Начало Часть 2 Часть 3 Часть 5 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Часть12 Часть 13 Часть 14 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы»
А платье для выпускного бала у Танюшки и правда было самым красивым. Таким, что Мишка незаметно снова злился: Танькина нежность просто с ума сводила. И платье тоже было виновато: цвета июньского неба, когда оно отражается в Горькой Кринице…
Уже вручили аттестаты, выпускники готовились танцевать последний школьный вальс. Девчонки приводили себя в порядок, поправляли косметику – от слёз ни одна не смогла удержаться… Танюшка удивлённо оглядывалась: они с Санькой – первая пара, а его нет… Мишка тоже поискал глазами Пересветова, но в школьном дворе его не было. Демидов вошёл в школу, замер: такими тихими школьные коридоры не были никогда… Медленно поднялся на второй этаж, заглянул в знакомые, такие пустые сейчас, кабинеты… В двадцать первом взял мел, написал на идеально чистой доске… написал, что первое пришло в голову. А пришло… мальчишески отчаянное:
- Таня! Я тебя люблю!
Рука с мелом застыла: правда, что ли… Мел выпал, яростным взмахом ладони Мишка собрался стереть написанное… Но на мгновенье прижался лбом к доске: а… пусть! Двадцать первый, любимый кабинет физики, навсегда сохранит эту тайну… и никто не узнает, что это он, Мишка Демидов, написал на доске:
- Таня! Я тебя люблю!
Мишка спустился на первый этаж. И увидел их, Дашку Хохлову с Пересветовым, в спортзале. Дашенька сидела на брусьях, а Санька держал в руках блестящую туфельку. Пересветов ничуть не смутился, с улыбкой объяснил Мишке:
- У Дашки вот… каблук сломался. Попробовал приделать – хреновый из меня сапожник.
Дашенька тоже улыбнулась:
- Да ладно, Сань, не парься. Папа сейчас другие привезёт. Ты только посиди со мной, не одной же мне здесь оставаться… в выпускной вечер.
Санька что-то ответил – Демидов не расслышал. Повернулся и побежал в школьный двор, к такому удивлённому Танькиному взгляду.
Пары уже строились для вальса. Мишка взял Танькину руку, они стали впереди.
- Тань, потом объясню. Давай, мы начинаем…
Мишкины руки уверенно держали тоненькую Танюшу. На репетициях им доводилось танцевать вместе – когда преподаватель танцев Вероника Васильевна ещё только подбирала пары. И потом – несколько раз, когда Санька Пересветов уезжал на соревнования по борьбе. Мишка не отрывал глаз от Таниного лица. А она всецело отдалась его сильным, таким надёжным рукам… Опущенные ресницы чуть трепетали. Таня была такой лёгкой, даже невесомой… и Мишка ждал, что она вот-вот оторвётся от земли. Даже дыхание затаил – боялся, что не удержит её… Потом стоял посреди площадки, приходил в себя: Таньку он действительно не удержал… не заметил, как ладошки её взметнулись, перелетели на Санькины плечи – Пересветов улыбнулся, кивнул Мишке. А Мишка смотрел, как Танюша с Саней кружатся в вальсе и не верил, что минуту назад это он держал Таньку в своих руках... И не заметил изящного Дашиного реверансика. Даша слегка приподняла край платья – оно было длинное, до пят, светло-кораллового цвета. Улыбнулась, показала глазами на туфельки такого же цвета:
- Вот, я уже не босиком!
Схватила Мишкины руки:
- Чего стоишь?! Останемся без последнего школьного вальса! Пойдём!
Когда танцевали с Дашенькой, Мишка на секунду встретился с Танькиными глазами. На Мишку с Дашенькой смотрела Танюшка с интересом, улыбнулась Мишке… но невидимой паутинкой вдруг мелькнула неясная грусть в тёмно-серых Танькиных глазах… Наверное, оттого, что это их последний школьный вечер. Но Мишка уже привычно разозлился на Танюшку: сестра, называется!.. А грустит чего? И думай, почему вдруг промелькнула паутинкой эта грусть в её глазах…
Целую ночь Пересветов не выпускал Танюшкину ладошку. Уже в четвёртом часу, перед тем, как идти в степь, чтобы встретить рассвет, одиннадцатиклассники вошли в школу: так вышло – не сговариваясь, решили пройти по этажам школы, заглянуть в учебные кабинеты. Какая-то ночь сегодня безжалостная, с отчаянием подумал Мишка Демидов. Между библиотекой и кабинетом литературы – самое укромное место. Причём каждая пара старшеклассников, которым малышня традиционно кричит вслед – жених и невеста! – считала, что открытие этого уголка принадлежит именно им и только им двоим… И сейчас здесь целовались Санька с Таней. Мишка поднял глаза к потолку: что ж за ночь-то такая!..
Шли на самый край степи – всем казалось, что там чуть ли не рукой можно будет прикоснуться к восходящему солнцу. Саня, Михаил и Таня шли рядом, держались за руки. Непроглядная темнота степной ночи медленно сменялась густой синевой. Синева эта покачивалась над степью, светлела, светлела… И степь притихла в ожидании…
- Ой, больно! – Мишка оглянулся. Даша присела прямо в мокрую от ночной росы траву. – Ноога! Ой, идти не могу! Сааань!..
Санька вернулся, присел. Даша подняла слегка промокший подол:
- Вот… здесь. Ой, болит!
Пересветов осторожно ощупал Дашенькину ногу.
- Кажется, вывих, Даш!
А Дашенька уже обняла Саньку за шею. Он поднял её на руки, кивнул Мишке с Таней:
- Идите! Её в хутор надо.
Танюша растерянно посмотрела на Мишку. А Мишка негромко сказал:
- А рассвет, Сань?
Ему невыносимо жалко стало Танькины реснички. Он подошёл, протянул Саньке руки:
- Я отнесу… Давай.
- Ой, нет-нет! Мне даже шевельнуться больно… а так хорошо, – Дашенька ещё крепче обняла Санькину шею, прикрыла глаза. Но Мишка успел заметить в Дашкином взгляде торжествующую насмешку – точно такую же, что была в её глазах в спортзале, когда так неожиданно сломался каблучок блестящей туфельки…
… Майор Пересветов, честно говоря, и сейчас не вполне понимал, как случилось, что Дашенька вдруг нашла его губы… сначала просто, как бы невзначай, в такт Санькиным шагам, касалась губами его губ… А через секунду губы их слились в таком поцелуе, что степь закачалась у Саньки под ногами… Он не помнил, как опустил Дашеньку в траву… Нежный краешек золотисто-малинового шара уже показался над степью… а они с Дашей задыхались в поцелуе, лишь на миг отрывались от губ друг друга, и снова… до беспамятства…
Устал от Танюшкиной робости и застенчивости?.. Не устоял перед просто распахнутой Дашкиной смелостью? Да всё вместе, наверное… И счастье, что экзамены позади… и вручение аттестатов… и горькая боль первой, безвозвратной потери – школьных лет… тревожная неизвестность завтрашнего дня – всё смешалось в эти рассветные минуты, всё оправдывало, жалело, утешало… И желание неведомой, сильной птицей билось внизу Санькиных брюк, обещало стать спасительным забвением от всех волнений и тревог этой ночи… А Даша тихо засмеялась:
- Неет, Пересветов! Не всё сразу… У нас ещё будет время!
Эти Дашкины слова отрезвили. Саня лежал рядом с Дашенькой, глубоко дышал. Приподнялся на локте, виновато сказал:
- Ты… ты прости, Даш. Сам не знаю, как получилось.
Даша снова обняла его за шею, смотрела в глаза, улыбалась:
- Как надо – так и получилось!
Легко поднялась, поправила платье. Саня оторопел:
- А… нога, Даш? Не болит?
- Так прошла уже, Санечка! – Даша протянула руки: – Вставай… в хутор пойдём. А то наши возвращаться будут, увидят…
До самого хутора шли молча. Дашенька вздрагивала от влажной утренней прохлады. Саня снял пиджак, набросил Даше на плечи. На мгновение Дашенька прижалась к нему, прошептала:
- Хорошо как, Сань!
Через день им с Мишкой надо было ехать в военкомат. На молчаливый вопрос в Мишкиных глазах Саня вдруг распсиховался:
- Ну, чего ты, Миш?.. Ну, нога у неё… вывих… ты ж видел!
Мишка промолчал. А когда уже вышли из автобуса, хмуро взглянул в Санькины глаза, уронил негромкие, скупые слова:
- Таньку… не обижай… Если любишь.
Хмурился Мишка и дальше, когда видел – Саня не хочет остаться с Танькой наедине, прямо мольба в глазах, чтобы Мишка не уходил. Так последние дни перед их отъездом в училище и провели вместе – совсем как в детстве. С утра уходили в степь, Танюшка доставала из сумочки пирожки с клубникой. И было им легко в эти дни – много смеялись, вспоминали… не думали, что время это невозвратимо. Что впереди возникнет непреодолимый барьер.
Всё же в самый последний день Санька с Танюшей убежали в степь ещё на закате. Мишка перевёл дыхание: значит, Саня говорил правду… Дашка просто вывихнула ногу. И понятно – мокрая трава было скользкой…
А потом, в захлестнувшей круговерти июля-августа… когда вчерашние хуторские пацаны сдавали вступительные испытания в общевойсковое командное училище, и самым сладким, самым желанным и до обидного коротким счастьем был сон, Мишка видел, как Саня с полузакрытыми от усталости глазами, уже почти во сне, пишет Таньке СМСку:
-Таня! Танечка! Люблю! Целую, люблю, люблю! Люблю тебя…
Случалось, Санька просто проваливался в сон… И тогда Мишка вместо Сани нажимал на кнопку – отправить… Осторожно забирал телефон из Санькиной руки. А потом и сам счастливо и горько улыбался во сне.
А в середине августа Мишка с Саней надели курсантскую форму. Начался курс молодого бойца.
Курсанты занимались на полигоне. Туманным утром Михаил дежурил на КПП. Увидел девчонку – она остановилась неподалёку, растерянно улыбалась. Мишка тоже улыбнулся: девчонка была похожа на Таньку Караваеву... Курсант Демидов уже повернулся, чтобы следовать дальше... и вдруг резко остановился. От пронзительного воспоминания – только Танюшка так поправляла колечки своих волос – он не сразу решился оглянуться. А через секунду обнимал Таньку... единственную, любимую – сестру ли... одноклассницу, подругу – одним словом, просто самую любимую Таньку, Танюшу... Таня гладила Мишкино лицо, улыбалась и плакала:
- Оой, Мииш! Как тебе форма идёт! Какой ты красивый!
Это она – о запылённой полевой форме, о загорелом и обветренном Мишкином лице...
А Мишка от закружившего голову счастья даже забыл, что надо злиться на Таньку: сестра, называется... А сама опять стала ещё красивее, и руки – Мишка с горечью понимал, что теперь всегда будет хотеть прикосновений её рук...
Лишь к вечеру взвод вернулся со строевой подготовки. Мишка ждал Саню, радовался, что его такая радость ждёт... Старался отмахнуться от боли, что упорно сжимала сердце: Саня придёт и заберёт Таньку…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 5 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Часть12 Часть 13 Часть 14 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы»
