Нефтяные фонды Казахстана и Азербайджана, взаимная торговля и проекты, которым пока не суждено было сбыться
Отношения двух соседствующих на Каспии государств, экономика которых опирается на добычу углеводородного сырья – Азербайджана и Казахстана – выглядят сегодня вполне комфортно и конструктивно, хотя и далеко не такими развитыми, как хотелось бы. Хотя, казалось бы, они могли быть изначально обречены на жесткую конкуренцию между собой на мировом рынке нефти и газа, а также за привлечение иностранных инвесторов.
СО СТАРТА – СХОЖИМИ ПУТЯМИ
За примерами такой конкуренции, переходящей временами в масштабные вооруженные конфликты, далеко ходить не надо – достаточно вспомнить критические моменты взаимоотношений богатых нефтью и газом арабских стран.
Ирак во время правления Саддама Хусейна воевал с Ираном и вторгался в Кувейт, а несколько лет тому назад соседи Катара объявили ему блокаду. В отличие от них, у Азербайджана с Казахстаном с момента обретения ими независимости сложились весьма дружеские, даже братские двусторонние отношения.
И все минувшие почти 30 лет они не были омрачены какими-либо серьезными проблемами и притязаниями, а также попытками вступать в прямую конкуренцию на мировом рынке углеводородного сырья.
Фундамент таких прочных стабильных взаимосвязей был заложен, безусловно, в первое десятилетие независимого существования двух стран их лидерами – Нурсултаном Назарбаевым и Гейдаром Алиевым.
Конечно, в их активе изначально был такой серьезный козырь как культурно-историческая общность, наработанные в советские времена хозяйственные связи и единая задача максимально использовать нефтегазовые ресурсы для сбалансированного развития национальных экономик и роста благосостояния народов.
Примечательно, что во многом обе страны продвигались весьма схожими путями – к примеру, в Азербайджане и Казахстане по норвежской модели были созданы нефтяные фонды для аккумулирования доходов от добычи и экспорта углеводородного сырья. А их лидеры лично занимались привлечением крупных иностранных инвесторов, добиваясь от них подписания долгосрочных «контрактов века» при том, что кредитная история этих государств в 90-х годах прошлого века была практически нулевой.
Так, при личном участии Гейдара Алиева в сентябре 1994 года был подписан так называемый «Контракт века» между 13 крупными нефтяными компаниями из восьми государств мира о совместной разработке трех нефтяных месторождений – «Азери», «Чыраг», «Гюнешли» (АЧГ) в азербайджанском секторе Каспийского моря.
Для начала деятельности рабочих структур по этому соглашению был подписан специальный президентский указ, и оно еще было ратифицировано парламентом Азербайджана, что дало ему полную юридическую силу. А день подписания «Контракта века» стал потом еще и профессиональным праздником тамошних нефтяников.
Так стартовала новая нефтяная стратегия этой страны. Она включала, как и в Казахстане, развитие трубопроводной инфраструктуры для экспорта добываемого сырья и создание государственного нефтяного фонда.
Казахстанский же лидер, как известно, приложил немало личных усилий для подписания исторических соглашений с иностранными инвесторами по разработке месторождений Тенгиз, Кашаган и Карачаганак, и созданию надежной системы по доставке казахстанских углеводородов на внешние рынки.
В 2006 году началась разработка газового месторождения Шах-Дениз консорциумом международных нефтегазовых компаний, в результате чего Азербайджан стал еще и крупным региональным экспортером газа. К существовавшему еще в советские времена нефтепроводу Баку-Новороссийск добавились новые: Баку — Супса, Баку – Тбилиси – Джейхан им. Гейдара Алиева (БТД) и газопровод Баку – Тбилиси – Эрзурум наряду с меньшими по пропускной мощности маршрутами.
Тем не менее, хотя Азербайджан и Казахстан двигались в будущее в принципе схожими путями, с самого начала обозначились и заметные различия, которые объясняются как разницей в географическом расположении этих стран, приоритетах проводимой ими внешней политики, так и в истории становления их независимости.
Так, если ведущими торговыми партнерами Казахстана по доле в его внешнеторговом обороте традиционно выступают Россия, Китай и Италия, то у Азербайджана лидирует Италия, за которой следуют Турция и Россия.
