Еще совсем недавно, каких-то 200 лет назад - за очень редким исключением - никаких евреев в Москве и не видывали, поскольку въезд сюда был сопряжен для них с немалыми проблемами. Случалось, что некие дерзкие торговцы из-за черты оседлости изредка посещали Первопрестольную на свой страх и риск, но их пребывание всегда было кратковременным.
Москва в те годы не была столицей, но статус ее был высок, а потому всяким инородцам, иноверцам и прочим иноагентам тут были не рады.
Опять же нельзя забывать о конкуренции, которую опытные негоцианты-евреи составляли местным купцам. Во всяком случае в конце 18 века купеческое общество писало московскому генерал-губернатору, требуя еврейскую «незаконную розничную по домам торговлю пресечь». И ее пресекли.
Но, как я уже писал в статье об истории российского антисемитизма (прочитайте вот здесь, если еще не успели), в нашей истории многое зависело от личности царя. И до сих пор, впрочем, зависит. В том смысле, что монархи-реакционеры старались выпихнуть на дальние рубежи империи всех, кто имел наглость отличаться от высочайше одобренного православного люда, а цари-реформаторы напротив придерживались мнения, что все равны перед законом и богом и, следовательно, ничто не мешает подданным жить бок о бок и мирно взаимодействовать.
Появление первого стабильно-еврейского места в Москве, как это ни парадоксально, связано с царствованием не самого либерального государя Николая Первого. Впрочем, дело было в 1826 году, когда Николай только входил во вкус самодержавной власти и до серьезного закручивания гаек еще не дошло.
Вот тут-то очередной московский градоначальник князь Голицын и повелел разрешить еврейским купцам приезжать в город, но останавливаться только в строго определенном месте - Глебовском подворье. С одной стороны, это было большим достижением для евреев. А с другой, по сути дела, означало учреждение московского гетто.
Евреям было запрещено жить где бы то ни было в Москве вне Глебовского подворья. Там же должны были находиться их семьи и складироваться все товары. Первые этажи зданий на территории подворья занимали склады, а выше располагались 68 довольно убогих жилых комнат. Останавливаться здесь дозволялось максимум на два месяца.
Выходя за пределы своего гетто, еврей должен был позаботиться о дресс-коде. Ему предписывалось выглядеть как местный, не раздражая окружающих своими экзотическими причудами вроде кипы, длинных сюртуков и пейсов. Одеваться следовало невыразительно, голову покрывать нормальным картузом или любой другой привычной шапкой, под которую требовалось прятать пейсы. В общем рекомендовалось не светиться.
На ночь ворота подворья закрывались на замок и все, кто не успел вернуться до темноты, считались правонарушителями и наказывались несоразмерными проступку штрафами, а ночь могли провести в каземате.
Надо сказать, что внутри Глебовского подворья следовало оплачивать аренду жилья и складов. И аренда эта стоила втрое дороже, чем любая другая недвижимость в этом районе. Но это, кстати, общеевропейская традиция. Евреям почти повсеместно, если что-то и дозволялось, то налоги и прочие выплаты для них всегда были существенно выше. И отнюдь не потому, что евреи были поголовно богатыми. Как раз наоборот, подавляющее большинство жило крайне бедно.
Одна из московских газет тех лет писала: « У нас на самом деле существует „китайская стена“, окружающая наше московское гетто — Зарядье. Здесь скромно приютилась в тесных, серых, грязных помещениях большая часть нашего еврейского населения... из мелких торговцев и ремесленников; слепая приверженность к старине, та же бедность и нужда с мелочными заботами, как в наших голодных северо-западных губерниях».
Глебовское подворье находилось в двух шагах от Красной площади, на берегу Москва-реки. Сейчас на этом месте раскинулся модный парк Зарядье. Это может показаться странным. Как еврейское гетто могло разместиться в таком престижном районе у самых стен Кремля?
