ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
Камчатка.
Х.
В пути. — Петропавловск. — Его будущность.
Камчатка за последнее время начала сильно интересовать многих русских людей; её посещают, изучают, её описывают, пытаются по возможности культивировать. Много сделано крупных ошибок относительно этого края — их уже не воротишь и не исправишь; но хорошо было бы хоть частью отдать себе полный отчёт в этих ошибках, чтобы в дальнейшем они не повторялись.
К этой далекой окраине мы до 1906 года относились со свойственной русскому люду инертностью. Лишь после войны, когда Японцы вдруг начали усиленно разрабатывать всевозможные правила и положения, касающиеся какой-то Камчатки, когда начали раздаваться робкие голоса, что там есть много богатств, когда единичные лица энергично попробовали обратить русский взор на «новую» страну — тогда только более или менее серьёзно принялись за изучение Камчатки. Но, главным образом, это изучение сводится лишь к выяснению неизвестных ещё сторон края с точки зрения естественной, научной, сведений же о практической, промышленной стороне — очень мало. Существует много брошюр, книг, статей об этом крае, но тем, кому захочется составить себе о Камчатке должное, правдивое мнение, необходимо очень осмотрительно
выбирать источники и не доверять первому попавшемуся на глаза описанию. Единственные источники, которые, действительно, могут дать точное представление о крае — это официальные отчёты лиц, так или иначе сталкивавшихся с его жизнью, лежащие обычно во всевозможных «управлениях» и на глаза широкой публике редко попадающие.
Когда подходишь с моря к Камчатке, открывается целый ряд нагромождённых друг на друга гор, называемых сопками; все эти сопки вулканического происхождения, очень многие из них и сейчас действуют. Некоторые горы достигают очень большой высоты; так Ключевская сопка, находящаяся почти в центре Камчатки, высится на 13.000 футов над уровнем моря, окружность её основания считается в 300 вёрст; в ясную погоду со многих сопок можно видеть оба берега Камчатки, и Тихого океана и Охотского моря. Теперь на полуострове насчитывается шесть-семь больших действующих вулканов. В давние времена Камчатка много терпела от извержений; одно из них продолжалось подряд четыре года (1727–1731), далее было сильное извержение в 1737 г., когда огромные лавины из растаявшего льда и снега затопили много окрестных селений на десятки вёрст кругом. Очень сильное извержение было также в 1854 г., в тот самый памятный год, когда Камчатка так храбро отстаивала свои берега от нападений соединённой англо-французской эскадры. Не далее, как в 1911 году, мне пришлось наблюдать с моря извержение одного из вулканов, расположенного довольно близко к берегу; в ясное солнечное утро это была картина удивительной красоты.
Переход из Владивостока в Петропавловск никогда не вызывает удовольствия пассажиров. Мы шли уже семь суток в сплошном тумане, в 60–70 милях от Курильской гряды, окружённой постоянно самыми неожиданными течениями, могущими подарить неосторожному кораблю массу неприятных сюрпризов. Всего год тому назад на этих островах разбился японский крейсер «Naniva», наскочив на них в тумане.
На восьмые сутки утром, когда все встали, мы подходили к Авачинской губе, в глубине которой расположен город Петропавловск. На высоком обрывистом входном мысу стоит единственный на всё наше побережье от Ледовитого океана до Японского моря маяк Петропавловский. Вход в Авачинскую губу замечательно красив. Пароход проходит между двумя совершенно отвесными обрывами мысов; от корабля до мыса около полуверсты, но берег настолько здесь приглуб, что можно проходить почти вплотную на глубине до пятнадцати сажень. Сейчас за входом открывается громадная бухта, вся изрезанная маленькими заливчиками; берега плавно уходят в подёрнутую голубой плёнкой даль. Слева высится снеговая шапка Вилючинской сопки, справа сияют в лучах солнца белоснежные вершины трёх сестёр — сопок Коряцкой, Авачинской и Козельской. До того прозрачен воздух, что совсем близко кажутся эти сопки, хотя до них от входа не меньше пятидесяти вёрст. Вскоре пароход заворачивает вправо в небольшую бухточку, в углу которой приютился окружённый высокими горами, под сенью виднеющейся вдали Коряцкой сопки, Петропавловск. Подход к самому городу закрыт песчаной косой, тянущейся поперёк бухты, не доходя до противоположного берега сажен на десять. Несколько жутко становится, когда пароход проходит между косой и берегом, проходит совершенно вплотную. За косой открывается небольшая гавань, называемая ковшом, в которой построена деревянная пристань. Ковш имеет глубину в пять сажен, но затопленные на дне его две старые японские шхуны сильно стесняют движение судов. О дне петропавловского ковша один Англичанин писал, что там грунт — обломки дерева и битое стекло.
