intro
Вечером 28 апреля 2006 года в стенах саратовской ресторации «Русский век» собралось несколько десятков человек, средний возраст которых колебался около числа 45. Мероприятие это, хотя и имело статус «закрытого», никакого жесткого фейсконтроля на входе не имело, а скромный ценник объяснялся лишь отбиванием неизбежных затрат. На небольшой сцене стоял комплект аппаратуры, ожидающий музыкантов, которые не держали в руках инструменты почти полтора десятилетия. Сцену украшал большой старый плакат с заголовком «Рок-Фестиваль», изображение на котором отсылало к известному пинкфлойдовскому творению, но в «перестроечные» годы в него вкладывались иные смыслы. В ожидании официальной части, в помещении собирались группы старых друзей, во внешнем виде которых угадывались черты поколения героев восьмидесятых. Я был тогда сильно младше основной массы участников, но с некоторыми из них уже успел познакомится. Почти все музыканты имели непосредственное отношение к деятельности первого Саратовского рок-клуба, а всё происходящее в целом было посвящено двадцатилетию начала его шумной, но недолгой работы. Впоследствии я укрепился во мнении, что с открытием в апреле 1986 года в нашем городе рок-клуба, в нём и началось рок-движение в целом. В преддверии тридцатипятилетия этого события я и решился рассказать почему так считаю.
До рок-клуба
Впрочем, признаюсь, моё утверждение об истоках саратовского рок-движения, выглядит несколько спорно. Мне неоднократно приводили в пример студентов музыкальных заведений, ещё в семидесятые игравших западные хиты и пытающихся сочинять нечто подобное самостоятельно. Конечно, без таких примеров обойтись нельзя, но я не беру их в расчет, не будучи уверенным что их творчество сохранилось для истории (мне пока не встречались аудиозаписи, фотографии или названия). Только в одном из споров на данную тему мне дали ссылку на коллектив "Гелиос", существовавший в первой половине семидесятых, хотя подобные ему и многочисленные ВИА на самом деле имеют малое отношение к рок-музыке.
Тем не менее, еще до 1986 года в городе существовало несколько коллективов, оспаривающих точку зрения о полном отсутствии рок-жизни в Саратове и области.
Интеграл
На страницах изданной в 1991 году книги «Рок музыка в СССР» единственной группой из Саратова удостоенной отдельной главы стал коллектив «Интеграл», хотя саратовским его можно назвать с некоторой натяжкой. Бессменно возглавляемая Бари Алибасовым группа, была основана в середине шестидесятых в Усть-Каменогорске, где последующие десять с лишним лет и выступала с репертуаром, состоявшим из западных хитов и авторских песен. До тех пор, пока не столкнулись с партийным давлением и была вынуждена покинуть родной Казахстан. В Саратове они «прописались», получив приглашение работать в местной Филармонии. Кстати, постоянно меняющий составы «Интеграл» дал дорогу в жизнь нескольким десяткам музыкантов, многие из которых сделали затем успешную сольную поп-карьеру. Благодаря хорошему техническому оснащению, а также комфортным условиям для работы, «Интеграл» имел возможность устраивать на концертах яркое шоу — они демонстрировали отличную сыгранность, сценические костюмы, световое и звуковое оформление.
Фрагмент выступления "Интеграла" на отметке 33.45
Конечно, огромный успех «Интеграла» в немалой степени способствовал финансовому благополучию Филармонии, поэтому им позволялось значительно больше, чем многим аналогичным группам страны. Вот так вспоминает о концертах «Интеграла» будущий фронтмен группы «Иуда Головлев», Сергей "Сэм" Тяпкин:
Сэм: Шоу у них было просто офигенное. Я бы и сейчас на такой концерт с удовольствием сходил. Это было в конце семидесятых, самый золотой состав. Они звучали очень мощно, реально уровень хорошей западной команды. Я задался однажды целью найти что-то из «Интеграла» послушать. То, что я слышал своими ушами… на записях ничего этого нет, увы.
Хочется сразу отметить один момент. Подобные рок-группы при официальных учреждениях существовали почти в каждом крупном городе. Но представить, чтобы участники столичных рок-команд регулярно ходили на подобные концерты, достаточно сложно. Тут приходится делать скидку на местность, у столичного зрителя выбор был куда больше, ведь подпольные рок-концерты там происходили наряду с официальными. А где ещё продвинутые меломаны Саратова могли увидеть хоть что-то напоминающее «рок-музыку», если не на концертах «Интеграла»? Ситуация немного улучшилась только в начале восьмидесятых, когда в город с гастролями стали заезжать одобренные концертными организациями группы вроде «Машины времени» и «Автографа».
