Я по документам был призван с 9 мая 1973 г. по 3 мая 1976 г. Закончил учебный отряд подводного плавания в в/ч 59075-Л (Северодвинск): готовили шесть месяцев по специальности электрик ПЛ. Службу проходил в Гаджиево, в в/ч 90042, на ПЛ К-249, зав. № 402, 667А-НАВАГА.
Всего было построено 34 ПЛ этой серии. Дороги в то время с базы АПЛ Гаджиево не было, в Североморск и Мурманск ходили морем, катером. Подводная лодка внешне выглядела внушительно, с приятными обтекаемыми обводами. Ракетная палуба за рубкой сильно не выдавалась, выглядела непосредственным продолжением корпуса, начало палубы смотрелось как бы широкими, сильными плечами корабля. Это свойство
в целом придавало лодке солидность, скрытую силу, стройность
и внешнюю красоту. Горизонтальные рубочные рули и рубка выглядели естественным дополнением ко всему сильному, большому телу корабля. Ходовые огни, прищурившись, строго и настороженно всматривались
в берег, на проходивших мимо моряков. Во всём внешнем виде чувствовалась скрытая стальным корпусом колоссальная, грозная сила. Казалось, что ПЛ дремлет, припорошенная снегом, притаившись у берега.
Внутри лодки очень светло, тепло. Все машины, механизмы, приборы покрашены «слоновкой» в светлые и белые тона, поэтому в отсеках казалось просторно и уютно. На самом же деле каждый кубический дециметр объёма ПЛ был на строгом учёте, поэтому на переборочных дверях крупно, красной краской был написан объём отсека, и это нужно было знать наизусть! Весь объём ПЛ был занят оружием, машинами, механизмами, приборами, расположенными очень рационально, разумно и даже гармонично. В первый раз, когда я оказался внутри корабля,
то даже чуток оробел. Потом, когда освоился, мне всё стало родным, близким и понятным.
Командующим 3-й флотилией в то время был знаменитый подводник, контр-адмирал Владимир Николаевич Чернавин, затем командовал вице-адмирал Юрий Алексеевич Сысоев. Начальник штаба – контр-адмирал Лев Алексеевич Матушкин. 19-й дивизией командовал Вилен Васильевич Лободенко, начальником штаба был Гарри Васильевич Лойкконен,
а командиром нашего атомохода – капитан 2 ранга Вячеслав Иванович Дмитриев: крепкого, спортивного телосложения, высокий, русоволосый, голубоглазый, немногословный, с приятным овалом лица, с ярко выраженным интеллектом и постоянной печатью забот на лице, типичный славянин. Занимался боксом, хорошо плавал.
Примерно за полгода до моей демобилизации в экипаж пришел новый командир, А. Ф. Важинский, и мы поехали в Эстонию, в г. Палдиски,
на переподготовку. В Палдиски в экипаж приходил В. И. Дмитриев.
Он набирал новый экипаж на вновь строящуюся АПЛ нового поколения, водоизмещением 23 тыс. т. Мы с ним ходили на БС, и отношение у нас было к нему особое, очень уважительное. Он был нашим командиром
в дальнем походе, а это значит, он для нас был первым после Бога!
По отсекам он всегда ходил один, на руках носил краги, тогда с ним можно было поговорить запросто. К сожалению, больше о нём ничего не знаю.
Командиром БЧ-5 был капитан 2 ранга Савин, человек-энциклопедия,
с исключительным опытом БС. За его плечами было 18 дальних походов, мы его очень уважали и любили, а к нам он относился по-отечески. От него я узнал подробности гибели 52 моряков с К-8 в злом и неприветливом Бискайском заливе 8 апреля 1970 г., на самых масштабных учениях ВМФ «Океан». Там погибли друзья офицеров с нашего корабля. Так постепенно, по крупицам, приходило осознание, насколько сложна и опасна профессия моряка-подводника.
Служба проходила исключительно интересно, напряжённо, с полной отдачей своих сил Кораблю, Экипажу, Родине. Флотская закалка позже пригодилась на «гражданке». Очень многое помнится о службе.
После БС отдыхали на Щук-озере. У меня в то время был фотоаппарат «Зенит-Е» (мне его подарили сослуживцы), и я много фотографировал.
Не могу точно вспомнить дату, когда уходили в поход, но вернулись перед самым Новым годом. В походе были 96 суток. Кормили очень хорошо, особенно «в морях», к чаю давали мёд, шоколад, тарань, а в обед даже сухое вино и красную икру, и очень часто ветчину. После похода я домой отправил 96 шоколадок, скушали братья и даже не заметили, у нас семья большая…
На переход в район патрулирования с базы уходило десять суток,
и обратно столько же.
«По корме наша база, слева – гордый Рыбачий,
Справа – сумрачным взглядом провожает Кильдин.
По тревоге ушли в глубину океана,
И метельный заряд скрыл надёжно следы».