Далее, Азербайджан изначально занял жесткую позицию в отношении Таможенного союза, Евразийского экономического сообщества, а потом и Евразийского экономического союза, мотивируя ее попытками Армении легитимизировать оккупацию Нагорного Карабаха.
Кстати, Азербайджану пришлось основательно потратиться из своего нефтяного фонда на прием и обустройство сотен тысяч беженцев не только из Нагорного Карабаха, но и из Армении.
Лидер же Казахстана сыграл решающую роль в миротворческом посредничестве между Азербайджаном и Арменией во время острой фазы вооруженного конфликта между ними в начале 90-х годов прошлого века. Тогда, как вспоминают сегодня ветераны казахстанской дипломатии, оперативный штаб по этому вопросу возглавил нынешний глава государства Касым-Жомарт Токаев, занимавший тогда пост замминистра иностранных дел, представителями в Армении и Азербайджане были назначены соответственно Асан Кожаков и Гани Касымов.
С НЕФТЯНЫМИ ДОХОДАМИ МЫ ЯВНО РАЗОШЛИСЬ
Добавим также, что за счет средств Государственного нефтяного фонда Азербайджанской республики (ГНФАР) финансировались доли этой страны в трубопроводе Баку – Тбилиси – Джейхан им. Гейдара Алиева, проектах АЧГ и «Южный газовый коридор», строительстве нефтеперерабатывающего комплекса «Star» в Турции.
Кроме того, из фонда выделялись средства на строительство водопровода из Огуз-Габалинской зоны в Баку, реконструкцию Самур-Абшеронской оросительной системы, формирование уставного капитала Государственной инвестиционной компании, прокладку новой железной дороги Баку – Тбилиси – Карс, госпрограмму по обучению азербайджанской молодежи в зарубежных странах в 2007 – 2015 годах.
В этом плане инвестиционная стратегия Национального фонда Казахстана значительно отличается от ГНФАР. Примечательно, что в Казахстане наиболее активным критиком инвестиционной модели ГНФАР выступал не кто иной, как глава Нацбанка Григорий Марченко во время первого своего правления на этом посту. И это при том, что он получил образование в престижном московском МГИМО практически одновременно с нынешним президентом Азербайджана Ильхомом Алиевым! Стоит напомнить и о том, что после ухода на пенсию г-н Марченко стал акционером азербайджанского «AGBank» с долей в его капитале 8,3 %.
Кроме того, с самого начало возникло существенное различие между двумя нефтяными фондами по их организационной структуре. Если Нацфонд Казахстана представляет собой виртуальную структуру в виде счета правительства в Нацбанке, управляющем активами фонда, то ГНФАР функционирует как самостоятельное юридическое лицо с собственным офисом, который автору этих строк довелось посетить в Баку для записи интервью с тогдашним исполнительным директором Шахмаром Мовсумовым.
Офис этот размещался в 5-этажном крыле здания кинотеатра в центре Баку на проспекте Бюль-бюля, а сегодня ГНФАР располагается в собственной башне «SOFAZ Tower» на проспекте им. Гейдара Алиева. Назначает руководителя ГНФАР президент Азербайджана, помощником которого г-н Мовсумов стал в позапрошлом году, тогда как его сменил работавший ранее заместителем Исрафил Мамедов.
Во время той поездки в Баку удалось встретиться и с тогдашним казахстанским послом в Азербайджане Сериком Примбетовым, назначенным на этот пост после работы заместителем генерального секретаря Евразийского экономического сообщества. Тогда посол в качестве основного отличия модели ГНФАР от норвежского Глобального Пенсионного фонда вполне справедливо отметил значительные расходы первого на социальные нужды и развитие инфраструктуры.
Другое отличие как от норвежского, так и казахстанского фондов – деятельность ГНФАР в качестве самостоятельного юридического лица. В этом смысле г-н Примбетов охарактеризовал ГНФАР как более бюрократизированную структуру, требующую определенные затраты на свое содержание, но довольно прозрачную по своей деятельности, о чем свидетельствует и официальный сайт фонда, и его активная информационная деятельность в целом – ведь в нем даже есть собственная служба по связям с общественностью!
