«Каждый человек неповторим и уникален…»
1
Летняя ночь. Темно и тихо. Подросток сидит в лодке на середине реки. Озирается по сторонам. Кругом никого.
«Что я здесь делаю? Как я здесь оказался? Не помню. Ничего не помню…» думает он про себя, вглядываясь в темноту.
Вспомнить и ответить себе не успевает. Ногам становиться мокро и холодно. Смотрит вниз. На дне лодки вода, которая быстро просачивается в щели и заполняет дно. Паника, страх, отчаяние заставляют биться сердце, как барабанная дробь.
Вот он уже по лодыжку в тёмной жиже. Растерян, мечется. «Тону! Что делать? Кричать, звать на помощь, спасаться самому? Да! Надо скорее грести к берегу» соображает он и бегло осматривает лодку. Вёсел нет.
А вода стремительно прибывает. «Должно же быть ведро или какая-нибудь банка» надеется он. Приседает и шарит уже по локоть в воде. Нет ничего .
Воды всё больше и больше. Пытается вычерпать воду руками. Бесполезно .
Вода прибывает с огромной скоростью. «Что же делать? Что?» стучит в голове отбойным молотком. Делает глубокий вдох и орёт:
-Помогите! Тону!- вопит он так, что жилы на шее вздуваются,- Лю-ю-юди!
Эмоции захлёстывают, мешают думать. «Что же делать?» пытается понять, и вдруг, с ужасом видит, как фонтан бурлящей воды заполняет лодку .
Ужас растёт, и его не остановить, как поезд, летящий в пропасть. В голове мгновенно возникает мрачная картина: судно стремительно погружается в чёрную бездну, и огромная воронка проглатывает его, как голодная собака брошенную ей кость.
«Всё! Как жаль, что не умею нормально плавать. Надо попытаться, плыть хотя бы по-собачьи, и отплыть подальше» не сдаётся парень. Вскакивает на ноги, набирает воздуха, крепко зажмуривается, и прыгает, вытянув вперёд руки.
Летит, судорожно размахивая руками и ногами, и наконец, падает …
Резкая боль во лбу и левом плече. Приоткрыл правый глаз: лежит на полу, плотно замотан в одеяло, как куколка в кокон. «Тьфу, так это был сон…» облегчённо вздыхает парень.
***
В той же деревне чуть раньше.
Раннее июльское утро 1949 года. Деревня просыпается. Сидя на насесте, хрипло кричит петух. Ему нехотя отзываются другие. Корова сонно жуёт траву, отгоняя хвостом огромную, надоедливую муху. Хозяйка плечом открывает покосившуюся дверь хлева и входит с полотенцем и ведром…
В сенях на цыпочках крадётся парнишка, осторожно ступая по скрипучим половицам. Морщится при каждом звуке и прислушивается к струйкам молока, бьющим по ведру. «Пока тётка доит корову, можно тихо улизнуть…» планирует белобрысый паренёк, ухмыляясь. «Конечно, надо было вчера отпроситься у неё сходить с ребятами на речку» мучает его голос совести. «Да не пустила бы... Тогда, точно не сбежать, укараулила бы» - оправдывает свой побег Минька (родители нарекли его Вениамином, но до Вениамина ему ещё расти и расти, а пока для ребят он Минька, для тётки Венька) и неожиданно поскальзывается.
Машинально хватаясь руками за воздух, цепляется за ухват, роняет его на чугунок, стоявший у стены, и в сопровождении симфонии грохота сам падает на спину. Горемыка подскакивает с пола и уже не таясь, несётся вон, слыша вдогонку, как сердито кричит тётка Марфа сестра отца:
- Венька, ах ты, ахламон! - женщина грозит кулаком, привстав от ведра, - Ну, ты у меня вечером получишь!
Но… Получает коровьим хвостом по лицу. Плюхается снова на табуретку. И уже сидя печально бормочет:
- Я же просила дров наколоть и…
Парень прыгает через забор и исчезает в темноте кустов.
***
Никита садится. «Здорово, я во сне свалился с кровати…» продолжает рассуждать. Стаскивает с себя одеяло, обмотавшее ноги, морщится от боли. Потирает ушибленные места. Оглядывает комнату. Прислушивается, дабы убедиться, что сон закончился, и опасность окончательно миновала. На стене мирно тикают ходики.
Стук в окно вернул его в реальность. Повернул голову на звук и вспомнил: «Рыбалка! Точно, мы же с ребятами сегодня собрались рыбачить». Мельком взглянул, на часы. Почти половина шестого. «Ой, я, кажется, проспал» напугался. Торопливо вылез из кокона одеяла, встаёт с пола и бросается к окну.
***
А в это время под окнами дома.
Глухой стук в окно комком земли. Тишина. Теперь в окно летит маленький, но наделавший много дребезжащего шума камешек. Он попал прямо в стекло. Опять тишина. Худой, нервный подросток снова ищет на земле подходящий камень, находит, и уже замахиваясь им, замирает...
Внезапно окно отворяется и из него высовывается заспанная, усыпанная крупными веснушками физиономия паренька с растрепанной копной чёрных волос.
- Да, тихо ты! – энергично чешет затылок и шею вместо приветствия, - Ну, чё шумишь? Батю с братом разбудишь, – сердито ворчит конопатый шёпотом.
- Никитка, ну ты скоро? - отозвался с улицы белобрысый подросток в мятой кепке, оглядываясь по сторонам, - Мы же договорились, я жду, жду…
- Иду я, иду. Минька, сейчас. Удочки захвачу, и бежим, - оправдывается собеседник, громко смачно зевая, и пропадает в темноте.
Лязгнув ставнями, окно осторожно захлопнулось.
Ещё накануне ребята договорились отправиться на рыбалку. Компания собралась из четырёх человек: троих закадычных друзей - конопатого Никиты Фокина, белобрысого до неприличия Вениамина Шадрина, Воеводина Александра и обязательного приложения к нему братишки Иннокентия, пацанёнка шести лет.
Фокин и Шадрин взялись приготовить удочки на всех и накопать червей. Братья выпросить на весь день у отца лодку. Никита обещал показать всем хорошее место для клёва. Собрались порыбачить, поплавать и поваляться на горячем июльском песочке. Намечается отличный денёк.
Жалобно заскрипела и распахнулась калитка. В проёме на одной ноге прыгает Никитка. Руки его заняты. Он крепко сжимает в правой руке три удочки, а в левой болтается ведёрко из старой ржавой консервной банки с червями. Распахнул настежь калитку босой ногой, и скачет, пытаясь закрыть её не привлекая рук. Не смог.
Друг пришёл на помощь. Хотя он тоже держал удочку и банку с червями, но поспешно перехватил всё в левую руку, и правой аккуратно и тихо прикрыл калитку. Прислушались. Переглянулись. Подмигнули друг другу.
- Погнали! – скомандовал чернявый. Ребята побежали по деревне.
Никита очень худой и сутуловатый подросток пятнадцати лет. Всё лицо его густо облеплено веснушками, как окно в сарае засижено мухами. Но даже эта оказия нисколько не портит его фасад с правильным красивым носом и тонкими губами. Голову его украшает огромная копна чёрных, как конский хвост волос. Одежда на нём старенькая штопаная: серая в полоску рубаха, доставшаяся от старшего брата, поэтому очень велика. Плечи рубашки повисли до локтей, рукава небрежно закатаны, на животе завязан огромный узел. Штаны подвязаны грубой льняной верёвкой продетой вместо ремня, ноги босые.