Помню, как проходили противолодочные рубежи НАТО. 1-й – Нордкап–Медвежий, 2-й – Фареро-Исландский, 3-й – Большой Атлантический.
На трёх склеенных листах ватмана в походе была выпущена стенгазета. Газета была исключительно удачной, своего рода комиксы на будни моряков-подводников в походе. Была изображена ПЛ в разрезе, поотсечно и попалубно, и отображён весь экипаж – 143 моряка. В поход
с нами от штаба был прикомандирован капитан 1 ранга Коваль Арлена (Армия Ленина – таково имя по паспорту) Алексеевич. От особого отдела в поход ходил старший лейтенант Николай Николаевич Кругликов – «мохнатое ухо корабля». С начала похода он службу нёс усердно, а в конце утомился, не видать было его. Штурманом с нами ходил капитан-лейтенант, невысокий крепыш, очень подвижный, рыжеволосый, спортивный, знающий пять европейских языков, исключительно грамотный и авторитетный офицер Краморенко. Вторым дивизионом электромехаников командовал капитан-лейтенант Николаев, грамотный специалист, отличный офицер, в походе ему было присвоено очередное звание капитана 3 ранга.
Бывали и неординарные случаи. Я в свободное время от вахты,
с разрешения замполита, на сеансе связи и определения места,
на перископной глубине, был с командиром в боевой рубке.
Службы корабля обнаружили большую морскую мину времён Великой Отечественной войны. Командир принял решение осмотреть объект визуально, через перископ. Естественно, она вся заросла ракушками
и морской травой, но её смертельные чёрные рога были хорошо видны. Можно себе представить, что могло бы случиться с кораблём и с нами,
да и с миром в целом тоже. Чуть позже, в кают-компании, командир резюмировал это событие: «Экипаж родился заново». Мы это все понимали. Мину расстреляли американцы с «Ориона», как сказал командир, а фотография командира у перископа сохранилась! Храню…
А вот другой случай. В океане встретили теплоход. Подобные встречи бывают запланированными. Снова сеанс связи и определение места,
я напросился сфотографировать командира у перископа. Командира сопровождал Саша Буров, штурманский электрик, мой однопризывник. Командир через перископ наблюдал теплоход. Смотрел на него и Саша.
У них никаких эмоций это не вызвало. С позволения В. И. Дмитриева мне удалось тоже на мгновение посмотреть в перископ. Для них это рядовое событие – один ухаживает за штатным оборудованием, другой пользуется им по долгу службы и в силу обстоятельств, а для меня это целое событие, оставшееся в памяти на всю жизнь. Я увидел огромный, очень красивый, белый океанский пассажирский лайнер, который был весь в огнях,
а на белой трубе, практически во всю трубу, огромный красный флаг «серпастый-молоткастый». На какое-то мгновение мне показалось,
что я даже услышал музыку! Увиденное вызвало у меня бурю чувств, гордость за наши невероятно грозные, умные, надёжные, сильные корабли под водой, за наши пароходы и корабли, идущие в океанах,
за спутники, летящие в космосе, за экипаж, за моих командиров,
за мою маленькую деревню, в которой я родился, за маму, за мою сильную могучую страну, и за себя, конечно! Эмоции были настолько сильными, что у меня капали слезы, и я долго не мог уснуть.
Позже, на политинформации, замполит с командиром рассказали,
что встретившийся теплоход шёл на Кубу с делегацией от нашей страны
на молодёжный фестиваль.
Надо сказать, мы не чувствовали себя в походе оторванными от Родины.
О всех политических событиях в стране и мире мы были в курсе, связь
с Родиной у нас была надёжной, регулярной, ёмкой. Замполит Филиппов информировал обо всём. Он у нас был ходячей энциклопедией
и цитатником работ В. И. Ленина. В прошлом он служил на Чёрном море,
на дизельных ПЛ, был командиром БЧ-5, а у нас стал замполитом в звании капитана 3 ранга. Лицом, да и манерой держаться, он был как две капли воды похож на Дуче – Муссолини: такой же коренастый, кудреватый, носатый, поэтому в экипаже мы над ним подсмеивались. Нехорошо, конечно, но деться от этого было некуда.
Ну что-то было в нём от комического артиста, на лице его было написано какое-то плутовство.
На вахте, при осмотре электрооборудования носовых отсеков (до 6-го), можно было заглянуть в крошечную рубку акустика Миши Старовойтова. Миша на БС был уже второй раз, хотя должен был уже демобилизоваться. В экипаже знали, что на БС его уговорил командир. Миша был очень опытным, чутким «слухачом», его очень ценили за опыт и часто брали
в другие экипажи на сдачи задач. ПЛ в то время в Северодвинске, Горьком, Комсомольске, Ленинграде пекли как пирожки, а грамотных «технарей» и офицеров на новые корабли ой как не хватало! Миша был как раз нужным технарём, грамотным и опытным специалистом. Была ещё одна категория специалистов – мичманы, «золотой фонд флота».
