Спустя три года это же стихотворение подверглось атаке со стороны другого литератора радикального лагеря - Д.Д. Минаева (1863). "Шепот, робкое дыханье…" было спародировано им в четвертом и пятом стихотворениях из цикла "Лирические песни с гражданским отливом
Пародия Д.Д. Минаева (1863): Холод, грязные селенья, Лужи и туман, Крепостное разрушенье, Говор поселян. От дворовых нет поклона, Шапки набекрень, И работника Семена Плутовство и лень. На полях чужие гуси, Дерзость гусенят, - Посрамленье, гибель Руси, И разврат, разврат!.. Солнце спряталось в тумане. Там, в тиши долин, Сладко спят мои крестьяне – Я не сплю один. Летний вечер догорает, В избах огоньки, Майский воздух холодает – Спите, мужички! Этой ночью благовонной, Не смыкая глаз, Я придумал штраф законный Наложить на вас. Если вдруг чужое стадо Забредет ко мне, Штраф платить вам будет надо… Спите в тишине! Если в поле встречу гуся, То (и буду прав) Я к закону обращуся И возьму с вас штраф; Буду с каждой я коровы Брать четвертаки
Чтоб стеречь свое добро вы Стали, мужички…
Оценка Фета как крепостника и жестокосердого хозяина, отбирающего последние трудовые гроши у несчастных крестьян-тружеников, не имела ничего общего с действительностью: Фет отстаивал значение именно вольнонаемного труда, он пользовался трудом наемных рабочих, а не крепостных, о чем и написал в очерках. Владельцами гусят были состоятельные хозяева постоялых дворов, а отнюдь не истомленные полунищие хлебопашцы; писатель не самоуправствовал в отношении работников, а преследовал недобросовестность, лень и обман со стороны таких, как пресловутый Семен, причем часто безуспешно.
Вторая пародия Д.Д. Минаева (1863): Топот, радостное ржанье, Стройный эскадрон, Трель горниста ,колыханье Веющих знамен, Пик блестящих и султанов; Сабли наголо, И гусаров и уланов Гордое чело; Амуниция в порядке, Отблеск серебра, - И марш-марш во все лопатки, И ура, ура!..
Теперь форма фетовского стихотворения наполняется совсем иным содержанием, нежели в минаевских пародиях "с гражданским отливом" – очень скудным: скалозубовским восторгом перед красотой военного строя, упоением перед ладной амуницией. Эстетизация любви и природы, присутствовавшая в фетовском оригинале, заменяется эстетизацией фрунта. Пародист словно заявляет: господину Фету нечего сказать и все равно, о чем "петь", - оригинальными мыслями поэт Фет явно де не блистает.
Еще одна пародия на "Шепот, робкое дыханье…"принадлежит Н.А. Вормсу (1864): Звуки музыки и трели,– Трели соловья, И под липами густыми И она, и я. И она, и я, и трели, Небо и луна, Трели, я, она и небо, Небо и она.
Н.А. Вормс пародирует мнимую бессодержательность фетовского стихотворения. Обвинение и издевательские замечания по поводу малосодержательности и слабо развитого сознания в поэзии Фета были в радикально-демократической критикепостоянными; так, Д.И. Писарев упоминал "беспредметном и бесцельном ворковании" поэта и замечал о Фете и еще двух поэтах – Л.А. Мее и Я.П. Полонском: "кому охота вооружаться терпеньем и микроскопом, чтобы через несколько десятков стихотворений следить за тем, каким манером любят свою возлюбленную г. Фет, или г. Мей, или г. Полонский?" Репутация Фета как поэта без идеи, если вообще не просто глупого существа, к тому же абсолютно безразличного к тематике собственных стихов, была весьма распространенной. Но Некрасов, откликаясь на сборник Фета 1856 года, признавал: "Смело можем сказать, что человек, понимающий поэзию и охотно открывающий душу свою ее ощущениям, ни в одном русском авторе, после Пушкина, не почерпнет столько поэтического наслаждения, сколько доставит ему Фет". И с мнением Некрасова я полностью согласна. « Шепот, робкое дыханье ...» стихотворение очень красивое, певучее, хочется придумать к нему музыку и спеть. Читая его, мысленно переносишься на луговую поляну, свежесть вливается в легкие. Хочется остаться там навсегда, никогда не уходить оттуда. В стихотворении олицетворяется ручей. Этим автор хочет показать то, что природа живет и дышит, дышит каждой травинкой и каждый листиком, каждой капелькой росы или ручья. И то, что люди не считают её живой, это неправильно.
Вот известное стихотворение Фета (из цикла "Антологические стихотворения"; впервые, с небольшими отличиями, напечатано в сборнике 1850 г., потом, в настоящем виде - в изданиях 1856 и 1863 гг.):
Уснуло озеро; безмолвен черный лес;
Русалка белая небрежно выплывает;
Как лебедь молодой, луна среди небес
Скользит и свой двойник на влаге созерцает.
Уснули рыбаки у сонных огоньков;
Ветрило бледное не шевельнет ни складкой;
Порой тяжелый карп плеснет у тростников,
Пустив широкий круг бежать по влаге гладкой.