Веня – также худ и сутул. На нём широченные штаны, обрезанные чуть ниже колен с густой бахромой ниток и серая с дыркой на животе майка с длинными рукавами. На белой коротко стриженой голове мятая полинявшая кепка неопределённого цвета. Головной убор прикрывает абсолютно белые выгоревшие брови и ресницы. Глаза с огромными бесцветными ресницами, придают лицу глуповатое, но доброе выражение, как у коровы. Даже когда он злится, то выглядит всего лишь комично.
Приятели быстро пронеслись по деревне, гулко шлёпая босыми ногами по земле. Во дворах запоздало затявкали собаки.
Свернули на узкую тропинку - спуск к реке. Они бежали, перегоняя друг друга и весело подпрыгивая, как молодые козлята. Вдруг конопатый паренёк замешкался, наступив на острый камень. Тот, что бежал сзади не успел остановиться и столкнулся с ним. Оба упали.
- Ты, что толкаешь? – рассердился первый, поднимаясь с земли, - Не видишь, ногу наколол.
- Откуда мне? – оправдывался второй, подбирая с земли удочку - Я нечаянно. Ну, ты что…
Не успев закончить свою фразу, получил от приятеля хороший пинок под зад.
- За «нечаянно» - бьют отчаянно! Слыхал? – неудачно шутит Никита и прыгает, уклоняясь от замахнувшегося на него дружка. Ловко увернувшись, он бросился бежать дальше. Оба смеются. Снова бегут.
Дорога идёт вдоль реки окутанной густым туманом, как будто идёшь по облакам. Мальчики остановились и залюбовались картиной.
- Здорово! – восхитился Никита, мотнув головой в сторону речки, - Окупнуться бы… Вода сейчас тёплая, как парное молоко!
- Красота! – соглашается Веня блаженно улыбаясь, открыв рот, - Окупнёмся ещё. Оба вздыхают.
- Ладно, айда, - толкает его друг в плечо и спину.
Идут дальше медленно. Высокая трава вдоль тропки густо покрыта прозрачными бусинками росы. Низ штанов намок и неприятно прилип к телу. К влажным ногам прицепились травинки, а между пальцами забился песок. Никто не замечает неудобств. Им хорошо.
- А ты, правда, знаешь хорошее место для клёва? Или так, прихвастнул? – поинтересовался Веня с нескрываемой насмешкой. Он догадался, что друг хитрил накануне, и теперь просто желал в этом убедиться, показывая свою прозорливость.
- Ты чё, не веришь? – упирался хитрец, - Да я там уже ловил во-о-от таких карасей, пескарей… - развёл руками врунишка и сам засмеялся. Он не умел врать. Вздохнул, пожав плечами. Покраснел.
Оба засмеялись.
- Ты только Саньку не говори… Ладно? – сморщив нос и сдвинув брови, попросил Никита, - Я сам не ловил, но правда-правда слыхал про место, где хорошо клюёт. Дядька Степан с соседом Макаром рыбачили там третьего дня. А когда они вечером огородами шли с мешком рыбы, разговаривали. Я всё слышал и смекнул, что к чему… Правда!
Переглянулись, каждый подумал о своём. Идут молча.
- Вот бы и нам так наловить….- замечтался Никитка и посмотрел на приятеля.
- Хорошо бы, – задумчиво пожал плечами белобрысый, - Ладно! Могила!
- Тогда идём, а то весь клёв пропустим. Шурка, поди, уже ждёт нас.
Ребята ускорили шаг.
2
Тем временем на другом конце деревни в доме Воеводиных.
Маленький Кеша проснулся от осторожного, но настойчивого прикосновения старшим братом за плечо. Открывает глаза. Приподнявшись на локтях, проводит взглядом выходившего за порог Сашу. Поспешно садится. Надевает штанишки, заправляет в них рубашку и набрасывает единственную лямку штанов через плечо.
Подходит к столу, откидывает салфетку. Румяные картофельные оладьи в миске и молоко аппетитно манят к себе. Вскарабкался на лавку. Ёрзая, уселся по удобнее.
Одна из кружек уже оказалась пустой. Заметив крошки на краю стола, понял, что брат опередил его. Вздохнул. Торопливо откусывает большими кусками, пропихивает их пальцем и запивает такими же большими глотками молока. Наелся. Прикрыл миску салфеткой и с чувством выполненного долга, спустился на пол.
Пригладил руками длинные свисающие за уши русые волосы и вышел на крыльцо. Потёр глаза, зевнул. Посмотрел по сторонам. Брата не видно. «Где же он? Неужели ушёл без меня… я же быстро собрался…» грустно подумал малыш.
Сел на высокое крыльцо. Подпёр голову кулачками, вытянул нижнюю губу и собрался захныкать.
Вдруг, справа из огорода послышался шум сминаемой травы, как будто пробирается огромный зверь не разбирая дороги. Мальчик вздрогнул, вытянул шею и замер. Глаза округлились. Страшно. Из высокого куста показался брат.
На нём одеты: широкая серая майка и закатанные до колен когда-то чёрные, а теперь основательно выгоревшие сатиновые шаровары. Александр широк в плечах, да и ростом его Бог не обидел. Он выше ровесников на полголовы, поэтому выглядит гораздо старше своих пятнадцати лет. Густой чуб русых волнистых волос и такого же цвета пушок над верхней губой заставляют оглядываться на него деревенских девчат, что нравится ему и вызывает у остальных ребят зависть.
Отряхиваясь и запихивая за пазуху что-то, весело подмигнул трусишке.
- Что собрался? – спросил он, осматривая братишку.
Быстро обтёр о штаны только что сорванный с грядки огурец, и протянул Кеше.
- Остальные это нам с собой. Там пожуём, - похлопал себя по огромному животу под майкой.
- Ты чего замер, напугался что ли? – толкнул брата огурцом и широко улыбнулся.
Малыш совсем успокоился, взял огурец и машинально сунул в рот. Откусил и улыбаясь в ответ, аппетитно захрустел.
- Я домой заскочу, картохи варёной возьму. Ты тут сиди. Я мигом, - не дожидаясь ответа, шмыгнул в дверь.
Не успел Кеша дожевать огурец, как показался старший брат. На нём старый отцовский пиджак с растопыренными карманами, где лежали варёная в мундире картошка и замотанный в тряпицу ломоть ржаного каравая. Подхватил братишку одной рукой с крыльца, усадил себе на плечи. Малыш обхватил его руками за шею и благодарно засопел в ухо.
Чинно спустился с крыльца и направился дальше. У калитки остановился. Нагнулся, поднял свободной рукой вёсла, приготовленные с вечера, и торжественно зашагал широко улыбаясь.
3
На мостках у самой воды на коленях сидит женщина средних лет в пёстром ситцевом платье и фартуке, подоткнутом одним концом за пояс. На голове светлая косынка повязана на затылке. Шумно полощет бельё, низко согнувшись к воде. По одну сторону от неё огромная корзина с чистым крепко отжатым бельём, а с другой прямо на мостках стопка, ожидающая своей очереди.
Подходя к мосткам, Саша увидел мать и остановился. Присел и осторожно спустил братишку с шеи. Малец бесшумно подбежал к женщине и крепко обнял её сзади за спину. Она вздрогнула и ойкнула. Мальчик засмеялся. Оглянувшись, она широко улыбнулась, поднялась с колен. Бросила мокрую тряпицу, быстро обтёрла руки о фартук, и обняв сорванца, нежно прижала к себе.
- Вы поели? – спрашивает мать, заправляя рубашку и поправляя перевёрнутую лямку на штанишках, - там на столе я …
- Угу, угу, угу, - машет головой мальчик, перебивая мать, не дав ей договорить.
- Ладно, сегодня отдыхайте, а завтра с утра литовку наточи и скоси траву за огородами, - обращается к старшему сыну, и на его немой вопрос добавляет, - Отец велел, ну ту, что ближе к лесу, - поясняет, показывая головой направление, - Вон какая вымахала… Давно пора.
Александр, насупившись, кивает головой. Молчит, задумался.
- Да возьми с собой Иннокентия, - кивает, глядя на весёлого карапуза, - После покоса ягода, как на ладони. Пусть пособирает, полакомитесь.
- А батя где? - очнувшись, торопливо спросил сын.
- Председатель всех на сенокос отправил на дальние заимки. Сегодня уехали поутру.
- Я не слыхал… - удивлённо поднял брови парень.
- Так ещё за темно, - пожимает плечами и тоскливо улыбается, - Знамо дело, ты спал поди.
- А на долго, не сказал? – для порядка спросил сын.
- Ну, раз тебе велел начать косить, его не дожидаться, то дня три-четыре дома не жду. Жара стоит, трава сохнет.. А если дожди пойдут… погниёт. Надо сынок, сам видишь.
Виновато улыбается сыновьям. Склоняется над суетливым Кешей, и тихо шепчет давая наказ:
- Сашу слушайся и не шали.
Быстро целует его в лоб.
- Вы, там, на речке осторожно! Пусть долго в воде не сидит, застудишь. Ключ бьёт ледяной, - обращается уже к старшему, - С собой-то взяли чего перекусить или так впроголодь будете болтаться весь день?
- Да взял я, взял, мам. И картохи и огурцов. Рыбу наловим – запечём. Ну чего ты, разволновалась. Ведь не впервой, – строго журит мать, при этом широко улыбаясь - Ну, чего ты?!
С другой стороны подбежали два подроста с удочками и одновременно поздоровались.
- Здрасте, тёть Люба! – кивая головой, выкрикнул Вениамин, и одновременно протянул руку Шурке, - Здорово!
- Здравствуйте! – скромно буркнул Никита и тоже протянул приятелю руку к пожатию. Друзья по-мужски крепко пожали друг другу руки.
- Я смотрю, вся компания в сборе! – рассмеялась Любовь Семёновна, поправляя косынку, сбившуюся на бок и заправляя выпавшую из неё прядь волос.
- Смотри там на воде, поаккуратнее! - грозит она пальцем, не унимаясь, -. Жарко, вода холодная, судорогой ногу сведёт... Подолгу в речке не сидите.
- Хорошо, хорошо…- выкрикивает малыш, подпрыгивая и смеясь, - Я тебе, мамочка, рыбку поймаю во-о-т такую!
Показывает огромную рыбу. Все смеются.
- Ну, мы пошли!? – объявил Александр матери, зажмурив на мгновение оба глаза и широко улыбаясь.
Весёлая ватага ребят гуськом направилась к лодке.
- Вечером то поспешайте… - просит мать строго и ласково, - Как корову подою стряпать стану. Пирогов с капустой напеку.
Александр бережно подсадил братишку в лодку, залез сам и принялся насаживать вёсла. Никита и Веня побросали свои поклажи на нос лодки, что заняло всё свободное место и дружно толкают судёнышко в воду. Как только лодка сдвинулась, они запрыгнули внутрь. Усаживаются: Шурка на вёслах лицом к пассажирам. На средней лавке его братишка Кешка с Венькой, и в самом конце лодки на маленькой лавочке громоздится Никита.
- Да, не балуйте на воде! Шурка смотри за малым! – выкрикнула вдогонку последние напутствия обеспокоенная мать.
Двинулись в путь. Малыш обернулся и быстро-быстро замахал ручонкой матери.
- Ладно, давайте с Богом! – бормочет женщина, машинально прижимая руку к груди. Сердце щемит и на душе не спокойно. Смутная тревога взвыла, как собака-поводырь, предупреждая слепого хозяина о том, что впереди пропасть .
Постояла немного, провожая взглядом. Опустилась на колени и продолжила энергично полоскать бельё.
4
Шесть утра.
Река несёт путешественников всё дальше и дальше. Мимо медленно плывёт деревня. На берегу стадо коров. Пастух помахал им зажатой в кулак кепкой. Ребята дружно крикнули «Здорово, дядька Егор» и устремились дальше. Утки спускаются к воде с оживлённым кряканьем, хлопая крыльями.
Река повернула. За густыми зарослями ивы и черёмухи скрылись последние дома. Возле самого берега ещё лежит туман, но середина реки безупречно чистая и открыта взору. Ребята любуются алым солнцем на горизонте и его огромным отражением в воде. Тихо. Только щебет птиц и кваканье лягушек нарушают покой.
Рулевой, загадочно улыбаясь, неожиданно остановил лодку. Все, переглянувшись, вопросительно смотрят на него. Александр, как заботливый командир залез за пазуху, выдал паёк, протянув его Вене. Вениамин поспешно принимает огурцы, раскладывает себе по карманам, остальные передаёт Кеше. Малыш запихивает в карман пару огурцов. Ещё один огурец не вошёл, и тогда лишнее, упругое, сочное, зелёное чудо ныряет в рот. Раздаётся аппетитный хруст.
- Держи ещё, - вывернул Сашок карманы.
Посыпалась варёная в мундире картошка.
- Картошечка, - подбирая упавшие клубни и надкусывая то огурец, то картошку Миня повернулся и протянул угощенье Никите.
- Пусть у тебя лежит. Я пока не хочу, - отказался поначалу Никита.
Посмотрел, с какой жадностью тот поглощает провиант, засомневался, что ему достанется. Схватил продукты и быстро засунул себе под рубаху. Огурцы оказались мокрые и колючие, царапнули брюхо.
Компания оживилась. Суетятся, громко жуют.
5
Полдень . Палящие лучи солнца раскалили песок, как угли в костре и загнали ребят в прохладную спасительную воду.
На небольшой отмели громко плещутся Миня и Кеша. Они весело забрызгивают друг друга с громкими воплями и смехом.
Позади них по грудь в воде стоит Никита. Он быстро приседает, погружаясь с головой, затем, поспешно семеня, одной рукой вытирая лицо, а другой стыдливо прикрывая наготу, выходит на берег. Крохотные струйки стекают по его телу, как ручейки с горного утёса. «Утёса» покрытого свежими ранами, как после крепкой драки. На коленях и локтях свежие ссадины. Нижняя губа разбита, о чём красноречиво указывает запёкшаяся кровь. Нос распух, а под глазами жёлтые с прозеленью синяки.
Подходит к вещам. Наклоняется, поднимает брюки и стряхивает с них песок. Пытается надеть, но тщетно. Штаны прилипли к мокрому телу, как муха к липучке. Прыгает на одной ноге. Падает. Чертыхается, встаёт, нервно отряхивает песок. Надевает штаны. Закатывает выше колен, чтобы не задевали раны.
Он специально ушёл от шумной компании, чтобы побыть одному и обдумать всё. «Что это было утром? Чудеса или ….?» жужжит в голове и преследует, как рой диких пчёл. Утренний кошмар не даёт ему покоя. Тайна. Тайна, которую предстоит разгадать .
Оглядывается. Выбирает укромное место в тени раскидистого дерева и направляется к нему. Сел. Вздохнул, скривившись от боли, глянул на содранные колени. Прикрыл глаза и задумался. Мысли мгновенно переместили его…
***
Семь утра.
Утро в лодке. Столб воды сбивает Никиту с ног. Он со всего маху падает, больно ударяется о дно лодки спиной и затылком. Сверху на него летит Кешка, расшибая головой до крови ему нос и губу, и в завершение восседает на грудь, словно розочка на именинный торт.
