Киножурнал «Сибирь на экране» Западно-Сибирской студии кинохроники, который начали снимать в Новосибирске в 1928 году, названием своим обязан Федоту Махотину, чьи регулярные хроникальные выпуски с весны 1914 года выходили с шапкой «Ново-Николаевск на экране». Слова «Сибирь на экране» были мощной отсылкой к Махотину, который основал в городе кинопроизводство, уверен сотрудник Музея Новосибирска на набережной Игорь Минов. Поговорили с ним о пионере кинохроники в программе «Вечерний разговор об истории Новосибирска» на радио «Городская волна» (101.4 FM).
Федот Фадеевич Махотин в Сибири был «мистером Фёстом», миссионером от синематографа. Это он был первым, кто привёз кино за Урал. Цирковой артист, акробат и администратор гастролирующего цирка, в 1896 году Махотин вместе с труппой оказался в Нижнем Новгороде на всемирной выставке. Там он впервые увидел в действии кинематографические аппараты фирмы братьев Люмьер и незамедлительно решил купить один из них, полагая, что короткие (других тогда не было) зрелищные ролики станут прекрасным дополнением к цирковым представлением. И Федот Фадеевич оказался совершенно прав, так оно и было. Кино у не особо искушённой цирковой публики катило на ура, это и без Ленина было понятно.
Уже в том же 1896 году Махотин крутил ручку проектора в посёлке Ново-Николаевском, точнее, в школе в посёлке инженеров и железнодорожных рабочих при станции «Обь». Надо полагать, что речь идёт о школе, которую построил инженер-путеец Владимир Жандр, коллега и единомышленник Григория Будагова.
Дальше — больше. Махотин решает покончить с кочевой жизнью бродячего артиста, завязывает с цирком и переезжает на ПМЖ в Ново-Николаевск. А 15 августа 1908 года на Новобазарной площади, в нынешнем Театральном сквере перед Театром оперы и балета, Махотин открывает первый в Ново-Николаевске, да и вообще в Сибири, стационарный кинотеатр — электротеатр-синематограф.
Он выкупил склад на Новобазарной площади (строить новое помещение для вчерашнего циркача было не по средствам), слегка облагородил его, разделил на кассовый и демонстрационный зал, поставил проектор и понеслось! Киноаппаратом управлял сам Махотин, а на кассе и в зале помогала жена Мария Николаевна. И надо сказать, что Махотин взял с места в карьер: огромные очереди у касс не исчезали несколько месяцев.
На следующий день после открытия газета «Обь» писала: «За теснотой помещения и большим стечением публики среди посетителей происходила чуть ли не давка». Народ валил валом, зал набивался под завязку. Ни теснота, ни духота никого не смущали. Постоять? Вообще не вопрос! Крутили «Смерть Иоанна Грозного», «Воскресенье», «Дама с собачкой», «Макбет», «Мазепа», «Отелло» и даже нецензурный фильм о капитуляции Порт-Артура. То есть картина не прошла цензуру, к показу она была запрещена. В массе своей кинокартины были заграничные.
Но поработать в полном вакууме в плане конкуренции Махотину удалось совсем недолго. Предприниматели быстро разобрались, что к чему, и кинотеатры в Ново-Николаевске стали счастливо плодиться и размножаться.
«Крупнейший историк сибирского кино Виктор Ватолин в своих трудах приводит интересные мысли по поводу популярности кино. Он берёт Иркутск, Омск, Томск — базовые сибирские города — и анализирует их культурную жизнь. Несколько театров, несколько концертных площадок. В основном, в помещениях собраний — купеческих, дворянских. Это всё — для наиболее образованной, наиболее подготовленной части публики. А куда было деваться ткачам, поварам, писарям, приказчикам и прочему люду, который попроще? Поэтому, когда дельные люди поняли, что появился кинематограф и он может эту нишу очень успешно закрыть, кинотеатры, действительно, стали появляться как грибы. Параллельно с электротеатром Махотина действовали “Гигант”, “Диана”, “Москва”, “Иллюзион”, “Заря” и “Модерн”», — рассказывает Игорь Минов.
