Рабига Янгуловна Кушаева (девичья фамилия — Юмагулова) родилась в 1901 году в ауле Хасан Самарской губернии (ныне д. Хасаново Большечерниговского р-на Самарской области) в зажиточной башкирской семье, относившейся к роду Кыпчак. Материальный достаток семьи позволил ее старшему брату Харису закончить реальное училище, а затем Московский сельскохозяйственный институт.
Рабига, несмотря на свой почти детский 15-летний возраст, с 1916 года начинает работать учительницей в соседнем ауле Бурзян, хотя ее отец неодобрительно отнесся к затеям дочери.
Ее активная жизненная позиция, жажда знаний, стремление наряду с мужчинами участвовать в общественной и политической жизни стали примером для многих девушек окрестных аулов, например, для будущей башкирской писательницы Хадии Давлетшиной, также родившейся в Хасаново.
Когда произошла революция, брат и сестра Юмагуловы вдвоем включились в башкирское национальное движение. Во время I Всебашкирского курултая, проходившего в Оренбурге 20—27 июля 1917 года, она, 16-летняя девчонка, не побоялась выйти на трибуну и публично выступить с требованием равноправия для женщин, например, при получении образования, заключении и расторжении брака и т. д.
Завершив свое выступление, она воскликнула: «Да здравствуют женщины, которые также участвуют в развитии нации! Женщины — это матери нашей нации!» За это она получила ироничное прозвище «мать нации», поскольку многие делегаты, в том числе ее земляки ток-чуранские башкиры Мухаметша Бурангулов и Сагит Мрясов, поначалу отнеслись к лозунгам молодой активистки весьма скептически.
Ахмед-Заки Валиди в своих «Воспоминаниях» писал: «В то время мы были за общий литературный язык для башкир и татар (...). А Харис Юмагулов придерживался мнения, что башкиры должны иметь отдельный литературный язык. В Оренбурге в дни I башкирского курултая в 1917 году он и его единомышленники вышли на демонстрацию с флагами, лозунги на которых были написаны на башкирском языке. Когда в апреле 1918 года мы начали борьбу с Советами, они остались на стороне красных. Харис тогда записался в партию коммунистов...»
Еще до октября 1917 года он работал в Казанском и Оренбургском Советах, где сблизился с татарским революционером Мирсаидом Султангалиевым . Поэтому, когда башкирское национальное движение во главе с А.-З. Валиди примкнуло к лагерю белых, Юмагулов предпочел остаться в рядах национал-коммунистов. Что касается Рабиги, то ввиду разразившейся Гражданской войны она временно оказалась вне общественных дел. Чтобы не терять время зря, она поступает на учебу в оренбургское медресе для женщин «Багбустан».
В марте 1919 года Советская Россия официально признала Башкирскую Республику и заключила с ней «Соглашение о Советской автономии Башкирии». Харис Юмагулов, будучи одним из немногих на тот момент башкирских коммунистов, по заданию партии отправляется в качестве представителя ВЦИК в Башревком, как теперь стало именоваться белое правительство Башкурдистана. Оно, ввиду весеннего наступления Колчака, было эвакуировано в Саранск. Ахмед-Заки Валиди писал: «Сталин направил его (Хариса Юмагулова, —прим. авт. ) к нам в Саранск в качестве представителя ЦК. Прибыв в Саранск, Харис шутил: «Москва прислала меня послом в мой собственный дом», ибо он в своем национальном патриотизме даже среди нас занимал ведущее место».
Когда Башревком перебрался в город Стерлитамак, столицу БАССР, Рабига переехала к своему брату, ставшему председателем Башревкома, то есть главой Башкирии. Она с головой уходит в общественную и государственную деятельность: руководит отделом по вопросам женщин при Башревкоме, занимается учреждением приютов и детских домов. В 1921 году по ее инициативе начинает издаваться газета «Азат ҡатын» («Свободная женщина»). Ее бурная деятельность не прекращается ни на минуту, даже когда ее брата Хариса, подвергшего аресту в январе 1920 года в числе членов Башкирского обкома ВКП(б) за провокационную деятельность, вызывают в Москву и исключают из партии.
В 1922 году она выходит замуж за Хафиза Кушаева, военного комиссара и председателя исполкома Аргаяшского кантона БАССР (ныне — Аргаяшский и Кунашакский р-ны Челябинской области), происходившего из башкир рода Кара-Табын. Он был переведен на работу в Уфу, ставшую столицей БАССР, и назначен на должность председателя БашЦИК, то есть главы Башкортостана. Она становится не только первой леди республики, но верным и незаменимым помощником своего высокопоставленного мужа.
Именно в эти годы проводилась работа по реализации нового башкирского литературного языка, который, как и татарский язык, выделился из дореволюционного языка тюрки. В 1925 году у четы Кушаевых родилась дочь Дина, ставшая впоследствии известной балериной (Тансылу Хафизовна Кушаева, засл. артистка РСФСР, солистка Пермского театра оперы и балета). Меж тем в 1929 году Хафиза Кушаева отзывают в Москву и назначают на должность в одном из отделов ЦИК СССР. Это была традиционная практика центра по удалению из Башкирии авторитетных башкирских деятелей, мешавших проводить «нужную» политику. В итоге в Москве собрался цвет башкирской элиты валидовского и поствалидовского призыва — Муллаян Халиков, Муса Муртазин, Харис Юмагулов, Хафиз Кушаев, Ахмедулла Биишев и другие. Все они были расстреляны в 1937—1938 годах.
Что касается Рабиги Кушаевой-Юмагуловой, то она, проживая в Москве, работала инспектором отдела по детским домам при Наркомпросе РСФСР. Данное направление курировала Н.К. Крупская, с которой Рабига была хорошо знакома. Смерть настигла ее в июне 1937 года — она была убита неизвестными лицами в Москве незадолго до ареста и расстрела своего мужа и брата. Остается лишь строить предположения, было ли это несчастным случаем или организованным кем-то покушением.
Салават Хамидуллин