Пожалуй, именно с регулярных посещений концертов «Интеграла» членами будущего саратовского рок-клуба, можно вести отсчет «преемственности». Спустя несколько лет выступления «Иуды Головлева» (и их коллег по уже работающему рок-клубу) будут оказывать влияние уже на новые поколения музыкантов.
Рок-Ералаш
Вариант
Покровская слобода (на тот момент еще без названия)
Иуда Головлев
Сергей "Сэм" Тяпкин и Дмитрий "Джим" Петров познакомились еще старшеклассниками. У каждого из них на тот момент, когда их свел случай, уже имелись свои ВИА. Обнаружив общность увлечений, Тяпкин, который в тот период уже делал первые попытки самостоятельного сочинения, постепенно увлек этим и Петрова.
Сэм: Периодически приходили друг к другу в гости, пытались что то там ковырять на гитарах. У Джима потом самодельная басуха появилась. Всерьез это нельзя было воспринимать. До 1981 года не было никакой активности и даже мысли о том, чтобы создать группу. К тому же, свои песни мы особо никому и не показывали. После первого курса, я поехал в стройотряд. И как-то раз разговорился с однокурсником, который сказал «какие-то дурацкие названия у советских групп» и привел в качестве хорошего примера Uriah Heep, добавив, что это самый отвратительный персонаж в английской литературе. А у нас можно было бы назвать группу «Иуда Головлев». Когда я приехал, то рассказал об этом Джиму. После этого мы решили, что если нам и нужно название, то пусть им будет «Иуда Головлев». Но, до 1986 года группой это я всерьез назвать не могу.
Несколько приведенных примеров, возможно, далеко не единственные. Но, почему же я не начинаю с них отсчет саратовского рок-движения? Потому что назвать движением несколько мало кому известных и не знакомых друг с другом коллективов, не будет правильным. Конечно, история помнит о том, что вольский «Рок-Ералаш», энгельсские «Покровская слобода» и «Вариант» время от времени давали концерты. Но, выступления в компании с жалкими ВИА мало напоминали полноценные рок-концерты. Конечно, регулярные успешные концерты были у «Интеграла», но тогда это была филармоническая группа очень близкая к эстраде. Их присутствие в рок-энциклопедиях оправдывается только участием в Тбилисcком фестивале. Возможно даже, не все сейчас поймут рокеров-любителей из восьмидесятых, единодушно считавших группу Алибасова «безвкусицей». В начале восьмидесятых в Саратове категорически не хватало того настоящего рока, о котором все знали по магнитоальбомам из Ленинграда.
Ветер перемен
В отличие от Ленинграда, во всей остальной стране не существовало организаций, помогающих любительским рок-командам. Даже в Москве, где до мелочей была отработана система конспиративной организации концертов. При этом, безо всякой секретности, достаточно активная рок-жизнь уже велась в Свердловске, где рокерам иногда помогал комсомол. Наряду с распространяемыми путём перезаписи рок-альбомами столичных групп, по всему СССР имели хождение также записи из Свердловска, Уфы и Архангельска.
Стоит рассказать и о том, какую цель в Советском Союзе выполняли рок-клубы. В первую очередь, следует знать о разделении советских рок-групп на «профессиональные» и «любительские». Профессионалы имели возможность полноценно жить музыкой, в то время как любителям зарабатывать было запрещено. Но, расплачиваясь за коммерческий успех профессиональные коллективы получали и множество ограничений — от регламента поведения на сцене до запрета исполнять те или иные произведения. Любительским же коллективам не хотелось привносить в свой имидж элементы эстрадности, хотя тексты все же необходимо было заранее «литовать». Для любительских ансамблей в Ленинграде еще весной 1981 года стал функционировать рок-клуб, благодаря которому город на Неве получил титул советской рок-столицы. В большинстве других городов ничего подобного не случалось ещё много лет. Только осенью 1985 года в Москве открылась аналогичная ленинградской организация именуемая «рок-лаборатория». С приходом к власти нового генсека стал ощущаться ветер неожиданных перемен.
Александр Елин - в 1986 году член худсовета «Московской рок-лаборатории», поэт-песенник, автор текстов для первых альбомов группы «Ария».
Елин: «Московская рок-лаборатория» была открыта при Едином Научном Методическом Центре, в котором работали люди от культуры. Все это находилось под присмотром неких персонажей из КГБ, чтобы не превращалось в оголтелую разнузданную антисоветчину. Соответственно у ЕНМЦ, через Мосгорисполком и отделы по работе с молодежью, были связи с городами. И видимо какие-то комсомольские и городские начальники в Саратове решили, что надо бы им тоже для работы с молодежью сказать «пришлите нам специалиста из Москвы, который может рассказать им что такое рок-лаборатория». И я не очень помню читал ли я лекцию, скорее всего, да. Но это был единственный такой выезд - не помню, чтобы я куда-то ещё ездил.
