Они повернули за угол дома, обошли пустой дровяник и покосившийся дощатый сарай. Остро пахло влажной весенней землёй, навозом, печным дымком, свежей древесиной, близкой рекой, но больше всего щекотал ноздри едва уловимый тёплый смолистый дух. Здешний мир не только пах, но и звучал. Пищал, лаял и жалостно блеял из сарая, кукарекал и чавкал под ногами, капал и шелестел.
За домом чёрной скатертью расстилалось небольшое ухоженное поле. Тут и там в шахматном порядке торчали какие-то странные белые шатры, похожие на снежные сугробы. Это озорной апрельский ветерок надувал лёгкое агроволокно, закреплённое на металлических дугах.
Девушка, присев на корточки, осторожно приподняла край укрытия и заговорщицки глянула на Игоря. Он нагнулся, силясь рассмотреть обитателей белого шатра. Вероятно, какие-то садовые редкости.
- Вы когда-нибудь видели сосны двух недель от роду? – спросила она почему-то шёпотом.
- Не приходилось, - признался он.
- Вот они! Смотрите! – прошептала Света так, будто речь шла о таинственных сокровищах.
Чтобы хоть что-то разглядеть пришлось склониться до самой земли. Лбом он задел её колени – тёплые и мягкие, даже сквозь плотную джинсовую ткань. И сначала он ничего не увидел. Только бурые частицы земли, остро пахнущие чем-то прелым, давно отжившим свой век. И эти круглые девичьи колени. Зарыться бы в них лицом...
Усилием воли он стряхнул с себя глупое наваждение. И лишь тогда смог рассмотреть тонкие зелёные ниточки. На вид совсем хилые ростки – ничего не стоит растоптать такие ногой. Растоптать и не заметить, что прервал чью-то жизнь. Неужели, эти малые травинки и есть будущие великаны-сосны? Словно, желая доказать свою принадлежность к великому миру деревьев, травинки испустили нежный, едва уловимый смолистый аромат. Игорь невольно улыбнулся.
«Ишь, какие! Сами с ноготок, а туда же – смолой пахнут!»
- Это всё тётя Лиза придумала – лес сеять, - сказала Света, заботливо возвращая агроволокно на прежнее место, - Она говорит: в мире равновесие нужно. Если кто-то уничтожает, то, непременно, должны быть и те, кто восстанавливает. Вот мы и будем лес восстанавливать! А ещё тётя Лиза лосей спасает! Она говорит: человек в долгу перед животными и деревьями. Она очень добрая – тётя Лиза. Вот если бы у меня была такая мама…, - вздохнула Света.
- А чем занимается твоя мама? – спросил Игорь.
- Моя мама умерла. – ответила она просто.
- Извини.
- Нет, ничего. Она давно умерла. Не помню её совсем. Я тогда ещё маленькой была. Внематочная беременность. От больницы далеко мы жили. Не успели. Не спасли. Папа потом целый год пил, а я у бабушки жила. Папу лес спас. Причём дважды, представляете! Первый раз от водки. Когда никто папу на работу брать не хотел. Ну кому нужен пьяница, да? И вот нашёлся один единственный человек, который поверил в него. Человеком этим был лесник - дядя Митрич. Он папу вторым лесником взял. Сказал: «сосны вылечат». И вылечили сосны. Правда. С тех пор папа только по праздникам, и то чуть-чуть, - улыбнулась Света. И вдруг встрепенулась, словно не в меру расхрабрившаяся птичка.
- Ой, да зачем Вам всё это? Сама не знаю, с чего это я тут разоткровенничалась.
Смущённо отвернулась, плотнее запахнула камуфляжную куртку, которая доходила ей почти до колен. Вздохнула.
Зря она волновалась. Ведь не ей первой, и уж точно не последней, довелось раздевать душу перед едва знакомым человеком, позволяя прочесть судьбу свою словно книгу.
С тонких губ Игорь считывал недосказанное, ловил каждую нотку в её голосе, словно не было в мире ничего важнее, чем этот апрельский вечер на берегу Яйвы. Словно боялся забыть хоть слово, и эту сероглазую девушку в мужской куртке, и крохотные сосны, и себя самого, впервые ощутившего странное пьянящее волнение.
