Мы вырастили поколение детей, которые в контакте со своими желаниями, хорошо чувствуют внутренние импульсы и оттого знают, чего хотят. И, соответственно, очень хорошо знают, чего не хотят.
И вырастив таких, совсем не похожих на нас самих детей, странно удивляться, что они в курсе своего нежелания идти в школу.
Ну, то-есть, как бы вы это видели по-другому? Если мы росли на "нет такого слова не хочу, есть такое слово надо", а значит, концептуально в другой среде, где слушать себя необязательно и более того нежелательно, т к понизит возможность адаптации к требованиям систем, а своим детям организовали пространство где их любят и слышат - внутри ребенка, понятное дело, в школе случается полная фрустрация.
Я вроде и хочу быть успешным, радовать себя и родителей, быть поддержанным учителями (давайте исходить из идеи, что ни один ребенок не мечтает быть двоечником) но одновременно для этого - в той системе образования как она на сегодня есть - мне нужно совершить серьезное внутреннее насилие.
Именно насилие, поскольку там, где мне интересно, но не хватает информации, я могу совершить "усилие" эту информацию узнать, а там, где мне всему насквозь не интересно по факту, мне нужно пойти против собственной природы, совершить "насилие", чтобы эту информацию усвоить. Все равно, что съесть печёнку, или рыбу, или пенку с молока. Одним словом нечто, что категорически невкусно. Заглотить и переварить то, что вызывает рвоту. Тут же вспомним себя, которых не особо в садике спрашивали, что они хотят есть, а что нет. В этой психологической метафоре нас научили и гвозди переваривать))))
Мы вырастили детей, которые в контакте со своими вкусовыми рецепторами, но теперь активно негодуем, что это они вдруг не едят невкусное каждый божий день. Откуда у них столько сопротивления? "Неужели правда так невкусно" - спрашиваем мы, приученные есть гвозди, у них, обладателей чувствительных желудков.
Ребят, ну не интересно ведь и правда. Не интересно даже не в том смысле, что неактуально, бог с ним, в конце концов обучаясь мозг развивается. Не интересно в том, что система обращается к функции выучи-успей-соберись-ответь, а в неё вдруг пришли личности. Со своими интересами, своей скоростью, своими ограничениями.
И личность-то не против была бы сотрудничать, любой ребенок хочет сотрудничать со взрослым, но к ней обращаются как к функции, т. е. фактически мимо. Не замечают, не признают. Понятное дело, что личность неосознанно бунтует и саботирует что есть силы. Что может быть страшнее, чем когда тебя не видят и смотрят сквозь?
Появляется закономерный вопрос, а что, собственно, делать, нам, родителям? Если не транслировать, что школа полное фуфло, но и не потакать любым импульсам чада, ведь взросление - это отчасти навык делать то, что не хочется, страшно, не дается с первого раза, навык использовать волю.
Честно? Я понятия не имею. Но то, что более менее работает на сегодня - это стать мне, маме, некоторой прослойкой между системой школы и собственным ребенком и переводить с языка хорошо-плохо, пятерка-двойка на язык человеческий. Помогать личности не раниться о требование четкого функционала системы, не поддерживать эту структуру как верно устроенную, но находить мотивацию, находить точку приложения воли для достижения приемлемого для школы результата. И вместе исследовать сопротивление, страх, послания с виной от учителей, исследовать то, почему до урока температура, а как сдала, так и отпустило. Одним словом, поддерживать личность и объяснять почему ей сложно, чтобы вместо тотального ощущение неуспеха и нетаковости пришло большее понимание себя и своей нормальности.
Психолог Татьяна Фишер Фирсова / Петербург
