Вплоть до тысяча девятьсот семнадцатого года маньчжурский фактор оказывал существенное влияние на взаимоотношения между русскими и монголами. Ситуация понемногу начала меняться только после подписания Россией и Китаем Пекинского договора (1860 г.) и «Правил сухопутной торговли» (1862 г.,) которые разрешили торговлю русских купцов в Монголии, создание консульства в Урге и т. д. По рекам Онону и Аргуни, через Кяхту и западной участок границы в Монголию потянулись купцы, казаки, мещане, крестьяне кто по делам, а кто просто из любопытства. К 1865 году там побывало уже 3977 человек, и некоторые остались на постоянное жительство. Они и положили начало формированию русской колонии в Монголии.
История образования русской колонии в Монголии состоит из трех волн эмиграции:
1. С тысяча восемьсот семидесятого по тысяча девятьсот двадцать восьмой годы (до закрытия границы);
2. Советские переселенцы, бежавшие от голода из СССР;
3. Совместные браки, приезжие.
Первыми в Ургу (старое название Улан-Батора) прибыли в тысяча восемьсот шестьдесят первом году члены российского консульства, состав которого был небольшим: консул, секретарь, переводчик, фельдшер. Плохое знание страны и условий, в которых придется работать, привело к тому, что членов Консульства сопровождали двадцать казаков под командованием конвойного казачьего офицера, вооруженных хорошими ружьями. Однако, увидев доброе расположение со стороны простых монголов, поняли, что защита оказалась не нужна, и казаки, превратившись в строителей, стали возводить консульский дом. При обсуждении кандидатуры консула, генерал-губернатор Восточной Сибири Н.Н.Муравьев предложил некоего Карпова, кяхтинского пограничного комиссара, имевшего представление о Монголии и опыт общения с ее властями. Однако император Александр II распорядился иначе, и на эту должность был назначен адъютант начальника штаба Его Высочества капитан К. Н. Боборыкин. А вот секретарем, с припиской «временно», по настоянию Н. Н. Муравьева назначили состоявшего при нем переводчиком с китайского и маньчжурского языков губернского секретаря Якова Парфеньевича Шишмарева.
В инструкции министра иностранных дел А.М.Горчакова говорилось о том, что консульство должно внушать всем русским купцам в Урге «избегать всяких спорных дел, дабы на первых порах не породить препятствий развитию сухопутной торговли в тамошнем крае». Относительно же монголов рекомендовалось сохранять «самое дружественное обращение, стараясь вселять в них любовь к русским».
К. Н. Боборыкин в Урге долго болел, потом уехал в Пекин, а затем и совсем покинул страну. В связи с этим Я. П. Шишмарев был назначен управляющим консульством, затем и.о. консула, а вскоре консулом. В результате его «временное пребывание» растянулось на полвека. Вероятно, это единственный случай в мировой практике, когда один человек почти 50 лет состоял в должности консула в одной и той же стране. Он хорошо знал Монголию, понимал ее народ, умел ладить с маньчжурскими чиновниками и монгольскими ханами.
За год было построено здание консульства и православная церковь в честь Святой Троицы. В этой церкви 22 марта 1864 года было совершено первое богослужение забайкальским священником Иоаном Никольским. Этот день считается днем рождения Троицкого прихода.
Для общей информации - к сведению: в тысяча девятьсот двадцать третьем году в Ургу был приглашен сын первого настоятеля храма Павел Шастин, который стал видным деятелем здравоохранения в Монгольской Народной Республике, учредил «Народную больницу» на 15 коек. Она стала основой Первой объединенной поликлиники Монголии. Имя Шастина внесено в книгу «Сто знаковых людей МНР», а в 1961 году его имя было присвоено третьей объединенной поликлинике Улан-Батора. Павел Николаевич Шастин правительством МНР был награжден орденами «Полярная звезда» и Трудового Красного Знамени. За десять лет врачам под руководством Павла Николаевича были спасены тысячи жизней простых монголов, многие из которых в знак благодарности взяли себе имя «Шастин».
Обострение отношений Китая и России в Приамурье осложнило и контакты последней с монгольскими ханами, т. к. маньчжурские правители всячески препятствовали их развитию. В конце ХVII века Пекину удалось спровоцировать несколько нападений монголов на русские остроги в Прибайкалье. После включения Халхи в состав Цинской империи в 1691 г. ситуация еще более осложнилась. Маньчжурские власти боялись всего: восстания китайцев, возрождения былой военной мощи монголов, усиления среди них влияния России. Поэтому их политика была направлена на предотвращение подобных неприятностей. В 1720 году они выслали из Урги всех российских купцов, закрыли доступ российским караванам в Пекин и издали указ, обеспечивший постоянный надзор за русско-монгольскими связями.
Однако жители Монголии относились к русским доброжелательно и с любопытством. Около русского подворья консульства ежедневно собиралась толпа из ургинских и приезжих монголов, приходили сюда и китайцы. Им приходилось преодолевать страх перед полицейскими, которые целыми дням расхаживали перед консульством. Некоторые жители даже отваживались на покупку русских товаров, за что им случалось получать удары плетью или палкой. Что же касается монгольских должностных лиц, как светских, так и духовных, то они избегали русских, боясь обвинений в излишней симпатии к ним. Один из лам, занимавших почетное положение в Урге, поплатился значительным денежным штрафом лишь за то, что два-три раза посетил лавки русских купцов и позволил остановиться у себя приехавшим на богомолье бурятам.
Ситуация вокруг русских в Урге стала меняться еще и потому, что был назначен новый правитель - Цеценхан Арташита. Это был сын старого, родовитого монгола, одаренный природным умом. С первого дня своего пребывания в Урге он продемонстрировал самостоятельность взглядов и суждений, действовал без оглядки на своего маньчжурского коллегу, поэтому вскоре к нему перешло первенство в управлении Ургой. С его появлением и отношение монгольских чиновников, ханов, лам к русскому консульству стало более доброжелательным. За 11 лет пребывания на должности ургинского правителя Цеценхан Арташита много сделал для развития русско-монгольских отношений как внутри страны, так и на границе. Именно благодаря его влиянию сотрудники консульства познакомились с большинством ханов Халхи. Для этого они использовали любую возможность, в том числе и народные праздники в Урге, когда туда съезжались все ханы.
Деятельность русских купцов наталкивалась и на мощное противодействие китайских конкурентов. Китайские купцы появились в Монголии в конце ХVII начале ХVIII века, причем сразу же стали торговать в кредит. Китайские купцы чувствовали себя свободно, уверенно, по-хозяйски; имели лавки, склады, помещения для жилья.
В Ургу первые русские купцы прибыли вместе с консульством в 1861 году. Их деятельность встретила сопротивление властей, которые запретили местным жителям сдавать русским купцам в найм лавки и дворы, а тех, кто это делал, били бамбуковыми палками и штрафовали. Поэтому купцы стали селиться в одном подворье с консульством. Монголам запрещалось делать у них покупки.
Действовали русские на территории Западной Монголии особняком, отдельно друг от друга. Каждый купец имел свой рынок сбыта русских товаров и получения монгольских скота, шерсти и т. д. В этом же районе строился дом с хозяйственными постройками для содержания скота; некоторые разводили огороды. К середине 80-х гг. ХIХ века подобных поселений, которые называли заведениями, в верховьях реки Енисей и по его притокам насчитывалось уже девять.
Появление русских в Монголии остро поставило проблему языкового барьера. Накопленных познаний в языке было недостаточно для успешного общения при все расширяющихся контактах между русскими и монголами. Острую необходимость в переводчиках ощутил еще первый консул К. Н. Боборыкин. В 1864 году в Ургу прибыли первые четыре ученика, что положило начало известной ургинской школе толмачей, которая просуществовала 56 лет и подготовила более сотни специалистов. Для преподавания монгольского и маньчжурского языков приглашались местные чиновники, учитель китайского языка приезжал из Пекина. Летом в течение трех месяцев ученики жили среди монголов для практического изучения их быта и языка.
В тысяча девятьсот четырнадцатом году только в Урянхайском крае насчитывалось тридцать пять поселков и сто пятьдесят заимок. Кроме того, русские жили в Ван-хуре, Цзаинь-Шаби, у озера Косогол и других местах, в основном в центре и на западе. Самая многочисленная колония в Урге насчитывала, по разным данным, от полторы тысячи до трех тысяч человек. Сколько же всего жило русских в Монголии сказать очень трудно, так как ситуация постоянно менялась: одни покидали страну, другие приезжали, третьи жили только летом. Появились и новые сферы соприкосновения двух народов. В связи с развитием русского предпринимательства монголов стали активно использовать в качестве наемных работников. О росте колонии свидетельствовало и создание новых консульств в Кобдо и Улясутае. Ургинский же консул стал генеральным. Консулам помогали торговые старшины, должность которых вводилась с целью поддержания порядка среди русских, временно или постоянно проживающих в Монголии. Они избирались во всех местах, где находилось хотя бы несколько российских подданных. Как правило, это был самый опытный и знающий человек. Торговый старшина утверждался в консульстве, получал особое свидетельство и печать. Список всех торговых старшин передавали монгольским властям.