Что-то происходило с ним самим прямо сейчас. Что –то выплёскивалось из него в мир, приводя в движение дремавшие созвездия и планеты, мельчайшие атомы и неосязаемые энергии. Он почувствовал себя внезапно поглупевшим и беспечным. Губы сами подрагивали улыбкой бессмысленно и невпопад. Голова опустела, сделалась лёгкой, разом утратив груз многоценных знаний в области психологии. И стоило ей замолчать, как назло не шла на ум не единая уместная к разговору фраза.
Девушка взглянула на него с недоумением и, даже, обиженно. Снова отвернулась. Потом серые глаза глянули строго, а уголки губ нервно подобрались. Но тут будто что-то заметила, всмотрелась попристальней и тонкая бровка удивлённо поползла вверх. Она тихонько хохотнула. А он покраснел, по-мальчишески, и сконфуженно отвёл глаза.
Смутились оба. Она от того, что впервые ощутила незримую женскую власть над влюблённым мужчиной. Он от того, что впервые столкнулся с этой безграничной и древней, как мир властью.
Он кашлянул и сказал, наконец, неожиданно хриплым голосом.
- А второй раз?
- Второй раз? – переспросила Света, будто припоминая забытую ниточку разговора, - Да-а второй раз вышло куда страшней. Леснику платят мало. Вот и решил папа в город ехать. Бизнес затеял. Автомойку открыл. С кредитом в банке не вышло. Расстроился он очень. Так уж хотелось ему своё дело. Тут подвернулось объявление. Процент там брали очень уж большой, но папа решил, что справится. Год, два, поясок потуже – и выплатим. И легче станет. Заживём. Может и получилось бы у него… - Света запнулась и, даже, зажмурилась.
Прошлая беда встала перед ней во всей своей страшной неизбывности, вновь грозя отобрать единственного родного человека. Как давно она нуждалась в том, чтобы пересказать всё и, тем самым, раз и навсегда уложить прошлое в самый дальний уголок памяти – пусть зарастает там паутиной за ненадобностью.
- Всё бы ничего. Автомойка заработала и дело пошло. Да повадились к папе ходить разные инспекции. Всё нарушения какие-то искали, да штрафы выписывали. Папа нервничал страшно. Исхудал совсем. Нужно было долг отдавать и проценты, а денег у него не хватало. Пошли звонки, угрозы, шантаж. До того дошло, что папа меня боялся одну дома оставлять. И в конце концов отправил в деревню, хоть мне до окончания школы всего месяц оставался. Летом почти не звонил, а осенью и вовсе пропал. Не знали, что и думать. В розыск подали - тишина. Зимой умерла бабушка. И я осталась совсем одна...
Два последних слова «совсем одна» она произнесла с дрожью в голосе. Вся трагедия её недолгой жизни и вынужденного одиночества раскрылась глубоко и полно. А всего-то два простых слова.
Захотелось обнять её, укрыть, заслонить, спрятать, вместо всего этого он только вздохнул. Но серые глаза вдруг глянули с весёлой надеждой.
- Потом оказалось, что папу тётя Лиза спасла. Нашла его в лесу. Без сознания. Избитого притащила в свою избушку, лечила. Если бы не она..., - Света покачала головой, не решаясь представить, чем могло бы всё закончиться.
- Вот так и получается, что лес папу опять выручил. И тётя Лиза так ему и сказала: «Тебе, мол, Алексей в городе дороги не будет. Как и мне. Не всем город хорош. Нам лесом жить, нам его и хранить!» Папа теперь опять в лесниках. И я после учёбы сюда переберусь. Так уж решила, - заявила она торжественно, тоном уверенного в себе человека, - Буду сосны растить! Буду, как тётя Лиза!
Тут уж покачал головой Игорь.
- Не сможешь.
- Что не смогу?
- Как тётя Лиза – не сможешь.
- Но почему? – серые глаза запальчиво вспыхнули. Сползлись к переносице змейки бровей.
- Ты ведь уже попробовала быть «совсем одна».
- Ну и что?
- А то, что не каждому такое по плечу.
- Вы меня ещё не знаете! – раздосадовано буркнула она, - Да и вообще, Вы сами-то кто?
Но тут, привстав на цыпочки и смешно вытянув шею, вдруг воскликнула:
- Ой, папа возвращается и тётя Лиза вместе с ним!
(продолжение следует) - здесь!
Иллюстрация - работа современной российской художницы Степура Елены Илларионовны.
Начало истории - тут!
2 часть, 3 часть, 4 часть, 5 часть, 6 часть, 7 часть,
8 часть, 9 часть, 10 часть, 11 часть, 12 часть.
Спасибо за внимание, уважаемый читатель!