Вам о чем-нибудь говорит имя Энтони Бёрджесс? Если вы много читаете, то скорее всего да. Или если вы поклонник Стэнли Кубрика как режиссера, то тоже да. Если в обоих случаях ответ нет, то знайте: это автор книги «Заводной апельсин», по которой в 1971 году был снят одноименный фильм, ставший популярным и очень скандальным.
Тот самый фильм, где группа подростков-максималистов в вычурной светлой одежде пьет молоко, избивает беззащитных, мародерствует, грабит, ставя свои «успехи» на пьедестал. Фильм снят довольно близко к тексту, однако есть некоторые отличия. Во-первых, фильм мягче книги (чтооо? вы фильм видели? неужели в книге все еще жестче?). Во-вторых, Кубрик читал американское издание книги, а не английское, поэтому не узнал, что оригинал имеет другую концовку. Правда, позднее режиссер признался, что не включил бы эту сцену, даже если бы знал сюжет изначально, поскольку посчитал, что такое окончание не вписывается в общее настроение киноленты.
Ошибочный диагноз и влияние СССР
Логично, что история создания такой книги не может быть простой. В 1959 году Энтони во время лекции (в качестве преподавателя) упал в обморок. Врачи поставили диагноз: неоперабельная опухоль мозга. У Энтони, и так изрядно побитого судьбой (его жену во время Второй мировой избили и изнасиловали четыре дезертира, да еще и она была беременна и потеряла ребенка), вынужденного содержать находящуюся в глубокой депрессии жену, руки тем не менее не опустились. Он уволился из университета, вернулся в Англию и начал работать как проклятый.
Бёрджесс выработал себе правило: оставшийся год жизни работать ежедневно без выходных, писать не менее двух тысяч слов в день.
За 1960 год он написал пять романов. Диагноз оказался ошибочным, но автор остановиться не мог, поэтому с 1960 по 1964 из под его руки вышло 11 книг. Издатели схватились за голову: как это публиковать? Никто не поверит, что их написал один человек. Пришлось прибегать к псевдонимам.
С псевдонимами вышла забавная история. Бёрджесс работал критиком в «Йоркшир пост», редактор дал ему на рецензию роман некоего Джозефа Келла (как вы наверняка догадываетесь, это была одна из книг Энтони), он написал благоприятный отзыв. Когда ситуация вскрылась, писателя быстро выставили из газеты.
Вернемся к «Заводному апельсину». Роман выглядит так, как выглядит, благодаря посещению писателем Ленинграда. В 50-е автор пообщался с местными стилягами и решил следующее:
«Словарь моих хулиганов из космической эры будет смесью из русского языка и упрощенного английского, и все это будет перемежаться ритмическим сленгом и цыганщиной. Русский суффикс «надсат» станет названием диалекта молодых людей, на нем будут говорить «други», или «другс», или друзья по банде...
В тлеющем в глубине моего ящика черновике много насилия, в законченном романе его будет еще больше, поэтому странный новый жаргон может стать своего рода завесой, прикрывающей чрезмерную жестокость, и не давать разгуляться собственным основным инстинктам читателя. Тонкая ирония была в том, что равнодушные к политике тинейджеры, видевшие самоцель в тоталитарной жестокости, прибегали к жаргону, основанному на двух главных политических языках времени».
Название романа тоже имеет особое небуквальное значение. Выражение «Заводной апельсин» было популярно среди лондонских кокни (обитателей рабочих кварталов Ист-Энда). Они говорили о необычных или странных вещах, что они «кривые, как заводной апельсин».
Русский перевод и афтершоки романа
Выше в цитате я упоминала язык надсат. Бёрджесс странно говорит «русский суффикс надсат». Оказывается, речь о суффиксе порядковых числительных - одиннадцать, только произнесен он здесь на английский манер.
Бёрджесс был полиглотом. Он говорил на русском, немецком, испанском, итальянском, валлийском, японском и конечно же на английском.
Роман написан естественно тоже на английском. Надсат – это стилизованные русские слова, которые Энтони вставлял в речь молодежи. Слов было много, до 10 на страницу. И при переводе на русский язык возникла естественная проблема: мы-то эти слова знаем как обычные, что делать? Решения было два. Первое: написать слова транслитом. Второе, напротив, использовать англицизмы, написав их кириллицей (мэн, мани и т.д.). Существуют два перевода, но мне первое решение нравится больше. Посмотрите, как это выглядит (конкретно в этом примере переводчики даже немного перестарались):
- Our pockets were full of deng, so there was no real need from the point of view of crasting any more pretty polly to tolchock some old veck in an alley and viddy him swim in his blood while we counted the takings and divided by four.
- Карманы у нас ломились от babok, а стало быть, к тому, чтобы сделать в переулке toltshok какому-нибудь старому hanyge, obtriasti его и смотреть, как он плавает в луже крови, пока мы подсчитываем добычу и делим ее на четверых, ничто нас, в общем-то, особенно не понуждало.
Роман в виде экранизации сильно обсуждался. Я тоже смотрела фильм, причем очень давно, лет 15 назад, но и на меня он произвел огромное впечатление. Теперь же хочу прочитать книгу, заинтересовало, особенно вот этот вот надсат.
Повлиял роман на многих. В 2016 году Дэвид Боуи, например, в альбоме Blackstar использует надсат в тексте песни «Girl Loves Meruen».
В 2019 году в архиве писателя нашли 200-страничную рукопись. В ней говорится о том, что у «Заводного апельсина» предполагалось продолжение, в котором автор хотел выразить страхи по поводу влияния на человечество современных технологий: кино, телевидения и медиа. Не последнюю роль в этом сыграла экранизация романа.
Примечательно, что Бёрджесс умер через 34 года после постановки ошибочного диагноза от... рака легких.
А вы смотрели фильм или читали книгу?
Каждое воскресенье на канале чопочитать выходит рубрика история одного писателя. Каждый раз я рассказываю обстоятельства жизни, написания книги или какой-то другой интересный фрагмент. Подписывайтесь, чтобы не пропустить.
#книги #книжный блог #литература #энтони бёрджесс #роман #чтение #читать #писатели #что почитать