Никита лежит на спине и смотрит в небо. Птицы оглушительно захлопали крыльями и улетели. Шум листвы, щебет птиц, вопросительные крики ребят, плач.
Не смотря на звон в ушах, боль в затылке и коленях, разбитое лицо, он лежит и блаженно улыбается. «Как хорошо, что я не один» приятным нектаром потекло в голове и по всему телу. «Здорово! Мы снова все вместе » усмехается он, не в силах пошевелиться.
Ему хорошо, а рядом кричат, суетятся ребята. Наконец, чьи-то руки стащили с него пудовую ношу, и стало совсем легко.
Приятели наперебой галдят, как стая сорок.
- Что? Что случилось? - кричит Александр, торопливо осматривая зарёванного братишку.
- Что такое? - растерянно хлопает коровьими глазками Минька.
Кеша хнычет, но уже тише и …
***
Снова полдень у реки.
Никита сидит на берегу, закрыв глаза. Божья коровка, медленно перебирая лапками, ползёт по его плечу. Щекотно. Он сбрасывает её и чешет место. Вздыхает и мучительно ищет ответы, разговаривая сам с собой.
«Что всё это значит? Как я это сделал? Неужели время можно остановить? Тогда, что же такое время? Почему я? Может, дело не во мне… Но как? Или, всё таки, во мне? Странно… Всё было не реально, как во сне…»
Никита замер. Сидит не мигая, смотрит перед собой.
- Эй, хватит, накупались! – зовёт Саша Веньку и братишку.
Никита вздрогнул и снова очутился на полуденном берегу.
Справа от Никиты костёр. Александр сидя на корточках, аккуратно переворачивая, жарит пескарей вздетых на прутики. На нём только задранные выше колен штаны.
- Эй, там, в речке, хватит уже! Выходите греться! – кричит Саша командным тоном. Весёлый дуэт так заигрался, что никого не слышит.
- Кит, присмотри за рыбой, - просит он, не оборачиваясь к сидящему за спиной приятелю, - Я их сейчас…
Машет рукой, отгоняя от себя осу.
Не дождавшись ответа Сашок, встаёт, поворачивается к собеседнику и громко окликает:
- Кит! Слышишь?
Ловит на себе отрешённый взгляд друга.
- Присмотри за рыбой, а то сгорит, - показывает рукой, и не дожидаясь ответа, уходит.
- Угу! – отзывается Никита, мотает головой, ещё не очнувшись, - Ладно!
Медленно встаёт с места и подходит.
Воеводин старший прыжками вбегает в воду и всем корпусом падает в неё, вкушая блаженство. Вынырнул. Отряхивается, мотая головой, как мокрая собака. Подходит к брату. Быстро подхватив его на руки, победоносно водружает себе на плечи. Всё тело мальчика ледяное, как будто его достали не из речки в жаркий полдень, а из проруби зимой. Малыш визжит и смеётся.
- Давай на берег! – зовёт он растерянного и разгорячённого Веню, - Рыба готова и Кешке обогреться надо.
Минька не унимается и продолжает брызгать на Кешу, сидящего на плечах у брата. Малыш взвизгивает, крутится, изворачиваясь от воды.
- Айда! – прикрикивает командир и строго зыркнул на Веню.
Игры прекращаются.
Веня нехотя плетётся за ними следом. Он надевает штаны, и тянется к кепке, но не успевает. Сашок вырывает её и нахлобучивает своему брату. Кепка велика, висит на ушах. Затем вытирает братишку своей майкой и помогает ему одеться, а для пущей верности и согрева заботливо заворачивает в пиджак.
- Отдам! - поясняет Шурка, на протянутую к нему руку Вени в попытке вернуть свой головной убор, - Пусть малой обсохнет и согреется.
- Кит, накрывай! – руководит Сашок, поднимая на руки брата, - Кстати, молодец! Хорошее место выбрал – тенёк. Тут просто пекло…
Никита расстелил свою рубаху, как скатерть. Выложил на неё остатки завтрака – картошку, огурцы и хлеб. В центр застолья поместил румяных, хрустящих пескарей. Все уселись вокруг и предались трапезе.
Посмотрев на Никиту, Минька хихикнул и подмигнул Александру.
- Хорош! – иронично восхищается Саша, - Что дома то скажешь?
- Что… - пожимает плечами, и не обращая внимание на уколы приятелей, рассеянно жуёт, - Упал! Мы же договорились, о том, что случилось – никому!
- Да, х-х-х, - хмыкает Саша и смотрит на братишку, - Только бы Иннокентий не сболтнул…
- Но, он ничего даже понять не успел, - торопливо вставляет Миня, - Ну!
Все смотрят на мокрого «воробушка», что аппетитно жуёт рыбу.
***
Александр задумался. Вспоминает утро того же дня.
Он увидел, как Кешка и Никита лежат на дне лодки совершенно мокрые. Малыш захлёбываясь ревёт и кашляет. Бросает вёсла и прыгает к брату. Стаскивает с себя пиджак, заворачивает в него братишку и прижимает к себе, пытаясь согреть и успокоить. Худенькое тельце в его объятиях совершенно ледяное, как будто это мертвец. Братишка непрерывно вздрагивает, плачет и дрожит от холода.
- Ну, ну Иннокентий! – баюкает он братишку, похлопывая и качая, - Тихо, тихо, У-у-у-у-у…
Кеша поскуливает, как щенок.
- Ну, ну, я здесь, перестань, - гладит младшего братишку по спине.
- Да что тут произошло, Никит? – поворачивается к другу и меняется в лице.
Он совершенно сбит с толку. Лицо Никиты разбито в кровь, но, не смотря на это, тот лежит счастливый, как именинник, смотрит в небо и загадочно улыбается.
***
Александр отрешённо смотрит вдаль, машинально поглощая рыбу. Он где-то далеко-далеко. Медленно повернул голову в сторону брата. Радость и благодарность за спасение опьяняют и кружат голову. Но страх и горечь своей беспомощности в минуту опасности отрезвляют и душат. Вздыхает. Только теперь, сидя на берегу возле весёлого, смешно чавкающего братишки, он, до конца осознаёт, как близко была беда …
Живо представляет себе горе матери: её глаза полные слёз, суровый взгляд отца и боль… Боль встала комком в его горле, сжала грудь, как тисками и защипала глаза.
Отвёл лицо в сторону. Быстро моргает, так чтобы никто не заметил слёз.
Смотрит на Никиту и гадает: «Почему именно он спас, а не я, и не этот баламут Миня? Кто он? Ангел-хранитель или просто чудо? Никита - ангел? Да, бред какой-то! Я не мог… я ничего не мог сделать. Почему? Всё было не реально, как во сне…»
Минька, торопливо поедает рыбу, одну за другой, громко хрустя. Берёт за хвост огрызок, дразнит им Кешу и подмигивает. Тот, подражая и соревнуясь с ним, тоже грызёт и торопится, кто быстрее съест.
Саша долго смотрит на Никиту и брата.
- Я, только не пойму, Кит… как?! Ну как ты смог остановить всё? – восхищённо удивляется Александр, возвращаясь к утренним событиям, - Почему мы ничего не видели?
- Да, я … толком не знаю, как! – мнётся Никита с набитым ртом.
- Да, чудеса! Прямо сказки какие-то, - вздыхает Сашок и делает вывод, - Не надо об этом никому говорить. Не потому, что попадёт от родителей, нет! Не поверят, нет, да и засмеют.
Вопросительно смотрит на ребят. Все, молча кивают. Согласны.
- А может ты приврал, а? – язвит Минька, прищурившись, - Ты, что фокусник, чудеса делать? Лучше расскажи ещё раз, как ты напугался, когда мы застыли…
Ему весело. Нравится своя шутка про «фокусника», но вдруг получает звонкую тяжёлую оплеуху от Саши.
- Чего ты…,- растерянно трёт голову и обиженно морщится, - За что?
- Он мне брата с того света вытащил! А ты ухмыляешься, - тихо сквозь зубы процедил Шурка, - Хватит шуточек! Не смешно. Всё!
- Я что, я всё… - нехотя мямлил Венька, отмахиваясь. Он поднял руки, показывая, что сдаётся, - Я ничего…
Костёр совсем догорел. Только лёгкий белый дымок над углями вьётся, как на ветру парус.
- Помню…, - медленно заговорил Никита, глядя перед собой - Очень тихо стало. Вижу - Кешка тонет. Я напугался. Меня, как молнией ударило, решил всё остановить. Понимаете, чтобы спасти. Во мне вдруг что-то щёлкнуло! – смотрит на удивлённые, вытянутые лица и продолжает, - Мгновенно всё застыло на месте. Словно кто-то, услышал мои мысли и выключил всё. Даже не мысли, а секундный порыв. Будто ждал моего приказа, - посмотрит на ухмылку Миньки и поправляет себя, - Ну-у … услышал меня и «Нате вам! Остановить? Да, пожалуйста.» Но вот, что странно. Кеша, ради которого всё вокруг застыло, не перестал падать. Он продолжил падать, только очень-очень медленно. Я, как будто выключил время что ли, пытаясь его спасти. Хотел остановить Иннокентия, а остановил всё вокруг. И вы, почему-то застыли. Чудно…, - виновато улыбается, надеясь найти понимание и поддержку, но видит в их глазах только жгучее любопытство, поясняет, - Я сам ничего не понял, словно сплю. Всё было странно, как во сне…
Молчат. Каждый думает о своём.
-Надо на днях в лес за ягодой сходить, - вдруг выпалил Шурик, и оглянувшись к братишке добавил, - Сходим, Иннокентий?
-Угу, - отозвался малыш, не оглядываясь. Он поел, согрелся, обсох, и теперь чертит пальцем на песке.
Пиджак и кепка лежат рядом.
- Ягодок захотел? - съязвил Веня, манерно ухмыляясь.
-Да, нет. Ягоды продам. Хочу, матери отрез на платье купить, - вздыхает и садится, отряхивая песок с плеча,- Она у нас не старая ещё, а ходит в полинялых обносках, как старуха. Сам видел.
- А, что разве твой батя никаких трофеев с фронта не привёз? – не унимается подросток, пытаясь поддеть приятеля.
Он и сам не понимает - завидует другу или ревнует. Сашкин отец хоть и раненый, но живой. А его батя пропал без вести в сорок третьем. Мать слегла сразу же, а через полгода оставила его полным сиротой.
- Вон, Володьки Каргина отец целые сундуки трофейного добра привёз, - продолжает Минька,- Чего там только нет: сукно на пальто всем и посуда, и полушалки, и одеколон. Я, конечно, сам не видел, - вздыхает, - но Володька зря брехать не буден. Ему новый костюм к школе пошили. Точно.
- Нет, - грустно смеётся приятель, - ну, какие трофеи… В госпитале их не выдавали. Он ведь чуть живой вернулся в январе сорок третьего прямо из госпиталя. Всего месяц дома побыл и опять по больницам.
- Зато теперь у тебя такой замечательный братишка! – показал подбородком Никита, переводя разговор с грустного в другое русло.
Все обернулись к малышу. Он высунул язык и с серьёзным видом строил песчаную крепость.
- Да! Это конечно здорово, - соглашается Шурка, - Я всегда мечтал о брате.
Шарит по карманам, неожиданно достаёт складной нож.
- Вот! Вот единственный трофей, что батя привёз мне, - показывает подарок, вытянув его на ладони перед всеми.
Тут же протягивает его Никите.
- Знаешь, Кит, я тебе так благодарен! – вручает презент и жмёт руку, - Ты настоящий друг…
- Это мне? – нерешительно замялся Никита, но на лице засиял нескрываемый восторг, - Ну…
- Бери, бери, дурень! – подталкивает Минька, завистливо поглядывая на подарок, - Это тебе не самоделка какая-то, а трофейный немецкий нож. Красота-то какая! А?
- Да, бери Кит! – подтверждает свои намерения Саша и поясняет, - От души и на память.
6
Утро. Шесть часов.
В лодке. Плывут. Всем весело. Настроение передаётся даже Шурке, который гребёт, посапывая от напряжения, с улыбкой на лице и ощущая себя капитаном.
- Сашок, чуешь, давай в воскресенье на трофейную картину сходим? – обратился Веня к рулевому дожёвывая откушенный огурец, и не дожидаясь ответа возбуждённо зачастил, - Кит говорил, что они с братом в Вохме глядели. Там такие животные!!! А как кричит и как скачет по деревьям этот Тарзан!
Александр нахмурился, поднял брови и мельком глянул, на назойливого Миньку. Такого приставучего, как тяжёлая мокрая глина на дороге после долгих дождей, что прилипает огромными кусками к подошве.
Убедившись, что привлёк к себе внимание, Веня принялся дурачиться.
- О-о-о-о-о, - кричит Шадрин, прикрыв ладонью рот, и быстро хлопает ей по губам, подражая герою фильма, - О-о-о-о-о.
Малыш рядом залился звонким смехом. Шутник продолжает. Он согнул руки по бокам колесом и машет ими, изображая огромную гориллу, не замечая, что ткнул локтём Кешу. Тот покачнувшись, чуть не выпал из лодки, но успел ухватиться за лавку и даже не испугался. Все смеются.
-Эй, «Тарзан»! Аккуратнее, ты чуть Иннокентия не столкнул, - нервно крикнул бдительный брат, но глядя на гримасы друга, едва сдерживает смех.
Минька продолжает гримасничать и смешить ребят. Всем хорошо.
Какое-то время Никита разглядывает птиц в небе, редкие облака. Вдоль берега над водой свисают кусты и деревья, отражаясь и делая реку зрительно уже. Плывут мимо сухого дерева, что лежит у самого берега в воде. Оно без коры и поэтому абсолютно гладкое и белое. Симметрично отражаясь в реке, напоминает скелет диковинного животного. Грустно и красиво. Из зарослей камышей слышно кваканье лягушек. Ветер принёс дурманящий запах скошенной травы и ноздри защекотал сладкий аромат цветов.
Спокойно. Голова приятно кружится. Дикая серая утка со своим выводком быстро проплыла и скрылась в высокой траве.
На воде показалась большая тень коршуна. Он опоздал. В камышах на отмели плещется рыба.
Никита сидит дальше всех и поэтому не участвует в разговоре, а только молча, слушает. Ему скучно. Разморило, клонит в сон. Прикрыл веки.
***
Перед глазами кромешная темнота. Он один сидит в лодке на середине реки. Чувствует в затылке ледяное дыхание смерти. Ужас. Паника.
Никита дёрнулся, очнулся. «Фу ты, страсть какая! Это же ночной кошмар…» вспомнил он, нахмурился и зажмурил глаза пытаясь успокоиться. Тяжело дышит.
Артист быстро повернулся к Никите:
- Кит, скажи, похоже? - торопливо бросает за спину и не дождавшись ответа обиженно толкает его, - Спишь что ли?
Никита ещё не пришёл в себя от кошмара и поэтому сделал вид, что задремал и не сразу вник в суть вопроса. Приподнялся, сел поудобнее, вздохнул.
- Да, кино что надо! - отозвался он, быстро моргая глазами и потягиваясь, - А как они копья кидают…- восхищённо заметил улыбаясь, - Надо бы с ребятами попробовать, мы поди не хуже сумеем. Да ведь?
- Ага! – поддержал Кеша, не понимая, о чём идёт речь, уяснив лишь, что «мы не хуже».
- Ты чего скис, Кит? – спросил Сашок, заметив настроение друга и весело подмигивая, - А?
- Да, так ... Сон сегодня видел не хороший... – оправдываясь, мнётся Кит. Стесняется и густо краснеет.
- Фу! Сон… - высмеивает Минька, - Ты, что, как старая бабка веришь снам?
Гримасничает, задирает на спине футболку, набрасывает на голову, как платок, и сквасив смешную мордочку, изображает старушку.
- Не… я… - совсем растерявшись, оправдывается Кит.
Чувствует, как от неловкости горят уши и щёки, но мельком глянув на Веню, успокаивается и расплывается в улыбке.
- Конечно нет, не верю, - усмехается, пытаясь убедить друзей и себя.
Все смеются пародисту.
Больше Никита в обсуждении не участвовал. Он откинулся назад, и отрешённо смотрел на друзей. Его веки стали тяжёлыми, словно переполненные чаши весов. Глаза то закрываются, то открываются. Ребята громко спорят о фильме и не дают заснуть.
- Ладно, посмотрим… - многозначительно процедил сквозь зубы Шура, налегая на вёсла, - А может, на комедию сходим? Говорят, жутко смешная… Чего ты в этот трофейный уцепился? - лениво предложил Сашок.
- Ну, нет! – замахал руками Венька, - Какая комедия? Комедия… Ты такого никогда не видел и не увидишь… Там… Там… такие животные, - не унимался оратор заикаясь от возбуждения.
- Да угомонись ты, Миня! – сморщился и повысил голос капитан, - Сказал же, посмотрим! Значит посмотрим…
Громко вздыхает.
- То-то, - удовлетворённо заёрзал Вениамин довольный тем, что настоял на своём.
Никита потягивается, широко зевая, кулаками трёт глаза. Хлопает по карманам штанов и животу. Достаёт огурец и кусает, прикрыв глаза. Медленно жуёт, наслаждается жизнью, смакуя. Над головой летит пара ворон, громко перекликаясь.
Неугомонный Венька, время от времени неожиданно брызгает водой на маленького Кешу, и тот, как девчонка пищит. Оба смеются.
7
«Порой человек не знает себя - кто он,
и раскрыть эту тайну может только случай…»
Утро того же дня, чуть позже. (Пол седьмого.)
Хлопок. Словно вышибло пробку из бутылки. Столб воды сбивает Никиту с ног. Он со всего маху падает, ударяется затылком о дно лодки. Сверху на него летит Кешка. Расшибая головой ему до крови нос и губу, тяжело давит на грудь.
Громкий крик и кашель малыша, разбудил всех. Все очнулись.
Шум листвы от ветра, хор лягушек, щебет птиц – все эти, казалось бы, обычные звуки, теперь стали невыносимо громкими. Никита на мгновение оглох.
Всё снова ожило и начало своё движение, как будто стоявшие доселе часы снова пошли. Приятели наперебой галдят, как стая сорок.
- Что? Что случилось? - кричит Александр, торопливо осматривая зарёванного братишку.
Он видит странную картину. Никита и братишка лежат на дне лодки совершенно мокрые до нитки. Малыш захлёбываясь ревёт и кашляет. Воеводин бросает вёсла и молнией к нему. Стаскивает с себя пиджак, заворачивает в него братишку и прижимает к себе, пытаясь согреть и успокоить. Худенькое тельце в его объятиях оказалось ледяным, как будто его достали из колодца. Малец непрерывно вздрагивает, всхлипывает и дрожит.
- Ну, ну Иннокентий! – баюкает он брата, похлопывая и качая, - Тихо, тихо, У-у-у-у-у-у-у…
Кеша, поскуливая, плачет.
- Ну, ну, я здесь, перестань, - гладит младшего братишку по спине.
- Да что тут случилось, Никит? – обращается к другу и меняется в лице.
Совершенно сбит с толку его видом. Лицо Никиты разбито в кровь, чего он сразу не заметил, но самое удивительное, что, не смотря на это, друг лежит абсолютно счастливый, и загадочно улыбается.
Кеша хнычет, но уже тише… Саша передаёт его Миньке, подаёт руку Никите и помогает сесть. Приятель трогает затылок, морщится и вдруг начинает вести себя диковинно и очень странно. Сначала бросается на него, крепко обнимая и хлопая по спине, словно они не виделись целую вечность.
- Как я рад… Как рад… - бормочет блаженный.
Потом кидается с объятиями к Миньке, и всё с той же, дурацкой улыбкой на лице. Друзья совсем опешили. Миня, переглядываясь с Шуркой, мотает головой на Никиту и многозначительно крутит пальцем у виска. Оба смотрят на него с состраданием и любопытством.
- Что с тобой? - растерянно хлопает коровьими глазками Минька.
- Кто тебя так? – интересуется Сашок, сморщившись и показывая пальцем на разбитое лицо Никиты.
- И когда? – удивляется Миня, подняв белые брови и разводя руками.
- Да объясните мне, наконец, что тут произошло?- вскрикнул, возмущённо Александр, обращаясь ко всем.
- Кто?- ткнул пальцем Миня, наконец, разглядев друга.
- Что с Кешкой? - интересуется брат, обращаясь к друзьям.
Все молчат, озираясь друг на друга.
- Кеш, ты хоть скажи что-нибудь? – взмолился Шурка.
- Я… ик я… - начал икая малыш, - Я не понял, Саш. Мне показалось, что я сплю…, темно…, страшно, потом свет и всё… Ты!
- Я уснул, да? - виновато улыбается он брату, не понимая, на что тот сердится.
- Ладно, давай по порядку, - приказал командир Миньке, но тот замахал на него руками.
- Не, я ничего не видел! – замотал головой и указал на Никиту, - Он! Точно он знает… Вишь как он лыбится? Ясно знает что-то.
- Кто мальца обидел, «Ироды»? – угрожающе прошипел сквозь зубы он Никите, и не дожидаясь ответа, замахнулся.
Только теперь Венька заметил, что сидящий рядом с ним малыш почему-то мокрый, как утка и с него бежит вода.
- Он тонул, а я спас! – тихо и спокойно отозвался Никита, продолжая улыбаться друзьям - А вы сидели, как сонные. Я не мог вас разбудить.
Шурка опустил кулак. Помолчал, подбирая слова, и стараясь не смотреть в глаза приятелю, наконец, спросил:
- Ну, ты давай выкладывай, что здесь было, - выдавил он из себя строго и виновато одновременно, - Давай по порядку.
- Правда, Никита, что тут э-э-э? А? – присоединился Венька, часто моргая от напряжения вызванного ссорой его товарищей, и сгорающий от любопытства.
Оба товарища в такт покачали головами и жадно впились в него взглядом.
Никита вздохнул, посмотрел на друзей и улыбаясь начал свой рассказ.
Он рассказал, как всё было.
8
Плывут молча. Монотонный всплеск и скрип вёсел убаюкивают, как люлька младенца. Веки сомкнулись. Никита прикрыл глаза и провалился...
Задремал. Ощутил зловещее холодное дыхание в затылок. Запах смерти. Дёрнулся. Очнулся с чувством тревоги. Не открывая глаз, прислушался. Тихо. Понял «Что-то не так…». «Странно. Что же там такое…» нехотя приоткрывает один глаз.
Маленький Кеша, сидевший перед ним на лавке на корточках, вдруг качнулся, и покатился спиной в воду, как мячик.
«Тонет» ударило в голове. Сердце бешено забилось, продолжая набирать обороты, как пропеллер вертолёта. «Что делать? Стой! Стой! Подожди… не падай» взмолился Никита. «Стоп! Стоп, остановись!» мысленно кричит он мальчику.
Кроха на мгновение повис в воздухе… И тишина. Странная тишина. Мёртвая тишина, словно внезапно заложило уши или совсем оглох. «Почему ничего не слышно? Ведь мы же плывём…» думает Никита. Огляделся. Обомлел.
Лодка стоит на месте. Вода не колышется. И всё вокруг застыло неподвижно . Только маленький Кеша очень медленно катится за борт.
Рванулся, ухватившись обеими руками за борта лодки. Привстал. Открыв рот, задыхаясь от волнения, вытаращил глаза.
Вокруг всё замерло, как будто это кино и кто-то остановил фильм. Шлёпнулся обратно в лодку. Ошарашен.
Краем глаза видит чуть заметное движение. Это малыш продолжает падать . Опускается медленно, как будто лёгкое пёрышко. Вот он переваливается через край лодки. На его личике застыл ужас, а открытый рот что-то беззвучно кричит.
Сердце от волнения забилось с такой скоростью, что кровь прилила к голове, сдавив виски клещами. Бросило в жар. Внутри заклокотала лава, и её жар обжёг глаза.
Глянул на друзей. Они сидят неподвижно, открыв рты, как бы переговариваясь , оставаясь в странных позах не мигая, смотря перед собой.
- Эй! Это шутка какая-то? Пацаны, ну хватит! - вскрикнул Никита и заставил себя улыбнулся, - Не смешно, отомрите! - скомандовал друзьям.
Мгновение ждёт, прислушивается. Нет ответа.
Осмотрелся. Поражён. Не верит тому, что видит. Сашок, налегая на вёсла, зачерпнул ими воду, оставив там огромные ямы, будто это не вода, а что-то твёрдое .
Брызги от весла повисли в воздухе , как капли росы на прозрачной паутине.
Заглянул вниз. Крохотные мальки неподвижны. Всё застыло на месте.
Всё, кроме малыша, что медленно тонет.
Пытаясь остановить своё падение, он машинально вытягивает ноги, но уже слишком поздно…
***
- Что это? – спросил Никита себя, - Если это не игра и не шутка, то что?
Ему и страшно, и любопытно, словно заглянул в бездонную пропасть. Напуган и заинтригован. С одной стороны в нём страстное желание рассмотреть всё, но с другой… «Спасай Кешу!» гаркнуло в ухо. «Что я сижу?» удивился. Повернулся к несчастному.
Голова ребёнка коснулась воды. Тело начало своё торжественное погружение . Он крутит ногами, как будто вращает педали велосипеда, или бежит туда вниз под воду по невидимой лестнице. Вот, голова погружается в воду. Исчезает. Всё происходит тягостно, мучительно, невыносимо медленно.
Никита перевёл взгляд. В небе неподвижно висят птицы. «Ба, это же ласточки!» залюбовался подросток. Распластав крылья, не шелохнувшись, они висят на одном месте, как ёлочные игрушки на ветке. С наслаждением рассматривает перья и прижатые к телу лапки.
«Почему всё неподвижно застыло? Почему я один в лодке всё вижу? Я один в лодке? Прямо, как сегодняшний сон. Точно! Так может, я всё же сплю? Я сплю?» спросил себя и больно прикусил язык. Поморщился, понял, что не спит.
Краем глаза Фокин видит, что малыш в воде уже по плечи . Но сидит, и ничего не предпринимает, как вкопанный. Его тело размякло и отяжелело.
Диковинные картины вокруг, не дают оторвать от них взгляд. Кругом немыслимые, удивительные вещи. В воздухе висят капли воды разного размера от горошины до крохотной бусинки. Любуется. Солнечный луч касается гирлянды капель, зажигает их. Каждая переливается всеми цветами радуги, и горит. Горит, как маленькое солнышко. Восхищён.
Надо спасать малыша, но тело не слушается. Будто во сне, пытаешься бежать, а идёшь, еле-еле передвигая ногами. Нет сил, двигаться.
В полудрёме размышляет «И так. Если это не сон, то что? Думай, думай. Там во сне я сидел в лодке, и здесь тоже. Так? Так. Во сне я был один». Вздыхает. Смотрит на неподвижных друзей. «Здесь я тоже практически один».
Переводит взгляд на малыша. Несчастный продолжает тонуть и уже в воде по пояс . Рубашка вылезла из штанов и оголила живот. Штаны сползли и обнажили худенькие острые колени.
Никита вздрогнул, будто кто-то встряхнул его «Спасай!»
- Сашка! Сашка, брат тонет!- истошно орёт в надежде разбудить.
- Венька! Э-э-эй!
Никто не шелохнулся. Стало жутко. Друзья не реагируют, как будто его нет.
- Очнитесь! Да что с вами такое? – поднимает пудовой тяжести руки и машет ими, хлопает в ладоши, чтобы разбудить, - Я один не справлюсь!
От хлопка по воздуху пошли волны, как на воде от брошенного камня. Обомлел.
По спине ледяным холодком пробежали отчаянье и страх. Никто не слышит. Тяжело двигаться. Сердце грохочет, как колокольный набат.
А мальчик тонет. Над водой видны только ноги.
- Сашок, Кешка тонет! – рвёт связки Никита, переходя на визг, озираясь то на ребят, то на несчастного, - Э-э-э-эй!
Тихо. Никто не отозвался и не тронулся с места.
Никита откинулся назад, запрокинув голову и зажмурившись, тяжело дышит. Задохнулся. На крик он потратил последние силы. Переводит дыхание. «Сейчас, сейчас отдышусь и спасу. Я должен» командует себе. Пот бежит по вискам, его колотит в лихорадке.
А мальчик продолжает уходить под воду. Видна только одна босая ножка ниже колена.
Никита резко приподнялся с лавки, опираясь левой рукой о край лодки, вытянул правую к малышу и сделал рывок. Он успел схватить худенькую ножонку в последний момент, когда розовая пятка уходила уже под воду . Ухватил, но…
Началась борьба – кто кого перетянет. Малыш оказался немыслимо тяжёлым, как будто это не щуплый кроха, а огромный буйвол. Чтобы не вывалиться из лодки, Никите пришлось вцепиться свободной рукой за её край и изо всех сил опереться коленями, обдирая с них кожу, но...
Груз победоносно тянет в низ. Мгновение, и его голова оказалась под водой. Захлёбываясь, задыхаясь, он продолжает держать за ногу мальчика, и тянуть. Тянуть до хруста в локтях и до боли в коленях.
Нахлебался воды. Нет сил. Всё, нечем дышать. Оба тонут.
Ему вдруг показалось, что они не падают в низ, а взлетают куда-то в небытие...
Неожиданно в его голове раздаётся спокойный голос: «Нет. Не теперь… Рано ещё…»
Спасительный глоток воздуха. Вдох. Зажмурившись и сжав зубы, на последнем дыхании дёргает…
9
Шесть тридцать.
- А, дальше вы всё видели, - подытожил Кит и пожал плечами, - Вы тогда очнулись!
- Ну, не знаю… - качает головой Минька, - такого не бывает!
- Но вот! – показывает рукой Никита, - Вот доказательство! Кешка жив!
- Он, что … того? – хлопает глазами Минька, - Утонул только что? Ой. Ой, ой!
Александр растерян, напуган, ошарашен. Нахмурился и молча оценивает обстановку.
Ребята смотрят то на мокрого малыша, то на Никиту.