Это высокое звание они носили по праву, ну и службу они несли на равных с офицерами, а мы в просторечии звали их «сундуками» – не знаю, почему, но, видать, были на то причины…
Бывало, слышали необычные звуки, как бы удары деревянного молотка
по деревяшке, звук, похожий на резкий «квак»; нас эти звуки особо не напрягали, но разгадать их так и не смогли, даже Миша Старовойтов!
При выполнении задач приходилось видеть сильное свечение из-под воды, столбами, а то и похожими на плавно изогнутые слева направо
9-лучевые вращающиеся, светящиеся крылья мельницы. Особо никто
не удивлялся, но посмотреть на такое явление природы хотелось. Часто смотрели на северное сияние, невероятно красивое явление! Красиво, чудно и необъяснимо. В вахтенный журнал всякую необъяснимую лирику писать не разрешалось, но я всё равно писал, когда нес вахту в ЦП – попадало… А ведь иногда такие явления случались в Мотовском заливе!
С боевой службы из района патрулирования шли десять суток.
Наконец-то всплыли в Мотовском заливе, нужно было вскрывать разъёмы для вахтенного сигнальщика, для телефонной связи с берегом,
да и определиться надо поточнее по береговым световым сигналам
и радиосигналам, лодку готовить к швартовке с пирсом. Включили приточно-вытяжную вентиляцию. Воздух невероятно чистый, морской, упругий, звонкий, холодный, свежий, ударил в легкие. От такого воздуха голова кругом пошла! Внутри-то воздух спёртый, сжатый, вонючий, напитанный телами моряков, маслами, механизмами, всем нутром корабля – хоть ломтями режь, хоть лопатой выгребай!
Скажу я вам: такое счастье дышать чистым воздухом!
Звучит команда по кораблю: «Вахтенному офицеру, вахтенному сигнальщику, радисту, вахтенному электрику, подняться на мостик!» Из всех перечисленных последним поднимаюсь я, с банкой «шила»- спирта (старшина команды электриков мичман В. С. Борзенко не пожалел для мытья разъёмов от циатима). Замер сопротивления изоляции – дело обыденное, но для меня в этот момент оказаться на мостике… мне просто повезло! В надстройку боевой рубки разрешили выход по пять человек покурить, я нечаянно пролил «шило» на разъёмы, а там морозный, резкий, морской ветер руки обжигает и приятный запах разносит на всех. Настроение – просто «супер», по этому поводу шуток огрёб не меряно…
В этот момент на корабль сыплются, как из рога изобилия, поздравительные телеграммы от командующих дивизией, флотилией, Северным флотом, из Москвы – одним словом, отовсюду! В отсеках
что-то творилось невообразимое, подъем настроения невероятный!
По связи «Каштан» в надстройке слышно было, как моряки рады благополучному, счастливому возвращению. Восторженные крики «ура» были таковы, что прочный корпус ПЛ, казалось, не выдержит переполняющего счастья возвращения! Наконец-то установили устойчивую, надёжную связь с береговыми службами, определились
с маяками, сами обозначились. На входе в залив встречает БМБ,
во всё небо – северное сияние, в сиянии звёзды. Торжественно,
и, когда отключён «Каштан» – тишина… Необыкновенно!!!
На пирсе нас уже встречали. Построение экипажа, доклад командира комдиву. Никаких поросят, цветов, оркестров не было – всё очень буднично, лаконично, просто, без помпы. Дежурная вахта остаётся
на корабле, свободные от вахты мичманы и офицеры спешат на берег,
к семьям, всё же на носу Новый год! А мы принимаем электропитание
с берега, тащим, как муравьи соломину, тяжеленные кабели питания
к кораблю (27 штук), расхолаживаем ГЭУ. То мы чувствовали себя счастливыми героями, а сейчас – какими-то брошенными и ненужными… Наверно, это оттого, что в наши времена в походы ходили очень часто.
Бывало, что моряк за срочную службу успевал сходить в «автономку» три раза с разными экипажами! Я как-то подсчитал, что за свои три года службы «в морях» служил больше времени, чем на берегу! Одним словом, «пахали» в море! И, честно говоря, не набраться было на всех поросят, цветов и оркестров.
Экипаж был очень опытный. Так, командир группы ракетчиков был награждён боевым орденом «Красной звезды» за залповую стрельбу восемью ракетами с губы Оленьей, «секретчик» тоже награждён орденом «Красной звезды», он был с К-19. На торжественных построениях я видел у многих мичманов и офицеров на груди боевые награды, и они были действительно заслуженными! Мы гордились своими старшими товарищами, мичманами и офицерами, наставниками по службе.
Нас же после похода отметили жетонами «За дальний поход», почему-то
с подвеской «Океан», хотя эти грандиозные учения прошли ранее...
© Публикация Е. А. Рогачева
Продолжение статьи в альманахе "Кортик" №15/2015
Ещё больше интересной информации и сами книги у нас в группе https://vk.com/ipkgangut