Леха был правильным мужиком. Без глупостей. Простым. Все в дом, все для семьи. Ну, грешки, конечно, водились, по мужской части, но на благополучии семьи это никак не сказывалось. В жены взял Ольгу, хрупкую блондинку из интеллигентной семьи. И намучился. Ольга хоть и полностью подчинялась мужу, но в некоторых вопросах обнаруживала ослиное упрямство, в тех, которые касались порядочности и честности. Особенно удивляло Леху, когда дело касалось его сестер.
После смерти отца Лехи в 1989-м, осталась квартира, мичуринский участок и дом в деревне. Отец оставил распоряжение насчет квартиры, что половина отходит Лехе, а остальное — как решат. Одна сестра жила с отцом, вторая ютилась в коммуналке. Леха же, жил хоть и в тесноте, по его понятиям, но в кооперативной двухкомнатной квартире, организованной на свадьбу тестем.
Перед смертью отца он уже прикинул, как пристроит свое наследство. Осталась только небольшая проблема — куда выселить сестру с семьей из отцовой квартиры. Если половина его, размышлял по ночам Леха, на сестер остается полторы комнаты. Значит, на семью сестры с двумя пацанами, после всех разменов — только комната в коммуналке на окраине. Он сходил, посоветовался к знающему мужику, подумал и решил — у сестры есть муж, вот пусть он голову и ломает, как им жить в коммуналке на окраине.
Пока он думал, сестра Маринка, которой светила коммуналка, быстро и по-тихому продала мичуринский, а потом предъявила свои права на дом в деревне, вроде как отец перед смертью ей пообещал.
Самая младшая сестра Маруся, до самой смерти ходившая за отцом, стиравшая его говняные простыни и бегавшая по аптекам и докторам, занималась похоронами, девятинами и сороковыми днями, ей было не до дележки.
Ольга помогала Марусе, дома появлялась редко. Леха уже не раз выразил свое неудовольствие отсутствием горячего ужина, и отсутствием чистых носков. Ольга все чаще заводила разговоры о наследстве, настаивала на честном разделении между всеми и даже больше, убеждала Леху отказаться от своей доли в пользу сестер:
— Ты же мужчина, — говорила она, вставая на цыпочки и требовательно заглядывая ему в глаза, — ты и сам заработаешь. Отдай все своим сестрам.
— Дура, — сердился Леха, — ты о своей семье думать должна, а не о моих сестрах.
— Я и думаю. Ты моя семья, и сестры твои тоже уже моя семья. А в семье все должно быть по-честному.
Леха целый день потом ходил и возмущенно твердил «все должно быть по-честному», но так было жаль своей половины, что как-то вечером за ужином, он швырнул ложку:
— Дура и есть! Я машину хочу!
— Лешенька, у тебя родней сестер никого нет, — Ольга посмотрела на него осуждающе.
Леха, отказался от своей части наследства, но простить этого Ольге не мог. Долго. И припоминал ей это в каждой ссоре: что она его обобрала, что если б не она со своими дурацкими принципами и проповедями он уже давно бы ездил на новеньких жигулях. Вместо машины купил мебель, румынскую. Сначала, правда, пришлось купить очередь в мебельном, а потом уже купить мебель.
Старые кресла и комод, разрешил отдать тестю с тещей. Ольга обрадовалась, сама организовала перевозку мебели, сама разгружала.
А ночью, в постели, была особенно ласкова:
— Леша, спасибо. Мама с папой так рады! И папе удобно в кресле.
— Да, да, — пробормотал Леха засыпая, — не забудь только с них деньги потом взять. Можешь в рассрочку.
Ольга молча встала, взяла подушку и ушла спать в детскую к дочери, на маленький диванчик. Месяц не разговаривала. Готовила есть, стирала, мыла — всё молча. Поставит вечером тарелку с ужином перед Лехой на стол и уходит в детскую сыну с дочерью книжку читать.
А через месяц также молча рядом с тарелкой положила деньги. Посмотрела на Леху, осуждающе и не удержалась, добавила:
— За мебель.