- Я сначала подумал, что вы притворяетесь. Я кричал вам, но вы не шевелились. – поясняет Кит, энергично жестикулируя - Здорово вы меня напугали. Думал, ну всё пропал.
- Так-то так, но ерунда какая-то. Сказки? – сомневается Минька, хитро прищуривается и поглядывает на Сашу.
- Я успел схватить его только у самой воды за ногу… - продолжает Кит и показывает на красные отметины на мокрой ножке.
- Почему не сказал нам, почему? – возмущается брат и не понимает, как такое может быть.
- Ты врёшь! – выдал вдруг Венька, кивая Сашку надеясь на его поддержку вывести на чистую воду врунишку.
Никита совершенно спокоен и даже рад разговору, улыбается и качает головой, не соглашаясь с ними.
Ребята затихли, в недоумении переглядываются. Шурка совершенно белый, как первый снег, смотрит на братишку и осознаёт всю трагичность события. «Он мог утонуть, а я даже не заметил этого» летит в его голове пулей.
Тягостное молчание разорвал напряжённый голос капитана.
- О том, что случилось – никому! Ни единого слова! – не видя реакции, жёстко повторяет. – Никому!
Миня и Кит переглядываются, и молча пожимая плечами соглашаются.
- Послушай, Иннокентий! – теребит он брата за рукав, - Ты задремал и тебе приснился кошмар, - смотрит на ребят, они кивают, - А мы тебя окатили водой, чтобы разбудить. Понятно?
Кеша смотрит на брата и молчит.
- Но маме не скажем, и никому, - продолжает он, стараясь быть убедительным, - Хорошо? - спрашивает шёпотом, прижав палец к губам.
- А то мама будет ругать и на речку больше со мной тебя не пустит, - кивает братишке, - Ладно?
- Ладно! – соглашается Кеша, улыбаясь, громко шмыгая носом, полностью доверяя брату.
Кеша согрелся, успокоился, и затих. Дальше плыли молча.
10
Вечер того же дня . Солнце висит на крышах дальних домов. Ребята, по братски, разделили улов и направились обратно домой.
Александр несёт на шее самую ценную на свете ношу – сонного братишку. В одной руке вёсла, в другой ведро с рыбой. Рядом, задумавшись, шагает Никита. Венька семенит сзади, нервно покусывая нижнюю губу.
Друзья остановились у дома Воеводиных. Александр протянул руку для прощания, но Никита замялся.
Краснея, подаёт подаренный ему нож и сухо добавляет:
- Не возьму!– смущённо улыбается и решительно мотает головой, - Не проси!
Александр не ожидал, удивлён. Растерянно молчит, но рад поступку друга.
- Это не правильно как-то, понимаешь? - мямлит Кит, - Тебе батя подарил, а ты его мне…
Сашок облегчённо вздыхает, быстро убирает нож в карман, чтобы не передумать.
Обмениваются крепкими рукопожатиями и прощаются. Кит отходит, но останавливается и оборачивается к Веньке.
- Минька, ну ты идёшь или нет?- удивлённо вопрошает он, и подмигивает Саше.
- Венька, ты к нам на пироги? – мотает головой Воеводин в сторону открытого окна, откуда доносится приятный запах стряпни - Или передумал, домой?
- Да, да к вам, – затараторил Минька, - отсижусь до темноты, а там огородами к себе… Тётка поди злющая сейчас, - предположил морщась, - Пережду.
Ребята хихикают над ним.
Минька направляется в гости к братьям Воеводиным, чтобы оттянуть момент наказания и приятно провести время.
Друзья прощаются. Никита направляется домой.
Венька суетливо хватает у друга вёсла и открывает калитку, но Александр застыл на месте. Он благодарно провожает взглядом друга и улыбается.
11
Темно и тихо. Только громко перекликаются сверчки. Возвращаясь поздно вечером домой, Вениамин сильно нервничает. Он предвкушает тяжёлый разговор и приговор. «Интересно тётка спит или ждёт меня, чтобы задать мне взбучку?» думает про себя. Подходит к дому, осторожно заглядывает в окно. Видит за столом сидит тётка Марфа и что-то штопает.
Громко вздыхает, морщится. Идти страшно. Потоптавшись, дождался, когда погаснет свет. Ждёт ещё. Смотрит на звёздный ковёр. Думает. Решает не ходить домой, а переночевать в сеннике - его запасном лежбище. «Тихонько прошмыгну на сеновал, а к утру, она успокоится или дела отвлекут» рассуждает он, убеждая и успокаивая себя. Так и сделал.
Осторожно приоткрывает тяжёлую входную дверь. Прислушивается. Тревожно смотрит на двери в дом справа и далеко впереди спасительный вход на сеновал. Закрыв двери за собой, оказывается в полной темноте. Прищуривается, пытаясь разглядеть дорогу. Парень крадётся, как партизан в тылу врага: колени дрожат, сердце бьётся, на лбу холодный пот. Ни зги не видно. Крадётся, вытянув руки перед собой, чтобы ничего не уронить.
Задевает пустое ведро на лавке. Оно тихо лязгнуло. Хватает его руками. Замер. Прислушивается. Тихо. Облегчённо вздыхает, успокаивается. Снова идёт. Нащупывает пальцами ноги что-то мягкое, предполагает, что половик и уже уверенно ступает на распластавшегося сонного кота. Душераздирающее рявканье раздавленного животного так пугает его, что парень подпрыгивает на месте, теряет равновесие, падает на пол, роняя на себя пустое ведро. От шума раскудахтались за стеной куры, и предательски разорался петух. Не дожидаясь расплаты, вскакивает, спотыкается о домотканые дорожки, бухается на четвереньки, и пытаясь таким образом бежать собирает их в кучу. От страха неминуемой расправы, уже лёжа на животе, быстро уползает в сенник. Там одним прыжком падает на матрас набитый сеном. Накрывшись с головой одеялом, замирает.
С шумом раскрывается дверь. Входит сердитая в нижней рубахе и накинутом на плечи платке с кистями женщина с полотенцем в руке. «Ну, лоботряс, получишь у меня сейчас», мысленно настраивается она на скандал. «Отхожу тебя полотенцем, будешь знать, как от работы отлынивать. Ишь, взял моду тётку не слушать…» разгорячённо разошлась она. Миня лежит, не дышит.
Огромная, жирная, как кусок деревенского масла луна, заглянула в крохотное оконце, и осветила лежанку несчастного. Марфа Ивановна подошла тяжело ступая. Наклонилась, и медленно стянула одеяло с его лица. «Ну, разбойник, держись!» произнеся про себя, замахнулась полотенцем…
Замерла. Молча смотрит. Задумалась: «Как же ты на батю своего похож. Ваня в детстве тоже хулиган и шалопай был. Был... Война проклятая забрала… Эх, братик…» беззвучно плачет она одной рукой прикрывая рот, а другой поправляет одеяло. Встаёт и медленно направляется к выходу. Остановилась. Обернулась и перекрестила племянника. Тихонько что-то бубня себе под нос, уходит.
Веня облегчённо сопит. Стаскивает с головы кепку, и переворачиваясь на бок быстро запихивает её под подушку.
Дурманящий запах сена приятно щекочет его ноздри и кружит голову. Усталость проскочившего дня плотно запечатывает веки, как пчёлы воском соты. Парень улыбается и крепко засыпает.
В лунном свете тихо бьётся о стекло мотылёк.
***
Закончился ещё один день в деревенской глубинке. Обычный день.
Что же принесёт новый? Чем порадует или удивит?
Только время покажет. Время… Что же такое время? Тайна…
Как её разгадать? Всему своё время.