Как тихо... Каждый звук и шорох слышу я;
Но звуки тишины ночной не прерывают, -
Пускай живая трель ярка у соловья,
Пусть травы на воде русалки колыхают...
Вот пародия на него Д. Д. Минаева (под псевдонимом Михаил Бурбонов, в "Искре", 1863, № 44; печ. по изд.: Русская стихотворная пародия, под ред. А. А. Морозова. Л., 1960, с. 507 и 785):
Пусть травы на воде русалки колыхают,
Пускай живая трель ярка у соловья,
Но звуки тишины ночной не прерывают...
Как тихо... Каждый звук и шорох слышу я.
Пустив широкий круг бежать по влаге гладкой,
Порой тяжелый карп плеснет у тростников;
Ветрило бледное не шевельнет ни складкой;
Уснули рыбаки у сонных огоньков.
Скользит и свой двойник на влаге созерцает,
Как лебедь молодой, луна среди небес.
Русалка белая небрежно выплывает;
Уснуло озеро; безмолвен черный лес.
Пародия представляет собой стихотворение Фета, переписанное без изменений в обратном порядке - от последней строки к первой. ...". Общая установка пародий была, по-видимому, на "бессодержательность" и вытекающую из нее "бессвязность" оригиналов; с этим можно сравнить ходячие насмешки над нетрадиционной живописью от Тернера до наших дней - рассказы о том, как та или иная картина была повешена на выставке вверх ногами, и публика этого не замечала. Однако из трех перечисленных стихотворных пародий удачною может считаться, пожалуй, только эта: в остальных чтение "сзади наперед" слишком очевидным образом более бессвязно, чем чтение оригинала. Здесь этого нет: пародический текст звучит так же естественно, как и оригинальный. Минаев даже пишет: "Положа руку на сердце можно сказать, стихотворение даже выигрывает при последнем способе чтения, причем описываемая картина выражается последовательнее и художественнее".
«Тихая, звездная ночь…» один из самых прекрасных стихов о любви, зажигающий в сердце свет звезды, тоже не остался не тронутым пародистами. Дмитрий Минаев довольно в жесткой форме выразил свое отношении к произведению. Вот так выглядит оригинал, написанный Фетом
Тихая, звездная ночь, Трепетно светит луна; Сладки уста красоты В тихую, звездную ночь. Друг мой! в сиянье ночном Как мне печаль превозмочь?.. Ты же светла, как любовь, В тихую, звездную ночь. Друг мой, я звезды люблю — И от печали не прочь... Ты же еще мне милей В тихую, звездную ночь.
Замечательное стихотворение, пропитанное светлым и чистым чувством прекрасного. А вот пародия Минаева, который в откровенной форме говорит, что Фет глупец, и в его стихах нет не капли смысла .
Тихая звездная ночь. Друг мой, чего я хочу? Сладки в сметане грибы В тихую звездную ночь. Друг мой, тебя я люблю. Чем же мне горю помочь? Будем играть в дурачки В тихую звездную ночь. Друг мой! Умен я всегда, Днем я — от смысла не прочь. Лезет в меня ерунда В теплую звездную ночь.
Многие современники не понимали его. Даже друзья с которыми он был в близких, хороших отношениях не всегда проникали в глубины смысла произведения. Тургенев не совсем лестно относился к творчеству писателя вот , что Тургенев пишет в письме к С. Аксакову"Он мне читал прекрасные переводы из Горация <...> Собственные его стихотворения не стоят его первых вещей - его неопределенный, но душистый талант немного выдохся... Сам он мне кажется милым малым. Немного тяжеловат и смахивает на малоросса, ну и немецкая кровь отозвалась уваженьем к разным систематическим взглядам на жизнь и т. п.", а вот свидетельство А.Я. Панаевой: "Очень хорошо помню, как Тургенев горячо доказывал Некрасову, что в одной строфе стихотворения: "Не знаю сам, что буду петь, - но только песня зреет!" Фет изобличил свои телячьи мозги". Свое мнение Тургенев очень красноречиво выразил в своей пародии на стихотворение Фета « Я долго стоял неподвижно…»
Я долго стоял неподвижно
И странные строки читал;
И очень мне дики казались
Те строки, что Фет написал.
Читал… что читал, я не помню,
Какой-то таинственный вздор…".
Фет снова просто оказался не понятым своим современником. Афанасий Афанасьевич выразил в своем стихотворении его связь с природой, окружающим миром.
Я долго стоял неподвижно, В далёкие звёзды вглядясь, — Меж теми звездами и мною Какая-то связь родилась. Я думал… не помню, что думал; Я слушал таинственный хор, И звёзды тихонько дрожали, И звёзды люблю я с тех пор …
Фет всегда восхищался природой. Эти чувством пронизано все его творчество, статьи и письма. Ценность красоты поэт видит в том, что она помогает человеку вырваться из обыденной жизни, которая, по мнению Фета, течет по законам Дарвина. Наука не может помочь человеку вырваться из обыденной жизни. Она скорее делает человека циником и нигилистом. Поэтому Фет, проезжая мимо университета, всегда плевал на него, по словам его племянника.