Также кино крутили в залах Железнодорожного и Коммерческого клубов, в летних театрах садов «Альгамбра» и «Сосновка». Тем не менее, 9 января 1910 года газета «Сибирский коммерсант» писала: «Беспристрастность заставляет сказать, что интересен и хорош только один электро-синематограф Ф. Ф. Махотина. Здесь демонстрируются новые картины, здесь хороший аппарат, здесь удобное помещение».
Федот Фадеевич держал удар достойно. Помимо того, что он постоянно увеличивал арендуемый земельный участок, перестраивал сам кинотеатр и расширял зрительный зал, он делал совершенно очевидные вещи с точки зрения нашей с вами современности, но для того времени, без преувеличения, прорывные. Он провел телефон и освещение, устроил фойе с буфетом. У него был даже ватерклозет — настоящая роскошь для дореволюционного провинциального городка. Ну, это ещё ладно. Но он первым обустроил в зале наклонный пол, ввёл нумерации кресел, печатал и раздавал аннотации к фильмам, а потом и открытки со звездами кино. И, наконец, Федот Федеевич установил в своём кинотеатре второй проектор, и вот это уже был высший пилотаж. Зачем? Чтобы ликвидировать паузы между частями и не томить публику во время перезарядки. В газете писали: «Только Махотин может дать такую гигант-картину, идёт 90 минут беспрерывно, 2400 аршин». Речь шла о «Каторжнике» по роману Гюго «Отверженным».
При этом он был ещё и пиарщиком от бога. Он знал, что такое «многоходовка» и прекрасно понимал, как она работает. Кстати, объявления о сеансах синематографа, как и о цирковых представлениях, всегда давали на первой полосе газеты, театры уходили на вторую и третью полосы. Так вот Махотин мог запросто дать объявление в духе «Старый друг лучше новых двух». И всё. Больше никаких разъяснений. И так несколько раз, из номера в номер. И, наконец, выяснялось, что у Ф. Ф. Махотина выходит новая картина.
Однако двигало Махотиным не только стремление заработать. Предприниматель глубоко проникся кино, в чём мы сейчас и убедимся. Федот Фадеевич решает идти дальше. И вот 1 февраля 1913 года на Новобазарной площади в Ново-Николаевске происходит столпотворение. И жаждет народ не хлеба, но зрелищ. Толпы горожан стремятся попасть в кинотеатр Федота Махотина. Что же вновь так подогрело интерес публики к этому заведению?
«Всё очень просто. В этот день жители Ново-Николаевска впервые на экране смогли увидеть не купание в реке Сене, не прогулки слонов в Индии, а свою повседневную жизнь. В январе 1913 года Федот Махотин снял первую хронику жизни Ново-Николаевска. Естественно, мимо внимания жителей города это пройти не могло. Когда ты сидишь в кино, смотришь на экран и видишь себя, своих знакомых — это совсем другое восприятие. Если ты знаешь, что тебя снимали, ты найдёшь любую возможность сообщить об этом своим родственникам, знакомым — что сегодня тебя будут показывать в кино! Обеспечить явку. Наш герой это понял. Понял он и прибыльность этого дела. Но ещё, поскольку он был человеком творческим, ему стало тесно в рамках кинопрокатчика. И он решил попробовать себя в качестве оператора и режиссёра”, — поясняет Игорь Минов.
Спешите видеть! — кричал анонс, приглашая зрителей сверх обычной программы посмотреть виды города Ново-Николаевска и крестный ход.
Для Махотина вновь пробил звездный час. Мгновенно откликнулся столичный «Вестник кинематографии»: «Первая кинематографическая картина местной работы имела большой отклик у публики […] Вместо набившей оскомину иностранщины перед взором обывателя на экране промелькнули знакомые уголки родного города, оживлённые праздничным движением. Владельцы томских театров, заинтересовавшись картиной, обратились к Махотину с просьбой о прокате, но последний, признавая оплошности, которые он в будущем надеется устранить, отказал».
Сразу же, в феврале 1913 года, Махотин снял вторую серию «Видов города Ново-Николаевска». Потом были «Новониколаевские торжества Дома Романовых», «Масленица в Ново-Николаевске», «Прогулка от Ново-Николаевска до Берска» (так писали в то время название сегодняшнего Бердска). Откликнулся Федот Фадеевич и на заявку губернского центра, снял две серии ленты «Виды и события города Томска».