Сэм: Я закончил университет и меня распределили в школу, где я отработал год. А в школе по штату нужен был инструментальный ансамбль, руководителем которого меня и назначили. В один прекрасный день говорят, что пришла разнарядка из обкома комсомола, что руководители школьных ВИА должны прийти на конференцию. В консерваторию, если не ошибаюсь. Собрался и пришел. Вышел на сцену Саша Елин, говорит, что он представитель московской Рок-лаборатории и рассказывает, что поступили приказы поддерживать рок-музыку и т.д. и т.п. Он меня очень сильно удивил, поскольку это было неожиданно. После выступления я подошел, говорю «нельзя ли узнать подробности» и договорились что вечером я зайду к нему в гостиницу. Вечером я ему рассказал, что группы у нас нет, но есть репертуар, мы его нигде не играем и никому его не показываем, потому что считаем что авторская музыка здесь никому не интересна. Он в ответ: «вы что, в Москве сейчас наоборот — чужих песен никто не играет». По большому счету он открыл мне глаза. Почитал наши тексты и сказал, что это офигенно! Я ожидал совсем другого уровня, а тут все супер! Поэтому организовывайте рок-клуб, комсомол должен поддержать. Эта встреча и положила начало всему. Я рассказал об этом Джиму, и мы решили «почему бы и нет». Начали собирать единомышленников и пытаться что-то делать.
Нужно отметить, что ставший поворотным для всего советского рока 1986 год, позволил открыть рок-клубы по всей провинции. Постсоветские рок-энциклопедии упоминают об открытии в том году клубов в Свердловске, Ростове-на-Дону, Владивостоке, Ижевске, Казани, Барнауле, Новосибирске, Красноярске, Магадане и много где ещё. Открывшийся в этом ряду Саратовский рок-клуб до сих пор не упомянут ни в одной рок-энциклопедии.
Рок-кафе
Однако, место для тусовок любителей рок-музыки в городе имелось ещё до открытия клуба. В ряде источников упоминалось некое «рок-кафе на Набережной». Как оказалось, речь идет о кофейне, где иногда тоже проходили различные культурные мероприятия.
Сэм: Если спускаться вниз по Октябрьской, то между Чернышевской и Лермонтова стоят три одинаковых девятиэтажки кооперативных. В среднем доме была кафешка, где стали делать кофе натуральный на песке. Если увидишь упоминание про рок-кафе на Набережной, то это именно оно. Там был очень хороший кофе и собралась околомузыкальная тусовка. Тусовочное место, людей из рок-клуба первой формации можно было встретить именно там.
Рок-самиздат
Следует рассказать и еще об одном атрибуте советского любительского рок-движения — печатном самиздате. В западном мире двадцатого века одним из основных источников популяризации рок-музыки была пресса. На глянцевых страницах изданий вроде New Musical Express, Melody Maker и Rolling Stone регулярно публиковались скандальные новости и интервью со звездами, красовались их фотографии, печатались рецензии на альбомы и топы продаж. Стараясь копировать весь свой имидж с западных образцов, советские столичные рок-герои не могли не издавать и свои собственные журналы. Вооружившись печатной машинкой, копиркой, бумагой, клеем и прочим необходимым, подпольные рок-журналисты (а зачастую и сами музыканты) творили в силу своих литературных талантов. Сейчас даже сложно себе представить сколько тратилось времени и сил, чтобы сделать хотя бы один выпуск такого журнала. Но, итоговые труды того стоили — вся страна читала ленинградские «Рокси» и «Рио», столичные «Зеркало», «Зомби» и «Урлайт». Как становится понятно из книги Александра Кушнира «Золотое подполье», в восьмидесятых по всей стране, где хоть как-то существовала рок-музыка, обязательно появлялся местный самописный рок-журнал. Иногда даже больше одного на город. До сих пор из личных архивов достаются пожелтевшие от времени рок-издания, и в оцифрованном виде выкладываются в сеть.
Сэм: Я уже не помню кто привез перепечатаный «Рокси». Мне дали его почитать, я решил что такую вещь нужно иметь у себя и за пару вечеров перепечатал его, сшил и у меня была уже своя копия. Так «Рокси» и распространялся.
Продвинутая саратовская меломанская общественность тоже читала столичный музыкальный самиздат. Когда рок-клуб в городе уже стал реальностью, музыкальный самиздат появился и у нас. Первым журналом стал "Вуги".
Джим: «Вуги» придумал я. Но так как я не мог этим заниматься, то предложил Сашке Филиппову и он стал редактором. Там было интервью со мной, которое я взял сам у себя по мотивам интервью с Майком из старого «Рокси». Было 3 или 4 экземпляра, ходили по рукам и где-то осели.
Сэм: Как и сам «Рокси», по большому счету, это был стёб и прикол. Но, когда пишешь стёб о реальных вещах и реальных людях, так или иначе начинаешь выдавать уже конкретные мнения и получается такая околомузыкальная литература. Уже всерьез. Когда все наши почитали тот самый «Рокси», появилась идея сделать свой, саратовский. Название мы с Джимом придумали, когда сидели в «кафе на Набережной» вместе с Филом. И Фил нам сказал, что взялся бы за издание такого журнала как «Рокси», только с саратовской поправкой. Посидели, поприкалывались и как-то случайно наткнулись на название «Вуги». Ну, Сашка за это взялся и сделал иллюстрированное такое издание, как «Рокси» и ему подобное. Меня он попросил вступительную статью написать, в той же кафешке придумали светскую хронику. Скомпоновали журнал, Бурлов нарисовал обложку — гитара с кулаками в боксерских перчатках. Распечатали его в нескольких экземплярах, стали раздавать людям и на этом по большому счету все и закончилось.
Вторым изданием стал «Буги» все три номера которого очень помогают понять процессы и события, происходившие в саратовском роке в 1986-1988 годах. Правильнее будет назвать «Буги» альманахом, не имеющим конкретных сроков издания, материалы которого собирались из всех возможных источников.
Сэм: Этот первый «Вуги» походил по рукам, различные мысли у людей зашевелились и потом я обратил внимание как в той же самой кафешке кто-то из знакомых читает что-то напечатанное на машинке, как какой то чувак написал текст на тему саратовского рок-клуба. И на подобные вещи я натыкался раза 3-4. Люди сами стали писать, не в качестве журналистов, а просто, чтобы поделиться мнением. Потом я наткнулся в кафе уже на целую стопку статей. То есть если «Вуги» был затеян как рок-журнал, то «Буги» появился сам по себе, я даже не уверен, что подобное было в других городах. Потом я его к своим рукам немножко прибрал, расположив эти материалы в каком-то логическом порядке.
Рок-клуб
Когда я рассказываю людям о первом саратовском рок-клубе, самый распространенный вопрос, который мне задают «А как он назывался»? Многие сегодня даже и не подозревают, что в то время никому даже в голову не могло прийти придумать для рок-клуба какое-то отдельное название. А зачем, если по тем временам наличие в одном городе более одного рок-клуба было просто невозможно представить?
Одним из первых «обломов» начинающих рок-деятелей было полное отсутствие рок-групп в городе. К счастью, упадническое настроение было недолгим. Неизвестно, по какому пути развития пошел бы Саратовский рок, если бы эти ребята тогда опустили руки.
Джим: Мы никого не знали в Саратове. И появился Андрей Агафонов, очень убедительно врал, не знаю зачем. Он сказал, что в Саратове есть минимум 25 групп. Мы пошли их искать, и оказалось, что это какие-то ВИА, играющие на свадьбах. Но, мы уже поверили, что нас много, а на самом деле никого нету.
Адрес первого местонахождения саратовского рок-клуба — 2 Садовая, 23. клуб имени Карла Либкнехта
Сэм: В клуб Карла Либкнехта попали исключительно по знакомствам, после долгих мытарств и поисков помещения. Все в итоге отказывали. Толя (Анатолий Гончаров), который был тогда директором Карла Либкнехта и, помимо всего прочего, сам был музыкантом. Был какой-то аппарат, говенный полностью, но хоть как-то играть можно было. Самодельные колонки и усилитель, но, бывают хорошие самоделки, а это так... Загибающийся был клуб, чисто номинально существующий. Толе было, в общем то, на руку все, что потом происходило. Появилась возможность репетировать не дома, бренча на акустических гитарах, а на аппарате, на стабильной основе. Сначала были только две группы, мы и «Стоп».
Джим: Нам отдали танцевальный класс под репетиционную, там были зеркала и поручни. Было очень прикольно в ней репетировать и любоваться собой в зеркало. Толя Гончаров дал нам аппарат свой личный — колонки, усилители, органчик Rerle, еще что-то. Органчик мы сожгли на первой же репетиции.
Боевое крещение рок-клуба
Неоднократно, при упоминании мной даты первого настоящего Саратовского рок-концерта, я слышал в ответ «Так это же на следующий день после Чернобыля»! Сегодня немногие знают о том, что в тот день о произошедшей аварии за пределами нынешней зоны отчуждения ничего не было известно. Да и непонятно, что могло измениться, если бы члены новоявленного рок-клуба были в курсе произошедшего.
Сэм: Выступать толком не умели, но это была попытка сделать, все-таки, концерт. Не помню точно сколько было зрителей, но меньше ста человек. Придумывали всякие штуки. Например, выходить в сценических костюмах. Я помню у меня был отцовский такой балахон брезентовый, который рыбаки одевают, когда непогода. И вот, я решил постебаться, одел костюм «тройку» с галстуком и прочими, а поверх костюма хламиду всю. Всю программу отыграл в этой хламиде и потом одна песня была авторства Миши Авилова. Пока он ее играл, я быстро вышел за сцену, скинул всю эту хламиду и к новой песне вышел уже в тройке. Было впечатление быстрого переодевания. Были еще попытки прожектор по-всякому двигать. Короче говоря, полноценным концертом это назвать нельзя, но это была первая попытка сделать что-то на него похожее. Надо сказать, всем понравилось!
Михаил Авилов - в 1986 году гитарист «Иуда Головлев»: Это была сельская самодеятельность. На сцену лезли люди, которые не то, чтобы вместе не играли, а многие из них и инструменты в руки брали впервые. Я все смотрел на директора клуба и ждал, когда он это прекратит. Но, он выдержал, молодец. А на сцене реально был ад. Иуда провел, наверное, две или три коротких репетиции перед этим «концертом» в том же клубе — хотя бы договорились в каких тональностях какие песни играем, и то ладно. Мне, кстати, тоже тогда казалось, что я умею играть на гитаре, у меня хотя бы был опыт выступления на сцене с разными командами еще со школы. Остальные, как мне кажется, делали это впервые.
Первые месяцы работы
Сэм: Летом мы сделали второй концерт на котором народу было значительно больше, но сыграли менее удачно, себя переоценили все и лажали гораздо серьезнее.
Сэм: У меня были командировки в Москву и каждый раз я заходил в Рок-Лабораторию, знакомился, интересовался, налаживал различные связи. Бурлов тогда съездил в Питер, много с кем познакомился и реально было тогда предложение «мол, ребят, давайте если есть команда, пусть кто-нибудь один приедет на фестиваль». Я даты уже не помню, но, когда Бурлов вернулся, фестиваль был уже буквально через неделю и никто не успел бы собраться. Но, может, если бы случилось, все могло бы иначе повернуться. Саратовскому року, я считаю, сильно не повезло.
Для справки: IV ленинградский рок-фестиваль проходил 30 мая — 1 июня. Если верить информации из журнала «Буги», о приглашении на него стало известно всего за два дня. Конечно, успеть уже было просто невозможно.
Звукозапись
К сожалению, от первого года работы рок-клуба для истории, помимо воспоминаний участников, печатных изданий и редких фотографий из личных архивов почти ничего не осталось. И про тогдашний уровень саратовских команд мы не можем судить однозначно, поскольку аудиозаписей никто не делал. В «Буги» есть упоминание о том, что записывался второй «летний» концерт, но судьба этой пленки неизвестна. Также есть упоминание о планах постройки в Карла Либкнехта студии звукозаписи, но дело до конца довести не смогли.
Сэм: Там ситуация была следующая. Толик выделил комнату, подходящую для студии, и начали строительство. Сделали тон-студию, обложили ее звукоизоляционной плиткой, отделили операторскую с стеклянным окном. Помещение студии, в общем, было сделано. Но, до ума так и не довели, потому что за исключение старой какой-то сломанной «Электроники 004 С», ничего более путного не нашлось. Несмотря на то, что это магнитофон высшего класса, он требовал большого ремонта. Идея была хорошая, но в результате ничем не закончилась.
Джим: Студию пытались сделать, но сделали только перегородку. Только стены коробками от яиц обклеили, а стены в аппаратной даже не были отштукатурены. Студийной аппаратуры никакой не было. Не успели, нас оттуда поперли.
Игорь Кайзер - в 1986 году звукооператор рок-клуба: В Карлуше сделали первую студию. Заложили кирпичами часть помещения, а "тонзал" задемпировали яичными коробками. Не рассчитали с вентиляцией и после первых пробных записей ИГ чуть не сдохли от отсутствия кислорода. Плюс усилители разогревали помещение изрядно. У меня был учебник по расчету стационарных помещений. Делали все "по уму". Вышло как вышло, но первые записи на 2 Электрониках через пульт (тоже Электроника) были очень неплохие для общей задумки. Помню в проходе стоял старый коммутационный шкаф с АТС, с которого "вандалили" джеки для студии и гитар. Время было очень интересное для первых записей. Опыта никакого, все на энтузиазме. Когда прорубили "дырку в космос", то стало понятно, что шум с улицы хуже, чем "подводная лодка". Приспособили какой-то матрас на вентшахту, он же звукопоглотитель. Потом все очень быстро закончилось, но появились какие-то зачатки как делать трекинг-миксинг-мастеринг. Сколько всего руками было сделано, начиная с кирпичей-раствора и заканчивая коммутационными патчбеями. Дух тогда был, желание, энергия, молодость.
Тем не менее, история сохранила информацию о том, что в той самой недостроенной студии группа «Драма» начала работу над альбомом, но так и не успела записать вокал. Уже после того как эта статья была опубликована, участники группы любезно предоставили мне сделанные в той самой студии фотографии и саму инструментальную запись, длинной в 43 минуты.
Дмитрий Кульков, в 1986 году участник группы «Стоп», вскоре переименованной в «Драма»: Комната выглядела, как обычная комната. Потом там, вроде как, сделали звукоизоляцию (ремонт был какой-то), и поздней осенью 86-го мы там что-то и записали. Но все это быстро закончилось, не знаю почему.
Прием в клуб
Ради выступлений на мероприятиях клуба следовало получить в нем членство, пройдя процедуру обязательного прослушивания.
Джим: Как принимались группы? Сначала принимались все желающие, а потом, когда желающих стало много, стали устраивать прослушивания.
Сэм: Официальными концертами прослушивания назвать нельзя, присутствовали исключительно члены рок-клуба. Никого из посторонних не было.
Михаил Коновалов, в 1986 году участник группы "Дом Мод"
Коновалов: К нам товарищ прибежал и сказал «У нас рок-клуб в Саратове». Ну мы и пришли в рок-клуб, выяснить что и как, начали ходить на собрания. Там были «открытые репетиции», где вновь прибывшие группы должны были что-то отыграть, а все принимали решения, принять данную группу или не принять. Мы отыграли и вроде все довольные оказались.
Среди команд, пришедших на прослушивание в рок-клуб в первые месяцы его работы, была и группа «Вариант», о которой уже упоминалось выше.
Александр Шлангман - в 1986 году участник группы "Вариант": Кажется, через клуб филофонистов узнал. Помню, пришла открытка по почте мне домой с информацией о регистрации. Помню что было какое то помещение, кажется полуподвальное. Сидели там участники «Иуда Головлев», Шишкина была и Шестюк Юрка. Кто-то еще сидел в полумраке, но я, может, даже и не знал кто это. Ситуация была такая, весь рок-клуб состоял из саратовских музыкантов, а мы были одни из Энгельса. Надо сначала их послушать чтобы понять, умеют они или не умеют. Мы приехали, спросили сколько нужно сыграть. Нам ответили — ну одну-две вещи сыграйте. Мы сыграли одну мою песенку и после этого они зааплодировали: «Все-все-все! Все хорошо».
Сэм: Поскольку я филолог по образованию, то все тексты которые группа приносит показывали мне. Не то чтобы я их «литовал» или занимался какой-то цензурой, но хотя бы на взгляд оценить. Мы в свое время в отделе культуры все наши тексты «залитовали», это было обязательное разрешение на исполнение. Тогда это была общепринятая практика, когда заставляли менять тексты в сторону смягчения. Например, наш «Зубастый блюз». Мы отдавали текст со словами «Оставьте мне только граненый стакан» и когда нам вернули эту бумажку с печатью отдела культуры, на ней было исправлено «Оставьте мне только гитару и струны».
Примерно в тот же период в рок-клуб была принята команда «Экспериментальный марш», выступившая под этим названием всего один раз. Впоследствии, ее участники основали свои группы, ставшие заметным явлением на Саратовской рок-сцене.
Джим: Потом появился Дюшка (Андрей Сущенко), Турлупов (Андрей) Гога (Владимир Лебедев) и Журавлев, и они назывались «Экспериментальный марш». Из инструментов у них была только гитара, но в целом все было очень весело и нам это понравилось.
Владимир Журавлев - в 1986 году участник групп «Экспериментальный марш» и «Кич»: Образовался рок-клуб, была площадка определенная, где можно было выплескивать свое творчество. Тогда мы начали со всеми объединятся, был Дюша, был Гога, Турлик. И музыканты с нами были все мои сокурсники. В нашем репертуаре было, по-моему, пять композиций, похожие на что-то такое панковское и мы старались поставить перформанс.
Атомная бомба
Той же осенью в Карла Либкнехта произошел масштабный концерт, с участием всех семи групп рок-клуба. А ведь всего за полгода до этого казалось, что в городе совсем нет рок-жизни. С мнением автора приведенной ниже заметки о том, что в итоге вышел «грандиозный провал», из участников этого события сегодня не согласен ни один.
Сэм: Во первых, была уже идея сделать нормальный концерт с нормальной подготовкой. Мы много репетировали, сформировался уже состав, репертуар. Идея сделать концерт витала как бы в воздухе.
Джим: На волне ажиотажа там людей набилось больше чем мест сидячих. Билет выглядел так. Была такая карточка с изображением автомобиля «Нива», а на другой стороне стояла печать.
Сэм: Билеты действительно продавались (на предыдущие концерты просто раздавались приглашения). Никакого нарушения не было — номинально на мероприятия в Карла Либкнехта можно было продавать билеты. Потом об этом много шумели, но билеты были под видом пригласительных и стоили они тогда рубль.
Коновалов: Накануне мы пришли настраиваться, там подготовка шла всю ночь. Даже кто-то спал за сценой на матрасах. Кто-то дрых прям до выступления. Перед выступлением какие-то жуткие настройки. Кто-то задумывался над имиджем, кто-то не задумывался. Мы (Дом Мод) выходили в каких-то бабочках выступать, в шляпах, такие важные.
Игорь Пяткин - на концерте 5 октября участник группы «Иуда Головлев». Пяткин : Я помню наши попытки нестандартно выглядеть на сцене. Тогда была мода делать себе макияж, я подводил глаза. Потом у нас была вещь про «Вурдалака», и я сделал себе соответствующий имидж. У меня была такая сшитая безрукавка, полусамурайская такая. И еще я помню шапочку для купания, в которой была прорезь чтобы сделать ирокез. Еще браслеты были, цепи — мы хотя металлистами и не были, но аксессуары эти использовали.
Журавлев: Надо было придумать какое то шоу. И мы (группа Кич) изобразили рабочего и колхозницу. В этом усмотрели антисоветчину, после чего нас «скрутили». Ну вернее велели всем сесть по разным комнатам по отдельности, где нас уже прорабатывали. Пришли корреспондент от «Зари Молодежи» представитель комсомольской организации, комитетчик и кто-то из министерства культуры. И эти четыре человека начали пропесочивать нам голову что они нас «закроют». В общем, мама не горюй! Сейчас это детский лепет, а тогда было страшно. И тут примчался на помощь и разрулил всю эту ситуацию Бари Алибасов, который сидел в первом ряду. Он прибежал, сказал, что это офигенные ребята, я за них ручаюсь. Как-то он на них надавил, и они отстали. Сейчас я понимаю, что тогда нас просто попытались «взять на испуг». Потом Бари приглашал к себе, предлагал сделать шоу. Но, мы ответили «Не-не-не, мы панки».
Сэм: Алибасов был. Он тогда уже задумывал «На-На», ходил по всем концертам и присматривал себе ребят.
Шлангман: Насколько я помню, наш гитарист был признан лучшим гитаристом мероприятия. Там оказалась даже публика из Энгельса, потом мне на заводе говорили «не ожидали увидеть тебя на сцене».
Сэм: Наибольший успех был на выступлении у Дюши, который всегда брал своей искренностью. Я тогда его впервые на сцене услышал. Получилось в итоге почти все, кроме скомканного выступления «Дома Мод».
Коновалов: Нам надо было уложиться в определенное время, потому что после сейшна был киносеанс, на который должны были прийти обыватели. И что-то нас там двигали-двигали по очереди и помню, что мы вышли на сцену, отыграли две или три вещи и начался киносеанс. Врубили свет, отрубили звук, сказали: «Все, ребят, расходимся, до свидания». Была куча нервов, печально все закончилось для нас лично.
Сэм: В том зале действительно крутили кино, и продавались билеты. Но, в любом случае, зрителей на этих киносеансах бывало по полторы калеки, так что это не основная причина. Просто время было такое — прописано время начала и завершения концерта, в те годы с этим было довольно строго.
Каучуковая бомба
Воодушевление организаторов от успеха прошедшего концерта длилось менее трех недель. Когда утром 25 октября во всех ларьках «Союзпечати» появился свежий выпуска газеты «Заря Молодежи», эти настроения резко изменились. Корреспондента главной молодежной газеты города Тамару Корневу пригласили на концерт, по рекомендации Андрея Цепова, отвечающего тогда в рок-клубе за информационную секцию. За некоторое время до этого Корнева уже написала статью, которая очень помогла деятельности клуба филофонистов, и ее кандидатура на тот момент казалась наиболее удачной.
Джим: Бурлов пришел и сказал: «Нам всем п***ец! Вот вам статья».
Сэм: Это сейчас любое СМИ может написать все что угодно и всем будет плевать на это. Поскольку тогда все СМИ находились под партийным руководством, любая статья, которая появлялась, это было не просто частное мнение кого-то из редакции, а мнение, согласованное с партийными кураторами. Цепов сказал: «Тамара придет на концерт, будем надеяться, что ей понравится, она напишет хорошую статью и нам все начнут помогать». Получилась строго обратная картина. Тамара пришла и очевидно, ожидала увидеть ребят с гитарами «Урал» в белых рубашечках, поющих комсомольские песни. Но, это был Рок. И тусовка была соответствующая — были реально люди с ирокезами и бритыми висками, каких я в Саратове до этого не видел. Ну и Цепов дал Тамаре почитать «Вуги», который она восприняла абсолютно всерьез и в интервью с Джимом она не увидела никакого стёба. И еще углядела антисоветчину.
Коновалов: Потом вышли ужасно разгромные статьи. Правда, группы «Драма» и «Дом Мод» выделили, типа, они не такие как все остальные безобразники.
Реакции на статью участников рок-клуба и их ближайшего окружения, посвящено сразу несколько статей в первом «Буги». Там же опубликовано, подписанное 33 членами рок-клуба, официальное ответное письмо редакции, суть которой сводится к непониманию автором происходящего и откровенной клевете. Была предпринята даже безответная попытка приглашения автора статьи и главного редактора газеты для обсуждения статьи. В итоге «Заря молодежи» все-таки организовала встречу представителей редакции с членами рок-клуба, и посвятила этому «вторую разгромную статью», опубликованную в декабре.
Сэм: С современной точки зрения все это забавно, смешно и исторически сработало только в плюс. Поэтому все эти возражения против статьи, обсуждения, бла-бла-бла тоже, конечно свою роль сыграли. Но, это все было связано с нашим ужасом. Никто же не знал тогда что Советский союз скоро развалится.
Сэм: Нужно проникнуть в психологию того времени. Тогда у нас еще комсомольско-коммунистическое воспитание все равно работало. Тогда это было всё, было ощущение что сейчас появятся кгбшники, вырубят свет и на всех наденут наручники. Этого реально боялись. Может сейчас это звучит смешно, как преувеличение и так далее. Это я сейчас понимаю, что статья в «Заре молодежи» сделала рекламу рок-клубу. Я помнил прекрасно что ездил на работу в троллейбусе и слышал, как люди обсуждали эту статью.
Как вам не стыдно!
К счастью, завершился первый номер «Буги» на позитивной ноте. Однажды к Сэму подошел человек, лицо которого он смутно запомнил в качестве регулярного посетителя рок-клубовских концертов, и вручил ему для публикации текст собственного сочинения. Текст был подписан «Михаил Бекетов, военнослужащий, 29 лет». Сам тогда не подозревая, он оставил очень трогательное и мудрое напутствие всему саратовскому року.
В попытках отыскать в наше время человека с таким именем, я наткнулся на статью в Википедии про журналиста из города Химки, который ушел из жизни в 2013 году. Хотя он и подходит по возрасту, в той же статье нет ни слова о его военном прошлом и жизни в Саратове. А по имеющимся в сети фотографиям Сэм не дает стопроцентного подтверждения личности, все-таки прошло много лет.
Сэм: Честно говоря, я очень слабо себе представляю кто он. Сижу в той самой кафешке, пью кофе, подходит ко мне чувак: «Я слышал, что ты сейчас вроде занимаешься журналом «Буги». У меня есть материал». И мне его отдал. С тех пор я его больше не видел и, судя по всему, он, как там написано, уехал.
outro
Зачем я уделяю это истории так много внимания?
Отчасти мне действительно кажется несправедливым, что о первом саратовском рок-клубе, настолько мало известно истории. А ведь эти рассказы многому могут научить. Даже сегодня, реплики подобные зафиксированным в исторических документах, часто звучат в адрес групп уже других поколений. Можно, конечно, сказать, что ничего особенно важного для истории и не произошло. Но, необходимо учитывать и условия тех лет: места для репетиций были только при официальных учреждениях, аппаратура — невысокого качества, хорошие инструменты стоили немалых денег, студий звукозаписи и вовсе не было. И какая могла быть в тот момент у групп мотивация, если еще недавно они даже и не думали, что смогут беспрепятственно выходить на сцену? А если музыкой удается заниматься только в свободное от других дел время, то нескольких описанных месяцев работы клуба явно будет недостаточно для повышения уровня мастерства.
Но все это только начало истории, ведь дальше становится еще интереснее...