Кстати, г-н Мовсумов с учетом опыта работы топ-менеджером в Центральном банке Азербайджана отметил тогда, что у последнего много функций, поэтому зачастую не хватает ресурсов в плане освещения деятельности нефтяного фонда, обеспечения информационной прозрачности. В ГНФАР регулярно проводятся пресс-конференции его руководства, налажена оперативная связь со СМИ для подготовки ответов на запросы, проводятся обучающие семинары для журналистов.
К сожалению, в Казахстане так и не решились придать Нацфонду надлежащую институциональную структуру, в результате чего его инвестиционная деятельность стала непрозрачной и неподконтрольной обществу.
СОСЕД РАСТЕТ БЫСТРЕЕ
Стоит напомнить и о том, что у Азербайджана и Казахстана значительно различались стартовые позиции в момент обретения независимости. ВВП Азербайджана в 1991 году оценивался в $0,7 млрд. после резкого падения с $2 млрд. 443,3 млн. в 1990 году, а на душу населения – соответственно, в $98,3 и $346,3.
По Казахстану официальная статистика приводит сведения в долларовом эквиваленте начиная с 1993 года – тогда ВВП составил $11,4 млрд., на душу населения – $696,2, тогда как в Азербайджане эти показатели составили соответственно $1,3 млрд. и $179,9. В прошлом году ВВП Казахстана достиг $169,8 млрд., на душу населения – $9055,8, Азербайджана – соответственно, $42,6 млрд. и $4 272,2.
Как видно, Азербайджан значительно сократил отрыв от Казахстана по этим показателям, хотя ему пришлось не только нести значительные расходы из ГНФАР на развитие инфраструктуры и социальные нужды, но и финансировать из бюджета на протяжении длительного времени военные расходы для борьбы за возвращение Нагорного Карабаха.
Осенью прошлого года в результате «Второй Карабахской войны» («Отечественной войны») в этом почти 30-летнем противостоянии была, наконец, поставлена точка. Но после этого было объявлено о значительном увеличении военных расходов в бюджете на текущий год – на $0,55 млрд. до $2,7 млрд. или на четверть!
Так что Азербайджан сейчас весьма нуждается в новых импульсах для экономического развития и получения дополнительных доходов от добычи и экспорта углеводородного сырья, не говоря уже о необходимости диверсификации национальной экономики с целью снижения ее зависимости от «нефтяной иглы».
Ведь согласно оценкам аналитиков неправительственной исследовательской организации «The Carbon Tracker Initiative», доля нефтегазовых поступлений в общем объеме доходов государства у Азербайджана в последние годы весьма высока – 64 %, тогда как у Казахстана – 32 %, России – 23 %. В течение 20-летнего транзитного перехода мировой экономики на низкоуглеродный путь развития Азербайджан может потерять почти 70 % своих доходов от нефти и газа! Потенциальные потери Казахстана оцениваются в 41 %, России – 47 %.
Впрочем, и Казахстану уже сегодня приходится решать аналогичные задачи, готовясь к незавидному низкоуглеродному будущему. Так что дальнейшее развитие экономического сотрудничества обеих стран на двусторонней и многосторонней основе является для них жизненно важным.
Большой потенциал, особенно в части значительного увеличения транзита грузов через их территорию, предоставляет проект «Экономического пояса Шелкового пути» («Один пояс, один путь»). В нем Азербайджан и Казахстан могут получать значительные доходы как от транзита товаров из Китая в Турцию, на Ближний Восток, Закавказье и другие регионы, так и от их поставок в обратном направлении в Поднебесную.
Свои экономические плюсы видны и в рамках другого трансконтинентального проекта – «Великого Турана», в котором сочетаются интересы богатых нефтегазовыми ресурсами Азербайджана и Казахстана с другими тюркскими государствами, в первую очередь Турцией, обделенными такими богатствами, но имеющими развитые перерабатывающую промышленность и сферу услуг, включая туризм.
ЧТО-ТО ПОШЛО НЕ ТАК, ВРЕМЯ ИСПРАВЛЯТЬ
Но в любом случае обеим странам необходимо в первую очередь значительно активизировать двустороннее экономическое сотрудничество, прежде всего взаимную торговлю.
Так, по данным азербайджанской статистики 15 лет тому назад в 2005 году Казахстан занимал четвертое место по объему торговли с этой страной – $112,5 млн. против $1 млрд. 2,6 млн. у России, $516,5 млн. – Туркменистана и $262,0 млн. – у Украины.
В 2019 году Казахстан оказался третьим ($229,6 млн.), уступив России ($3 млрд. 22,0 млн.) и Украине ($807,6 млн.).
Как видно, товарооборот Азербайджана с Россией и Украиной рос за этот период гораздо быстрее (соответственно, в 3 раза и 3,1 раз) по сравнению с Казахстаном (2 раза). Более того, вплотную за Казахстаном шла Беларусь ($227,3 млн.), увеличившая объем торговли с Азербайджаном за 15 лет почти в 12 раз!
Настораживает и то, что пик азербайджано-казахстанской торговли был достигнут давно – в кризисном 2008 году, когда ее объем составил $490,3 млн. За последнее 10-летие максимальное значение пришлось на 2012 год – $393,4 млн., после чего начался спад до минимума в $116,9 млн., пришедшегося на 2015 год.
Но и это лучше по сравнению с плачевным результатом прошлого года, составившего по предварительным данным казахстанских статистиков лишь $109,7 млн. или 0,1 % от всего внешнеторгового оборота Казахстана.
Слабым утешением служит лишь то обстоятельство, что торговля с Азербайджаном неизменно складывается в пользу Казахстана. В прошлом году объем казахстанского экспорта в Азербайджан составил $84,4 млн., а импорт в обратном направлении – $25,3 млн. При этом палитра этой скромной по объему торговли выглядит небогато: из Казахстана в Азербайджан поставляются зерно, минеральные ресурсы, химические продукты, металлопрокат, тогда как импортируются нефтепродукты, фрукты и соки, сахар, мебель, комплектующие для машин и механизмов, строительные конструкции.
Такой торговый результат выглядит, несомненно, обескураживающим. Невелики и взаимные инвестиции. В 2019 году по данным Нацбанка инвесторы из Азербайджана вложили в экономику Казахстана прямых инвестиций лишь на $7,6 млн., а за 9 месяцев прошлого года и вовсе сложился отток на $2,6 млн.
Казахстанские инвесторы вложили в Азербайджан соответственно $12,9 млн. и $25 млн.
Впрочем, это весьма относительные сведения, поскольку в аналогичных выкладках Центрального банка Азербайджана вообще отсутствуют данные по прямым казахстанским инвестициям среди ведущих партнеров! А объем азербайджанских инвестиций в экономику Казахстана за 9 месяцев прошлого года оценен в $1,3 млн.
Тут стоит вспомнить, что в последнее время как-то сошли на нет былые обещания нарастить экспорт казахстанской нефти по трубопроводу БТД до 25 млн. тонн, включая поставки с Кашагана и даже строительство нефтепровода по дну Каспия.
Мало что слышно о росте транзита грузов из Казахстана по железнодорожному маршруту Баку – Тбилиси – Карс, не говоря уже об обещанном начале пассажирского сообщения с Турцией.
Практически не развивается взаимный туризм, что выглядит резким контрастом на фоне растущей популярности Грузии у казахстанцев, приобретающих там немало жилья, и бурного развития в последнее время Туркестана, духовной столицы тюркоязычных народов.
При этом складывается ощущение, что именно казахстанская сторона не спешит сближаться с Азербайджаном. По всей видимости, такая осторожность и неспешность вызвана членством Казахстана в ЕАЭС наряду с Арменией, а также не вполне адекватной оценкой большого потенциала в развитии отношений с Азербайджаном в экономической сфере.
В Азербайджане же, судя по личным впечатлениям автора и его знакомых, не только налицо явное желание сотрудничать с нашей страной, но и весьма заметен некий пиетет по отношению к Казахстану. Это и неудивительно, учитывая как общую историю и культуру наших народов, активное сотрудничество двух стран в политической и гуманитарной сферах.
Остается надеяться, что после триумфального возвращения Азербайджаном контроля над Нагорным Карабахом теперь в Нур-Султане и Баку возьмутся, засучив рукава, за столь же интенсивное развитие экономического партнерства.
Тулеген АСКАРОВ, специально для «Ведомостей Казахстана»
https://kazvedomosti.kz/article/nur-sultan-i-baku-tyurkskij-neftegazovyj-tandem