Зарядье действительно некогда считалось статусным местом, там было множество солидных деревянных особняков московской элиты. Но во время войны 1812 года в большом московском пожаре тут всё выгорело дотла, и люди с возможностями, лишившиеся своих домов, предпочли обосноваться в других районах. А Зарядье постепенно застраивалось невыразительными каменными зданиями, которые сдавались внаем. Глебовское подворье, завещанное городу действительным статским советником Дмитрием Глебовым, было отдано исключительно для размещения евреев, что породило очень своеобразный внутренний мир, практически незаметный снаружи.
Тут отмечали свои праздники, питались кошерной пищей, молились в крохотной синагоге.
И хотя останавливались в Глебовском подворье торговцы, то есть люди все-таки с деньгами, условия жизни тут были самые что ни на есть трущобные. Понятно, что постояльцы даже при желании не могли бы сами затеять ремонт в казенном здании, а московским властям явно было наплевать, в каких условиях живут купцы 1-й и 2-й гильдии, которым дозволялось квартировать на территории еврейского гетто.
Однако время шло. Жесткого и требовательного Николая на троне сменил, вероятно, самый просвещенный царь в российской истории, Александр Второй. Если и можно говорить о расширении гражданских свобод в стране, где существовало крепостное право, то именно при Александре Втором это было ближе всего к истине.
И евреи, как подданные Российской империи, впервые получили такие права и свободы, о каких их предки не смели и мечтать. И в частности им теперь дозволялось покидать черту оседлости и вести дела в самых разных городах, включая Москву. Вскоре еврейские гости будущей столицы перестали ютиться в тесном неуютном мирке Глебовского подворья, хотя далеко от него все же не уходили, предпочитая селиться рядом со своими. Современники вспоминают, что к 1870 году евреи составляли примерно половину населения Зарядья. Улочки и переулки, примыкавшие к Глебовскому подворью напоминали еврейские городки в черте оседлости - со своими рынками, ремесленными мастерскими, лавками кошерных продуктов и небольшими синагогами.
Своего внешнего вида евреи больше не стеснялись, поэтому по субботам и особенно по религиозным праздникам москвичи наблюдали множество причудливо одетых иудеев, прогуливающихся по набережной в непосредственной близости от Кремля.
Именно в это время тут же неподалеку, в Спасоглинищевском переулке на деньги богатых московских купцов начали строить Большую Хоральную синагогу.
Но то хорошее, что внезапно началось, так же внезапно и закончилось со сменой царя. Александр Третий, сменивший на троне погибшего от рук террористов отца, был чужд либерализма и на дух не переносил евреев.
По его распоряжению строительство Большой Хоральной синагоги было приостановлено на долгие годы, хотя там оставалось только закончить возведение купола. Евреев стали массово выселять из Москвы, а Глебовское подворье закрыли навсегда.
Район Зарядье с тех пор многократно перестраивался, и сегодня уже нельзя представить себе, как тут все выглядело во времена существования крохотного московского гетто. От той застройки не осталось никакого следа.
А вот Хоральной синагоге повезло больше. Спустя примерно 10 лет после остановки строительства здание удалось закончить, а потом еще 8 лет пришлось ждать открытия. Но в 1905 году синагога наконец начала принимать верующих.
Сейчас она считается подлинным украшением исторического центра Москвы, напоминая о том, как жители мрачного Глебовского подворья мечтали когда-то, что будут пешком ходить сюда по субботам и праздникам.
Впрочем это монументальное здание заслуживает отдельного разговора.
Как-нибудь обязательно расскажу о нем подробнее.
*Комментарии приветствуются, но каждый комментатор сам выбирает стиль общения: на вежливые высказывания реагирую с уважением, на хамство, агрессию и упрямое желание оспорить каждое слово отвечаю адекватно. Если не можете быть корректными, лучше ничего не пишите.
**Автор не обязан сообщать кому бы то ни было по первому требованию, где он берет информацию. Если ссылка на источник не указана в тексте, каждый желающий может поискать сведения сам. Гугл вам в помощь.