События, описанные в прошлой статье, привели к закрытию в 1948 году Государственного музея нового западного искусства. А в бывшую усадьбу Щукина вселилась только недавно утвержденная Академия художеств СССР. Уникальное собрание картин оказалось под угрозой уничтожения. Но всё же полотна распределили между Эрмитажем и Пушкинским музеем. Картины просто передали, заперли в хранилищах и никому не показывали. Они оказались под полным цензурным запретом.
И так дело шло до “оттепели”. После смерти Сталина, когда постепенно стало оттаивать тут и там, посетители музеев увидели некоторые из ранее спрятанных картин. Впервые это произошло в Москве в октябре 1955 года, а затем и в Ленинграде. В 1956 году на третьем этаже Эрмитажа открылась экспозиция французского искусства.
Но вот разыгрывается скандал. 1 декабря 1962 года Никита Хрущев на выставке авангардистов, возмутясь экспонатами, подверг их творчество резкой критике. На волне этого скандала самые консервативно-патриотические силы художественной общественности всплывают наверх. А в Эрмитаже “это безобразие” продолжают показывать.
Директором Эрмитажа в то время был известный археолог и историк Михаил Артамонов. Он был человек достаточно либерально мыслящий. Поэтому был не против, что каждый желающий по пропуску, который получали на общих основаниях, мог изучать полотна французских мастеров. И вдруг Эрмитаж получает извещение, что президиум Академии художеств СССР собирается устроить выездное заседание в музее относительно третьего этажа. Руководство академии хочет его снова закрыть.
Вот тут происходит некоторое незаметное, но очень важное в дальнейшей жизни музея, событие. Хранительница французского отдела, выдающийся искусствовед Антонина Изергина просит у Артамонова на несколько дней командировку в Москву, получает её и возвращается обратно.
Наконец, во главе с самой грозной фигурой художественной жизни Владимиром Александровичем Серовым в Эрмитаж приезжают почтенных лет академики. Все собираются в кабинете у директора музея и начинают поносить это буржуазное искусство, требуя, чтобы третий этаж закрыли. Один выступает, другой выступает. Атмосфера накаляется. И тогда Артамонов предоставляет слово Изергиной. Она берет какие-то бумажки и начинает читать текст, в котором написано, что художественные сокровища собранные в коллекциях купцов Щукина и Морозова представляют “собою исключительное собрание великих европейских мастеров, по преимуществу французских, конца XIX начала XX века, по своей высокой художественной ценности имеет ОБЩЕГОСУДАРСТВЕННОЕ значение” и является достоянием трудящихся СССР. "Подпись: председатель Совета народных комиссаров СССР Ульянов Ленин", - читает она внятно вслух. Это был текст постановления о национализации этих частных собраний.
После такого афористичного выступления, находчивый Артамонов немедленно встает и говорит: "Надеюсь, я выражу общее мнение, если поблагодарю президиум академии, за то, что они нашли возможность поделиться с нами своими мыслями. Большое спасибо!"
Выходя, покрасневший Серов обернулся в дверях и сказал: "Мы ещё вернемся к этому вопросу". Но третий этаж больше закрыть не удалось.
