Однажды ранним апрельским утром в Перми по проводной радиосети прозвучали грозные слова: "Граждане! Воздушная #тревога !... Граждане! Воздушная тревога!"
Какая тревога? На дворе стоял 1988 год, #война давно закончилась.
В старых районах города пермяки, помнившие Великую Отечественную, бросились к бомбоубежищам. И увидели замки и таблички с сообщением: ключ у дежурного слесаря, телефон такой-то. Начали звонить, но в ответ слышали: команды открывать бомбоубежища не было, звоните в штаб гражданской обороны.
В новых районах города молодежь попросту не знала, куда прятаться, так как здесь нет бомбоубежищ. Потом в интервью всесоюзным и местным газетам молодые пермяки рассказывали, что у них, конечно же, проходили занятия по гражданской обороне, в том числе в школах на уроках НВП. Но адресов бомбоубежищ никто не называл. Военная #тайна и всё такое прочее.
Фронтовики вспоминали, как в первые месяцы войны считалось большой удачей захватить немца с картами. Советские карты выпускались явно с дезинформационной целью.
Как выяснилось, слова из песни "Если завтра война..." приобрели новое продолжение: весь советский народ не будет знать, что делать.
Советская пресса многомиллионными тиражами спрашивала: доколе? Доколе деньги, выделяемые на гражданскую оборону, будут тратиться впустую, на оплату многочисленных отставников-преподавателей начальной военной подготовки, которая, как оказалось, не очень-то и готовит к реальной жизни?
Газеты писали: " Не только в Перми, а в большинстве больших и малых городов #ссср советские люди просто не знают, куда бежать, если объявят воздушную тревогу. Да и есть ли куда бежать?"
В ответ на это злые шутники отвечали:
- Давно уже известно, куда бежать - в "Шереметьево".
Вопрос "Доколе?" так и остался без ответа, через три года # ссср не стало.
Что это было?
Скандал случился из-за банальной ошибки перед плановой проверкой состояния гражданской обороны. Начальник областного штаба ГО Евгений Шмелев решил на рассвете проверить боевую готовность руководства состава своих служб и позвонил на пульт дежурному не из штаба, а из своей квартиры, чем совершенно обескуражил дежурившего в те сутки полковника в отставке А. Облицова. Облицов занервничал и стал нажимать подряд на все кнопки: сначала он поднял из теплых постелей областное руководство, а потом, добравшись до сигнала "воздушная тревога", и весь город. Когда Шмелев приказал отключить "воздушную тревогу", Облицов послушался, но зачем-то врубил сирену.
Среди ветеранов были инфаркты, молодежь просто продолжила спать. Как потом говорили журналистам молодые пермяки, "мы все равно не знали, что делать и куда бежать".
Пострадал не Облицов, а Шмелев, уволенный от должности по требованию бюро Пермского обкома КПСС. Однако обком так и не стал всерьез обсуждать вопрос о том, что же выявила эта воздушная тревога, объявленная по недоразумению.
А выявила она очевидное головотяпство и беспечность. Вроде бы готовности страны и населения к войне всегда уделялось особое внимание. Предмет под названием "Гражданская оборона" изучали не только в школе, но и в вузах. На предприятиях неустанно проводили разного рода учения. Ответственные люди ставили себе галочки, выписывали премии. И в итоге люди оказались не готовы к испытаниям.
