилось дело после заявления Цоя, но скоро все разошлись, возвращаться в Комарово было уже поздно, и мы остались ночевать в кочегарке...
