«Я всей душой стремлюсь к тому, чтобы не было на свете несправедливости, преступлений, пьянства, разврата, излишеств, чрезмерной роскоши, публичных домов, в которых люди продают свое тело или душу или и то и другое вместе; чтобы не было угнетения, братоубийственных войн, национальной вражды..» Ф. Дзержинский.
Известно, что с просьбой вернуть памятник Дзержинскому на Лубянскую площадь недавно обратились известные писатели и блогеры. Под открытым обращением подписались Захар Прилепин, Игорь Молотов, Александр Проханов и др. Однако Общественная организация «Офицеры России», объединяющая в своих рядах около 200 тыс. представителей офицерского состава армии и флота, спецслужб и правоохранительных органов пошла дальше и обратилась к генеральному прокурору страны Игорю Краснову с просьбой провести надзорную проверку законности и обоснованности сноса в августе 1991 года памятника Ф. Э. Дзержинскому на Лубянской площади столицы. Всё дело в том, что решение по установке памятника базируется на этом документе.
Об увековечении памяти т. Дзержинского Ф. Э.
В связи с десятилетием смерти т. Дзержинского Феликса Эдмундовича, одного из ближайших соратников Ленина и Сталина, организатора ВЧК—ОГПУ и первых крупных побед партии в промышленности и на транспорте, Центральный Исполнительный Комитет Союза ССР постановляет:
1. Установить на площади имени Дзержинского в городе Москве памятник т. Дзержинскому Феликсу Эдмундовичу...
Председатель ЦИК Союза ССР М. Калинин. И. о. Секретаря ЦИК Союза ССР И. Уншлихт. Москва, Кремль. 19 июля 1936 г.
Опубликовано в № 167 Известий ЦИК Союза ССР и ВЦИК от 20 июля 1936 г.
То есть, если решение по установке памятника принималось на «федеральном» уровне, тот и право принятия решения по демонтажу имели только Советы министров СССР и РСФСР. Однако осуществленная по указанию тогдашнего руководства московской мэрии, прихватизированного антисоветскими «демократами», эта варварская акция была подготовлена не вполне понятным с точки зрения закона переводом этого величественного монумента из категории федеральных памятников в категорию региональных. По аналогии, если бы в администрации Волгограда тогда бы засели потомки Власова, то и монумент «Родина-мать» бы демонтировали...
Демократы потом оправдывались, что действовали «по принуждению» толпы, готовой идти на штурм здания КГБ СССР, как это имело место в ходе «оранжевых переворотов» конца 80-х годов в ряде восточноевропейских соцстран. Однако свидетель событий, Владимир Павленко, который проходил военную службу в одном из учреждений министерства обороны, расположенном как раз напротив знаменитого здания с видом на площадь и памятник, и находился на служебном месте, когда все происходило, говорит, что это ложь. Никакой угрозы не было. Да, на площади была стихийная массовка, даже не митинг, а скорее «гуляния», количеством в несколько тысяч человек. Да, в толпе можно было заметить лозунги, в том числе откровенно экстремистского, подстрекательского содержания. Но отмашку дал Юрий Лужков, тогда вице-мэр у Гавриила Попова, прибывший на площадь до того, как начался демонтаж. Словом это был банальный акт вандализма, а это в нашей стране преследуется по закону. Или у нас не правовое государство? А значит и возвращение памятника Дзержинскому — это возвращение законности в страну.
Кстати, я тоже за то, чтобы оставить соловецкий камень на Лубянской площади. Лично для меня он символизирует памятник основателям политических репрессий, поскольку историческая правда состоит в том, что в двадцатом веке лагерь на Соловках создали белые.
3 февраля 1919 года правительство Миллера-Чайковского, приняло постановление, по которому граждане, «присутствие коих является вредным… могут быть подвергаемы аресту и высылке во внесудебном порядке в места, указанные в пункте 4 настоящего постановления». Указанный пункт гласил «Местом высылки назначается Соловецкий монастырь или один из островов Соловецкой группы…». И большинство отправлялось лишь за сочувствие большевикам. Не больше не меньше. Так согласно анкете, проведенной Иоканьговским (а ссыльно-каторжная тюрьма в Иоканьга находилась недалеко от Соловков) Совдепом уже после падения Северной области, показывает, что из 1200 арестантов, побывавших в застенках Иоканьги, лишь 20 человек принадлежало к коммунистической партии, остальные были беспартийные...
Словом, как не пытаются «демократы» переписать историю — выходит у них то незаконно, то неуклюже...
