Ничего, кроме Бродского
Видимо, действительно настало время поговорить о Бродском. Самая очевидная причина заключается в том, что Бродского в информационном пространстве стало слишком много. Складывается такое ощущение, что кроме Бродского вокруг вообще ничего не осталось. Если я сталкиваюсь с молодым (или немолодым) поэтом, то как правило его литературным и жизненным ориентиром оказывается Бродский. И наверное это неспроста.
В рекламе регулярной Красноярской ярмарки книжной культуры (КРЯКК), организуемой Фондом культурных инициатив Михаила Прохорова, фигурируют четыре персонажа: Булгаков, Пушкин, Достоевский, Бродский:
Достоевского можно даже выкинуть:
Выпяченные авторы
Очевидно, что подобная реклама отражает и одновременно закрепляет определённое представление о русской литературе, о том, какие авторы в ней являются ключевыми, что в ней является самым важным. Каждый из указанных персонажей символизирует определённую эпоху: Пушкин — начало XIX века, Достоевский — вторую половину XIX века, Булгаков — первую половину ХХ века, Бродский — вторую половину ХХ века.
Не менее очевидно, что последние три автора выпячены литературным истеблишментом не за что-нибудь, а именно за их антиреволюционность. Во всяком случае, именно в этом качестве нам стремятся их преподносить. Насколько примитивен и несправедлив такой подход к Булгакову, разговор уже был . Настало время поговорить о Бродском.
Мода на Бродского стала всероссийской относительно недавно. В восьмидесятые больше говорили о Пушкине, в девяностые — о Булгакове. Примерно с нулевых имя Бродского стало понемногу навязать в ушах.
Наболело
Недавно на тему Бродского «прорвало» даже журналиста Константина Сёмина и ролевика-реконструктора Клима Жукова. И хотя Сёмин сам сознаётся: «Нас трудно назвать специалистами в области литературы», но его с Жуковым можно понять. Наболело.
Сёмин констатирует: «Появляются граффити, появляются музеи, появляются экскурсионные программы, и так далее и тому подобное. То есть это то, что становится частью нашего сегодняшнего... ну, что ли, образовательного минимума». А Жуков добавляет: «У нас в Питере даже есть кафе, которое называется Бутер-Бродский». Далее Сёмин приводит внушительную подборку видео-цитат, в которой различные официозные медийные персоны, деятели масскульта восхваляют Бродского. Можно говорить уже о настоящем культе личности — личности Бродского.
К этому можно ещё много чего прибавить. Например, профессор кафедры истории русской литературы МГУ Андрей Ранчин ещё в 2006 году говорил о «литературной канонизации Бродского», как о явлении исключительном, поскольку Бродский стал «единственным современным русским поэтом, уже удостоенным почётного титула классика». Его персоне посвящено колоссальное количество мемуарных текстов и всевозможных конференций.
Главный герой масскульта
В 2015 году в деревне Норинской, где поэт отбывал ссылку, восстановили избу, в которой он жил, и открыли в ней музей. В том же году была издана объёмная антология стихотворных и прозаических посвящений Бродскому, в которую вошли произведения почти двухсот отечественных и зарубежных авторов. В вышедшем в 2018 году художественном фильме о Довлатове Бродский сделался одним из главных героев. О Бродском снято свыше тридцати документальных фильмов. И так далее и тому подобное.
Критик Михаил Берг утверждает, что Бродского постигла «неизбежная, по крайней мере у нас в России, канонизация. То есть то упрощение восприятия, когда вместо сложного и прекрасного именно своей противоречивостью появляется грубо раскрашенная схема, памятник, которым, конечно, куда проще манипулировать. Его легче поставить визави или обнять (увы, он уже не запротестует), на памятник можно опереться, а на его пьедестале нетрудно отыскать место и для себя».
Поэтому вполне уместно рассматривать Бродского как культурный феномен. Более того, этот культурный феномен, масскультурный образ Бродского фактически подмял под себя реальные биографию и творчество поэта. Итак, мы имеем дело с полноценным литературным культом.
Подробный разбор и анализ этого культа читайте здесь.