С весны 1914 года Махотин начинает снимать настоящую хронику с шапкой «Ново-Николаевск на экране» и показывает свои выпуски не реже двух раз в месяц. Обычно они включают два сюжета: «Путешественник вокруг света Фердинанд Лейбвиц в Ново-Николаевске» и «Похороны первого городского старосты Ивана Сурикова», «Пребывание в Ново-Николаевске московского митрополита Макария» и Путешественная прогулка на пароходе Гуллет», «Полёты авиатора Седова на Фармане» и «Бега и скачки с ипподрома». Только по названиям сюжетов можно изучать историю города.
С началом в 1914 году Первой мировой войны начинаются проблемы с плёнкой, выписывать которую приходилось исключительно из-за границы. Но и тогда Махотин не перестаёт выдавать два-три раза в год хронику жизни города во время войны: «Торжественное молебствование о ниспослании побед русскому воинству», «Манифестация в ознаменование взятия Львова и Галича», «Торжественный парад 41-го сибирского полка», «Сбор белья в пользу воинов», «Торжественная закладка Дома инвалидов» — вот и всё, что ему удалось снять в годы войны.
Вряд ли Федотом Махотиным двигала исключительно жажда наживы. По всей видимости, он хорошо понимал, что делает что-то важное для вечности.
«Махотин в своё время снимал, как закладывали фундамент в начале строительства Дома инвалидов, нынешнего Дома офицеров. На этой плёнке, наверняка, был запечатлён весь цвет города Ново-Николаевска, люди, которые участвовали в сборе денег на строительство. Городская власть, купечество, общественники. Это история в концентрированном виде. В картине “Новониколаевские торжества Дома Романовых” к 300-летнему юбилею царской семьи мы могли бы увидеть народные гулянья, торжества, наверняка, крестный ход, посвящённый этому событию, молебен и, условно говоря, ликование граждан. Очень интересно было бы посмотреть прогулку на пароходе от Ново-Николаевска до Бердска. Чисто видовая картина. Думаю, что многого в пейзажах мы бы там не узнали. Но, благодаря, Махотину мы знаем, что до Бердска существовал пароходный маршрут. Киноплёнка — это ещё один исторический источник. Особо я бы выделил картину, которую он снял в 1917 году после Февральской революции. Она называлась “Великий праздник революции в Ново-Николаевске”. Он очень оперативно откликнулся на события Февральской революции. Шествия, митинги, выступления — как реагировал Ново-Николаевск на события в Петрограде. Мы знаем это из бумажных исторических источников, сохранились фотографии. Но увидеть бы это всё в динамике! Это было бы, конечно, совершенно другое впечатление», — сетует Игорь Минов.
Федот Махотин умер в 1923 году от туберкулёза лёгких. Ему было 53 года. Ни одной его плёнки не сохранилось. Почему? И действительно ли ничего не осталось? Ответить на эти вопросы исследователям ещё только предстоит. Всего год он не дожил до съёмок первой в Сибири игровой картины, которую постигла та же участь, что и плёнки Махотина.
Но для Ново-Николаевска — Новосибирска Махотин остался первым и единственным, пионером кинохроники нашего города. Ватолин не называет больше никого. Кинопрокатчиков было много, дело это было прибыльное. А вот снимать кино дано было не каждому. Людей, которые объединили бы прокат с кинопроизводством, были вообще единицы.
Мой собеседник Игорь Минов уверен: все кто снимал в Новосибирске после Махотина, безусловно, имели его в виду. Для последующих поколения он стал гуру. Работать без оглядки на него было просто невозможно.
«Массовое кинопроизводство в Новосибирске началось в конце 1920-х годов. Состав Западно-Сибирской киностудии был неоднородным. Были и приезжие, и местные. Приезжих я не трогаю. Но свои-то, наверняка, мальчишками бегали в синематограф и видели там картины Махотина. И думаю, что им в душу запали не заграничные фильмы, а то, что они видели каждый день — Николаевский проспект, Дом инвалидов, свой родной город. И хотя мы не видели съёмок Махотина, но, безусловно, там использовались те же профессиональные художественные приёмы. Махотин, действительно, был основоположником кинодела нашего города”, — заключает сотрудник Музея Новосибирска.