Тесное общение, строительство церкви в Урге, деятельность православных миссионеров приводили к тому, что некоторые монголы принимали православие. Трудно сказать, что заставляло монголов креститься. Одни, видимо, искали в этом защиту, поддержку, особенно в приграничных районах, другие начинали искренне верить в другого бога.
Отмечались и браки между русскими и монголами. Дед Якова Шишмарева был монголом, женатый на русской казачке. Брали монголок в жены и русские. Развивался межкультурный обмен. Русские учили монголов сеять хлеб, косить сено, носить валенки зимой.
Русские, постоянно проживающие в Монголии, после революции были в основном выходцами из забайкальских крестьян. Они пахали землю, пасли скот в деревнях, расположенных вдоль приграничных рек Никой, Кудара, Селенга. Это были деревни Жаргалантуй, Карнаковка, Булуктай, Хон-дон, Ебицык и другие. В то время не была чётко проведена демаркационная линия границы, поэтому простые люди не понимали, где Россия, где Монголия, а также лояльное отношение к русским монгольских властей - всё это дало возможность косить сено и пасти скот на плодородной монгольской земле. Позже стали строить заимки, а со временем и добротные дома, что позволило переселяться в Монголию семьями. Многие семьи разделились. Кто-то остался жить в России, а кто-то в Монголии. Так на территории Монголии появились русские поселения и деревни.
Всех переселенцев также можно условно разделить на 3 категории:
1. Столыпинские переселенцы. Они переселились из России в Сибирь на бесплатно раздаваемые земли по указу Столыпина. В основном эти переселенцы жили в деревне Карнаковка.
2. Семейские переселенцы. Староверы, жившие в деревне Хондон.
3. Переселенцы из забайкальского казачества, селившиеся по всей Монголии.
Второй волной русской эмиграции в Монголию в 30-ые годы были советские переселенцы, бежавшие от голода из СССР в поисках лучшей доли и благосостояния. Большой приток таких людей был на шахту Налайха и в город Улан-Батор. Из Советского Союза приезжали бригады для строительства мостов, для перевозки грузов, для промартелей, была большая группа перегонщиков скота в Союз. Многие, приехав в Монголию, оседали в этой стране.
Третьей волной эмиграции были и есть советские и российские граждане, состоящие в совместных браках, а также приезжие, получившие вид на жительство в Монголии.
Из первой и второй волн эмиграции в основном и сформирована современная диаспора в Монголии, взамен почти исчезнувшей старой общины выходцев из Российской империи.
Местная русская община не оставалась в стороне от происходящего, как в стране, так и в мире:
Так, в тысяча девятьсот двадцать первом году русское население пришло на помощь монгольской революции, многие участвовали в партизанском движении в отрядах Сухэ-Батора. Например, Иоким Смолин был командиром партизанского отряда. Вдовина Анастасия Ивановна часто ходила в разведку, партизанила в отрядах Горбушина, памятник которому стоит в посёлке Булуктай. Она награждена почётным знаком «Партизан».
В годы Великой Отечественной войны четыре тысячи “местных русских” ушли на фронт. Около трех тысяч из них погибли. И когда, в конце пятидесятых годов, этим людям разрешили переезжать на постоянное место жительства в Советский Союз, многие отправились на землю предков.
В тысяча девятьсот девяностом году русская община (с учетом всех русскоязычных граждан) Монголии составляла более пяти процентов всего населения Монголии, что нашло свое отражение даже в молодежном сленге годов. В лексиконе молодых жителей Улан-Батора, детей советских специалистов, существовали особые жаргонизмы, отражающие разделение внутри русской общины.Так, враждующие молодежные группировки, делившие между собой территорию города вокруг советских школ Улан-Батора, носили следующие названия: "спецы" - дети советских военных и технических специалистов, "кампаны" - монголы, "местные" или "семеновцы" - дети местных русских.
На сегодняшний день, в Монголии остается на постоянном проживании меньше двух тысяч человек, потомков всех волн эмиграции из числа русскоязычных граждан.
Видео в тему:
