Спустя неделю, после того как Екатерина освободилась из тюрьмы, она разыскала свою подругу Викторию, которая обещала заплатить за взятие вины. Катя встретила её во дворе дома, в который переехала семья Власовых.
— Вика! — окликнула подругу женщина и подошла к ней. — Вика, привет. Еле тебя нашла. Ты чего же не сказала, что переехала?
— Ой, Катька... — удивилась Виктория. — Здравствуй. А... ты это... как здесь оказалась?
— Так я ж говорю, — улыбнулась Екатерина, — тебя искала! Ты же сама сказала: как освобожусь — рассчитаешься. Вот я и освободилась. Может, пойдем, посидим где-нибудь? Всё-таки два года не виделись!
Было видно, что Виктория не рада видеть давнюю подругу. Власова уже забыла об обещании, вернее, не хотела его помнить.
— Конечно, Катя, только... давай как-нибудь в следующий раз, да? —
и уже направилась в сторону подъезда, говоря на ходу, — Встретимся, поговорим, м-м хорошо?..
Но Екатерина нагнала подругу:
— Вика, я, конечно, могу и в следующий раз, только давай договоримся по-человечески. Помнишь, что ты мне перед судом сказала? Ты сказала, что мы теперь, как родные сёстры. Ты была мне безмерно благодарна. — Взгляд Екатерины стал ещё серьёзнее. Два года, проведенные в местах не столь отдалённых, всё же дали о себе знать. У Власовой в прямом смысле задрожали колени. — Я за тебя отсидела. Мне сейчас трудно. Ты когда сможешь отдать деньги?
— А я разве обещала тебе деньги? — нашлась все же Виктория. — Ничего подобного! Ты сама во всём призналась, сама сбила человека — вот и села, ясно?
— Что ты такое говоришь, Вика?
— Ты теперь ничего не докажешь!
— Ах ты, сволочь такая! — Екатерина взяла обманщицу за грудки и прижала к дереву. — Обмануть меня решила?! Такое не забывается, подруга!..
— Мама, а кто это? — спросил чей-то детский голос.
Екатерина инстинктивно опустила руки вниз.
— Ванечка, это тётя Катя, помнишь её? — пояснила мать. — Мы сейчас поговорим и я зайду.
Мальчик сначала напрягся, затем покачал головой в знак отрицания.
— А я тебя в окно увидел и решил позвать. А пойдёмте все к нам, мы с бабушкой такой пирог вкусный состряпали!
— Нет, сы́ночка, тётя Катя торопится. Она в другой раз к нам зайдёт.
— Хорошо, давай в другой раз, — успокоилась Екатерина, увидев Ваню. — Когда ты сможешь?
— Позвони мне, договоримся, — и Власова скрылась за дверью, защёлкнув кодовый замок.
— А номер телефона?..
Екатерина негодовала. В то же время она понимала, что эта встреча с Викой чуть было снова не привела её за решётку. И если бы не Иван...
***
— Почему ты, вообще, решила, что она отдаст тебе деньги? Ведь переезд, отсутствие писем и посылок много о чём говорит, — задал резонный вопрос следователь.
— А как же? Она же обещала! — наивно возмутилась Екатерина.
— Да, — усмехнувшись, протянула Бортникова. Такой простоты и наивности в людях она давно не встречала.
— Я как вышла — сразу к Власовой. А она переехала, работу сменила, номер телефона. Я уже потом догадалась, что она скрыться от меня вздумала. Но от меня не скроешься! — шмыгнула носом Екатерина.
— В камере простыла? — заботливо поинтересовался следователь.
Раиса Ивановна была из тех служителей закону, которые относились к людям по-человечески, плюс к этому, она очень хорошо разбиралась в людях. Бортникова верила своей подопечной. Одновременно, глядя на Петрову, следователь понимал, что это тот случай, где простота — хуже воровства.
— Уже и не знаю, где я эти сопли подобрала, — ответила на вопрос Катя. — Ну так вот, я её нашла, а она мне — ты ничего не докажешь, я тебе ничего не должна. Кинуть хочет, подумала я, и тогда возникло желание придушить гадину. Если бы не сын её... — Возникла пауза. — Ну, ничего... Я всё равно своё возьму, потому что имею на эти деньги полное право.
— А разве тебе не было важно другое, Катя? Например, как жизнь после тюрьмы построить? Нет, уж куда важнее выколотить старый долг и снова попасть к нам. Зато справедливость будет торжествовать внутри тебя. Так?
— Жизнь сама налаживается потихоньку. Живу в дядькиной квартире. Спасибо ему за то, что хоть впустил меня тогда, царство ему небесное.
— А родители твои где?
— Так папа мой давно умер, а матушка — за год до того, как я села. Дом в деревне, который она мне оставила совсем прохудился. Не было даже смысла возвращаться. — Катя посмотрела на пачку сигарет, лежащую на краю стола. — Да и работы там нет.
— Закуривай, так уж и быть, — предложила Раиса Ивановна.
— Спасибо, не курю, — почти обиделась Петрова и продолжила: — Дядька мой, Филипп Степанович, хворал что-то последнее время. Хорошо, хоть на пенсии уже. Но я ему очень благодарна.
— Конечно, благодарна. Старик кормил тебя, поил, за квартиру платил, а ты вместо того, чтобы работу искать, проблемы свои решала, — справедливо заметила Бортникова.
— Так вы, Раиса Ивановна, сперва дослушайте, а уж потом причитать будете...