Есть такие люди – окружающий мир им кажется невероятно большим. Большим и страшным. А они (себе) в этом мире представляются очень маленькими. Маленькими и беззащитными созданиями. Все, что они могут – это терпеть. Выдерживать нападки большого и страшного мира, в который их зачем-то поместили. Терпеть в надежде на то, что когда-нибудь и где-нибудь (может быть даже уже не в этой жизни) им за их доблестное терпение воздастся.
Вот так вкратце я описала мировосприятие людей с комплексом жертвы.
Теперь давайте поподробнее.
Зайду с вязкой теоретической стороны. Комплекс – это утвердившаяся в психике человека сумма мотивов, установок, суждений относительно себя и других людей. Да и мира в целом.
Вся эта честная компания имеет тенденцию уютно обживаться в области бессознательного. То есть поведенческие реакции, а также эмоции, которые порождает комплекс – мало кто из его обладателей способен пропустить через сито осознанности.
Комплекс жертвы формируется в далеком детстве. Ребенок в ответ на выпады со стороны внешнего мира в данном случае выбирает реакцию замирания. В тот момент и в тех условиях, в которых находился маленький человек – эта реакция была оптимальной. Она помогала ему сохранять физическую и психологическую целостность (в зависимости от ситуации в семье). Однако ребенок вырос, и мир продолжает делать выпады в его сторону. При этом от взрослого человека другие взрослые люди ожидают активной жизненной позиции. Зрелой позиции, если угодно. Но реакция замирания накрепко засела в его психике. И теперь, уже во взрослой жизни, он продолжает выдавать все те же закрепившиеся, но неактуальные ныне паттерны поведения.
Если вы прочитали предыдущий абзац и подумали, что жертва формируется в неких жесточайших условиях уготованного ей детства – то нет. Совершенно необязательно. Ребенок приобретает психологию жертвы, когда родители в ответ на собственный прессинг не позволяют ему что-либо возражать. Когда слово «нет» из уст ребенка под великим запертом. Когда у него не спрашивают, чего бы он хотел – а предлагают взамен безапелляционное «надо». Когда запрещают хотеть большего. Когда навязывают модель мировосприятия, в которой интересы других детей, других людей – важнее, чем его. Когда внедряют сценарий: «Отойди»; «Уступи»; «Отдай»! и прочее. Естественно, родители обычно делают это все неосознанно. Часто имея за своими плечами похожий детский опыт. (На этом я с темой детства будущей жертвы заканчиваю, потому что напишу по ней отдельную статью).
Итак, добро пожаловать в мышление жертвы:
· «Мне (априори) все удобно, не беспокойтесь». «Я могу потерпеть». – На самом деле далеко не все удобно. Просто жертва боится: если она выразит несогласие, будет только хуже. От нее, чего доброго, вообще отвернутся.
· «Я на все соглашаюсь. Никому не могу сказать «Нет». – Слово «Нет» в представлении жертвы способно породить конфликт с тем, кому она это «Нет» скажет. А любая вероятность конфликта повергает жертву в тихий ужас.
· «Мне очень больно, когда мне отказывают в ответ на мою просьбу. Я ведь всегда помогал/-а им, а они вот так просто говорят мне «нет». Это очень обидно». – Жертва не умеет выставлять собственные личные границы и неприятно удивляется, когда другие люди спокойно и уверенно обозначают свои.
· «Ощущение, что я делаю все больше и больше, а меня ценят все меньше» – И да, здесь есть прямая закономерность.
· «Я всегда забочусь о ком-то, но не могу позаботиться о себе. Я ожидаю, что кто-то оценит мои усилия, мое молчаливое терпение и, наконец, позаботится обо мне в ответ». – Жертва неспособна просто вот так взять и самостоятельно обустроить свою жизнь. Ее забота о себе как бы опосредована и полностью укладывается в вышеописанную формулу.
· «Я не могу напрямую выражать свое неудобство и боль. Я буду все это молча сносить, но всем покажу, насколько мне плохо. И тогда на меня обратят внимание и как-то мне помогут». – Жертва всем своим видом демонстрирует молчаливый крик: «Увидь меня»; «Помоги мне»; «Позаботься обо мне!».
· «Нельзя выражать агрессию. Агрессия – это плохо. Напрямую заявлять о своих желаниях – это наглость». – Под агрессией здесь понимается любой акт отстаивания собственных интересов. Поэтому все, что есть в арсенале жертвы – это пассивно-агрессивное поведение: обидчивость, вменение окружающим чувства вины и т. д.
· «Я не в состоянии повлиять на ситуацию, я могу лишь вытерпеть, подождать, когда она улучшится» или «Если ко мне кто-то плохо относиться, я не могу защитить себя. Я боюсь, что будет еще хуже. Лучше я потерплю, постараюсь не попадаться своему обидчику на глаза». – Опять же, агрессия как импульс к достижению чего-либо/борьбе за себя заблокирована. Жертва выбирает путь терпения и вечного ожидания. Все когда-нибудь да наладится или же кто-то пожалеет ее и придет на помощь.
· «Счастье нужно заслужить. Я сейчас отважно сношу все эти обстоятельства, но потом (когда-нибудь) наверняка настанет мое время» или «Я должен сделать что-то очень хорошее, очень полезное – и тогда мне будет позволено быть счастливым». – То есть жертва считает, что счастье как данность, «само по себе» невозможно. До счастья нужно либо «дотерпеться», либо его нужно заслужить (как долго нужно терпеть или как много нужно служить – этот вопрос остается открытым).
· «Если кто-то просто хорошо (нормально, по-человечески) ко мне относится, я должен держаться за него изо всех сил. Потому что это более чем достаточно для такого, как я». – У жертвы беда с ощущением собственной ценности и есть явная склонность к самобичеванию.
· «Я не ощущаю своих личных границ. Я не могу понять, когда поступок человека по отношению ко мне – это еще норма, а когда – уже нет. Я не знаю, нужно ли (после чего-либо) разрывать отношения. Поэтому я потерплю еще немного – возможно, у него/нее сегодня просто плохое настроение».
Вот почему, когда кто-то пытается убедить жертву в том, что такое отношение к себе терпеть нельзя, она растерянно хлопает глазами и испытывает великую сложность с принятием решения. Сложность состоит в том, что на чаше весов дурное отношение перевешивают крохи якобы заботы и якобы участия в ее персоне. Так как самоценность у жертвы расплющена, она рассуждает в русле: «Такому/-ой как я приходится брать, что дают. В целом он/она хороший, добрый человек. Просто у всех людей случаются перепады настроения». И жертва продолжает находиться в абьюзивных отношениях. Картину довершает испытываемое ею чувство стыда (за саму себя). Это объясняет, почему часто окружающие даже не в курсе, что в ее отношениях происходит нечто вопиющее – жертва попросту стыдится об этом рассказывать.
К тому же, в психику жертвы встроен сценарий претерпевания вечных жизненных неурядиц. Жертва буквально теряется, когда окружающий мир поворачивается к ней лицевой стороной. Теряется и начинает испытывать повышенную тревожность. А посему в персональном мире жертвы априори должно быть что-то/кто-то, что поддерживает заложенный в ней сценарий: «Терпи, сноси, молча показывай как тебе больно и плохо. Когда-нибудь кто-нибудь тебя заметит и спасет». В этом случае все хорошо, все на своих местах.
В следующих статьях читайте о том, почему жертва провоцирует нас на агрессию; а также о том, как родители воспитывают будущую жертву.
Делитесь своим мнением в комментариях, подписывайтесь на мой канал!