Через месяц, словно забыла, опять встречала Леху, целовала и кормила. Гоняла в шутку детей:
— Скорее, папа сейчас придет, голодный! Быстро себя в порядок привели и тихо сели за стол!
Леха стал срываться. Мстил за несбывшиеся жигули.
На дне рождения Маруси, так и оставшейся в коммуналке (Маринка, отказалась разменивать квартиру, после благородного и идиотского отказа Лехи от наследства, решила урвать все) Леха напился. Маруся вывела его на балкон, проветрится. Леха курил, плевал вниз, в темноту сентябрьского вечера и жаловался Марусе:
— Ну как так? — он мутно посмотрел на сестру. — Я все для семьи! Все! А она? Все бы разбазарить и раздать. Месяц со мной не разговаривала из—за мебели чертовой! Подумаешь, денег попросил с ее родителей. Швырнула мне, как подачку, дура!
— Это ты дурак, Лешка, — Маруся похлопала брата по спине. — Кто мне с отцом из вас помог? Твоя жена. Не ты, не сестра, а твоя жена. Вы только наследство делили.
— Я же отказался! — Леха дернулся и зло посмотрел на Марусю.
— Да. Отказался. Только потому, что тебя Ольга уговорила — по совести поступить.
— Что? Тебе-то от этого легче стало? В своей же коммуналке и осталась. Все Маринке досталось, — усмехнулся горько Леха. — Сеструха называется…
— Если б не Ольга, ты бы также поступил.
— Да! — крикнул Леха. — Я для нее стараюсь! Для семьи!
— Так и она для семьи. Просто у тебя семья — это только ты сам. А у нее — все мы. И Ольга твоя сережки продала, что ей родители на свадьбу подарили, что б тебе деньги за старую мебель отдать. У нее-то родители тоже ее семья. Понимаешь?
Леха промолчал.
Еще полчаса простоял на балконе, замерз и протрезвел.
— Домой, — он вышел с балкона в разгар праздника и тяжело посмотрел на Ольгу.
Всю дорогу молчал. А ночью избил Ольгу. В ванной, прикрывая ей голову подушкой, чтобы от криков не проснулись дети. А потом загулял.
Он давно подумывал развестись, познакомился тут с одной — веселой и без принципов. Но останавливала только квартира и сын. Нечего и думать, что при разводе квартира достанется ему — при двоих-то детях. Суд встанет на сторону Ольги, и останется Леха даже без коммуналки. Ольга, конечно, честная будет делить, но взять-то будет невозможно — сестры заклюют. Да и давно долгожданный сын — тоже проблема. Оставишь с ней, вырастет такой же — рохля.
Когда сыну исполнилось четырнадцать, Леха решился. Тем более, они уже давно жили плохо. Зимой вроде и ничего, мирно и даже он чувствовал к Ольге привязанность, но летом, вместе с жарой приходила давняя злоба за несбывшееся.
Сколько можно! Квартира уже куплена. Правда, они купили ее для детей, на вырост, а пока решили сдавать. Собрали все деньги: Ольгины накопления, в долг немного взяли и купили. Ольга радовалась, ездила в квартиру ремонт делать — чтобы детям хорошо жилось. Старшая-то уже на выданье была. Как не убеждал Леха, что квартиру пока сдавать будут, и незачем деньги вбухивать в ремонт, Ольга не слушала. Старалась для деточек.
— Вот, свадьбу доченьке справим и пусть живут! — Ольга планировала уже счастье дочери в новой квартире. — А потом сыночка подрастет, разменяют. По совести. Ну или мы поможем! — она посмотрела на Леху, как раньше смотрела, до ссоры за мебель.
Леха вызверился и решил: все. На следующий день, пока Ольга была на работе, собрал чемодан и переехал в новую квартиру. Остальное потом заберет. Главное — деньги, общие деньги из сейфа забрал все.
Он теперь не обязан ее содержать. Она работает, на плохонькой работе, но работает. Неважно, что это он ее заставил туда устроиться, чтобы побольше дома была и всегда было готово есть и уборка сделана. Захочет, вернется на свой завод в инженеры. Не его забота теперь ее заработки, пусть живет как хочет.
Детей решил поделить. Старшую — Ольге, сына — себе. Пацан при отце должен жить. Он его научит, как правильно, по совести жить. По его совести, не по материнской.
А дочь, дочь — ломоть отрезанный. Пусть муж, коли собралась замуж, о ней и заботиться. С чего бы ей квартиру целую трехкомнатную отваливать? И потому, дочь уже работать начала, неважно что секретаршей, вот, пусть и живет вместе с матерью, поди не помрут с голоду.
Через неделю приехал к Ольге за остальным. Ольга встретила его без слез, упреков. Молча провела в большую комнату, где на столе было разложено всякое барахло. Ложки, вилки позолоченные — на две кучки. Золотишко, все, до последней цепочки разложено на две кучки. Все собрала, что было ценного в доме и все поделила.
— Пересчитай, Лешенька, что б обид потом не было, — тихо сказала. — Я по-честному поделила. Тебе трудно будет сразу обзаводиться хозяйством. Только вот не знаю, как книги поделить. Ты уж выбери сам, какие любишь. И мебель тоже…
Леха в бешенстве сгреб все барахло в сумку.
— В общем, так я решил, — он откашлялся, — книги оставь себе. Тебе остается эта квартира. Забирать не буду. Мне — трехкомнатная, дача, машина и оба гаража. Сына тоже заберу, незачем его портить. А вы с дочерью живите.
Хотел еще и мебель забрать, но взбесился от ее покорности, плюнул и ушел с ложками и золотом. Дура.
Сыну сразу купил одежду, самую модную, сходили на толкучку вместе, к знакомым барыгам. Чтобы понимал, что не зря с отцом живет. Себе прикупил, тоже надо. Новая жизнь началась.
Пять лет прошло. Все ждал, что придет, в ножки бухнется, просить будет, чтоб вернулся. Особенно в первый год ждал. Знал, что голодает с дочерью, сестры рассказывали и смотрели на него осуждающе. И сам сколько раз ее тогда видел, когда на машине проезжал — дворником работает, бутылки сдает. Время тяжелое было, девяностые. Но не для него. У него, наоборот, поперло. Стал еще больше зарабатывать. Только страшно иногда было. Народ одичал словно. Никто уже по совести жить не хотел. Все старались урвать побольше. Но оно и правильно, что сантименты разводить дурацкие.
Да и закрутилось все в жизни. Деньги, бабы, за границу стал на отдых летать, раза два в год. Надо бы остепениться, выбрать какую-нибудь одну, не мальчик уже силы-то разбазаривать.
Но все равно, про Ольгу вспоминалось. Плохо живут. Дочь замуж не вышла, мать не смогла бросить. Говорят, Ольга запила с горя, но ведь не пришла, не пришла назад проситься! Злился на это.
Потом сестры рассказали, что собралась Ольга, бросила пить. И опять на Леху осуждающе смотрели. Обе. Ладно бы Маруська, а то и Маринка тоже. И дочь, сказали, так замуж и не вышла. Потому что Ольга теперь заболела.
— Ты бы помог, — Маруся зло посмотрела на Леху, — онкология у нее, а девка твоя бьется. И работа, и врачи, и лекарства.
— У нее пенсия есть, — разозлился Леха. — Мало, что ли? Бабам только денег дай, все на тряпки спустят.
Анонсы Telegram // Анонсы в Вайбере подпишитесь и не пропустите новые истории
Спасибо за прочтение. Лайк, подписка и комментарий❣️❣️❣️ Еще рассказы автора:
— Козел ты, Леха, — сказала Маруся и больше с ним на эту тему не разговаривала.
А в ноябре, на их не состоявшуюся серебряную свадьбу Леха напился вдрызг. И пьяный звонил Ольге. Долго плакал в трубку и говорил, что лучше нее никого нет.
— Знаю, Лешенька, — сказала Ольга и положила трубку.
Утром Леха ненавидел себя и за пьянство, и за слабость. И больше не звонил.
Чтобы не было нестерпимо грустно читайте эти рассказы: