Мне бы и в голову не пришло называть очень взрослого человека Мишей, но именно так называла его моя бабушка, когда в таком далеком моем детстве рассказывала мне эту историю.
Мишей для нее он был потому, что она на протяжении многих лет была его классным руководителем, но и не только – связывало их нечто большее.
Михаил Маршак – будущий драматург Михаил Шатров - имел несчастье родиться в бурное и страшное время: его отца, Филиппа Семеновича Маршака, расстреляли в 1938, когда ему было всего шесть лет.
Многие злоключения семьи объяснял тот факт, что тётка Михаила Шатрова — Нина Семёновна Маршак — как-то очень неправильно выходила замуж: первым браком была замужем за руководителем Коминтерна Осипом Пятницким, вторым браком — за советским государственным деятелем Алексеем Рыковым. Судьба распорядилась так, что оба мужа ее были расстреляны в 1938 году, первый - после разгрома Коминтерна, второй – после длительного показательного политического процесса над ним, Зиновьевым и Каменевым.
Чудным образом семью врага народа не выслали из Москвы, и когда пришел срок, мальчик отправился в школу на Верхней Красносельской улице. Учился он с большим увлечением, а также – видимо, сказывалась унаследованная от дяди Самуила Яковлевича любовь к слову и умение с ним работать - был заместителем главного редактора школьного рукописного журнала «Наше слово».
И вот в 1949 году арестовывают мать, Цецилию Александровну. В чем могла провиниться учительница немецкого – остается только гадать. Шестнадцатилетний парень остается совершенно один, с родственниками покончили еще в годы предвоенного террора. Что же касается доброго дядюшки Самуила, то он попросту испугался за свою благополучную налаженную жизнь, не хотелось ему потерять все нажитое непосильным трудом, благоволение власти, многомиллионные тиражи. Разве же этим рискуют из-за одного только попавшего в ощип племянника? Нет у меня племянника, так твердо заявил он.
Нам, наверное, не полагается осуждать людей, живших в тех условиях, но я все-таки не могу понять, почему нельзя было тайком, под покровом ночи хотя бы изредка посылать оставшемуся сиротой мальчику денег – ведь они были, эти деньги, не бедствовал дядюшка.
А у Михаила задача стояла такая: продержаться полтора года до окончания школы и поступить в институт – там уже стипендия, возможности подработки, взрослая жизнь.
И вот тогда на помощь пришли совершенно чужие люди. В интернете я нашла такое свидетельство: «учителя, чтобы помочь, собрали слабых учеников младших классов и предложили заниматься с ними, а родители ребят приносили хлеб и картошку».
Моя бабушка – парторг школы и человек, пользовавшийся серьезным авторитетом - рассказывала, что ей удалось уговорить директора школы принять Маршака «на ставку» школьного пионервожатого, а поскольку ставки как таковой не предполагалось, то учительницы просто скидывались кто сколько мог, и эти деньги «платились» Михаилу, о чем он узнал только какое-то время спустя.
И это происходило в бедное послевоенное время, когда считалась каждая копейка, да и обвинить в покровительстве сыну врага народа тоже могли не задумываясь.
К счастью, все было не напрасно: в 1951 году Михаил заканчивает школу с серебряной медалью и поступает в горный институт – там бесплатное обмундирование и возможность дополнительного заработка (на практике работал бурильщиком). Ректор горного института не побоялся взять «сына врага народа», но поставил условие - наличие медали. Мир все-таки оказался не без добрых людей.
Но рука все-равно тянулась к перу, а перо – к бумаге, первые литературные опыты относятся к периоду студенчества. И уже написанная студентом-третьекурсником пьеса «Чистые руки» была поставлена на сцене московского Театра юного зрителя - ТЮЗа. Из этой же пьесы появился и псевдоним Шатров - так звали любимого героя автора.
Однако известным Михаил Шатров стал благодаря своим историко-революционным пьесам — «Шестое июля», «Большевики», «Революционный этюд», «Так победим!», в них Шатров стремился очистить идеи революции, представить «социализм с человеческим лицом», где его персонажи – партийно-политическая элита страны - говорили о том, о чем в те годы умалчивалось.
В воспоминаниях Михаила Козакова сохранился подробный отчет о том, в «Современнике» ставилась пьеса «Большевики» - шел 1967 год, и к пятидесятилетию революции Олег Ефремов решил поставить нечто прорывное. «Ефремов трудился адово», - пишет Козаков. «Большевики» ставились как финальная часть трилогии о трех этапах революционного движения: драма «Декабристы» Л. Зорина – «Народовольцы» А. Свободина и «Большевики».
Подбор актеров говорил сам за себя: Луначарского играл Е. Евстигнеев, Свердлова – И. Кваша, Коллонтай – Л. Толмачева, в спектакле были заняты М. Козаков и А. Мягков.
Интересно, что на спектакле был и Никита Хрущев.
Воспоминания о его приезде сохранились у Козакова, исполнявшего в спектакле роль Стеклова: «Ну как вам спектакль, Никита Сергеевич? – спросил Шатров, когда его представили Хрущеву. «Интересно, интересно, товарищ автор. Только вот у вас там упоминаются Бухарин и Рыков… Вы их того, не очерняйте… Это были хорошие люди… Надо было их реабилитировать. Но вот не вышло». – «Что же так, Никита Сергеевич?» – «Не успел». Олег Ефремов – постановщик «Большевиков» – считал этот спектакль одним из самых дорогих.
7 ноября 1967 года в зале – плакали! Это не преувеличение. Все было: и вставали, и подхватывали «Интернационал», и плакали…» - слова Михаила Козакова.
Конечно, помимо «Большевиков», было написано еще много пьес и сценариев к фильмам, бурный общественный темперамент не позволял Шатрову оставаться в стороне от событий, происходящих в стране.
Он умер в мае 2010 года, прожив без малого 80 лет. Взлет его как драматурга пришелся на вольные 60-е – 70-е - наконец-то ему повезло со временем, они были созвучны в своем энтузиазме, порывах и наивности. Ему повезло с людьми, встреченными в молодости – одна компания создателей и энтузиастов «Современника» чего стоит!
С дядей Самуилом Михаил Филиппович отношений не поддерживал. А моей бабушке всегда присылал билеты на свои премьеры.
