История не моя, но перескажу, как умею. В бытность мою четвертым офицером на дизель-электроходе Обь, свел я компанию с четвертым механиком, в чьей каюте, на ходу устраивали чаепитие механики и электромеханики, не вахтенные конечно, но работающие в машине по своим заведованиям с 08.00 до 12.00. Кофе-тайм так сказать. Почему в каюте? В машине не было отдельного помещения ЦПУ, только небольшая конторка перед щитом с приборами и датчиками. Вахтенному механику положено было стоять. Отдельной токарки тоже не было, станки стояли в дальнем темном углу, у кормовой переборки.
В столовой команды было чисто, а механики не переодевались из грязной робы на 15 минут. Каюта Четвертого была в самый раз. Второй садился в хозяйское кресло из кожзаменителя, остальные садились просто на палубу, бывало, что и прямо в коридоре у каюты. Я в это время тоже был свободен от вахты и по возможности «собирался» на чай или кофе. Второй механик иногда баловал собрание историями из своих арктических или Антарктических походов.
В тот раз рассказ был про рыбалку в устье Индигирки и невнимательность старшего моториста... Был август, ледовая обстановка - прекрасна, добежали, практически по чистой воде быстро и встали на якорь, в ожидании буксира с плашкоутами, куда планировали выгружаться. Буксир шел сверху издалека, из самого Чекурдаха. Туда не могли пройти из-за осадки. Надо было сбрасывать часть груза. Ожидать надо было 3-4 суток, поэтому командирами было принято решение, кинуть сети в какой ни будь протоке и через сутки забрать.
По карте нашли подходящее место. Идти правда было не близко, часа 3-4. Снарядили спасательную шлюпку, взяли брезент, теплые одеяла, так как планировали, поставив сети, ночь провести в тундре, благо тепло, до 20 днем. Запаслись репеллентом, дровами на всякий случай, в расчете на уху вечером. Экспедицию возглавил старший офицер. Наш второй механик был тогда еще третьим.
Собрались, условились о времени возвращения и возможных сигналах бедствия. Сколько и каких ракет, в какое время нужно было наблюдать. (укв мобильный станций на судах еще не было). Полярный день уже закончился и ночи были относительно затемненные. Желающих набралось достаточно, отправились шестеро. В надежде на рыбу набрали пустых картофельных мешков.
Когда добрались до места, увидели несколько походных чумов, недалеко от берега и еще дальше оленей, щипавших тундру. Решили базовый лагерь бросить поблизости. Всё люди, россомаха не подойдет, ну и пообщаться. Обитателей оказалось только двое. Старик якут и его взрослая дочь. Остальные, несколько душ, подались в тундру собирать в кучу разбредшихся оленей.
Пристали к берегу, разгрузились, двое остались оборудовать стоянку, ночевать решили в шлюпке, четверо пошли ставить сети наобум. Дед оказался не рыбак подсказать не умел, да и по русски - не очень… Поставили сети, маленькую для вечерней ухи и большие, на сутки. Пока ковырялись с большими сетями день закончился. Достали маленькую сеть, с рыбой на две ухи. Экспедиция повеселела.
Уха созрела, сварилась картошка в соседнем ведре, открыли тушенку, водку. Пригласили местных. Местные живо собрались, принесли подарки, вяленое мясо и вонючую, из ямы, рыбу. Ели и хвалили уху и тушенку, водку, вяленую оленину. Вонючку не выбросили, оставили капитану. Презент. Поскольку Старпом был руководителем экспедиции, недостатка в огненной воде не испытывали. Комар, осмелившийся укусить русского моряка, падал пьяный замертво и дрыгал ногами. Местных комары не трогали. Тысячелетний иммунитет.
Почти стемнело. Утром вставать, пить чай и вытаскивать сети с рыбой. Устроили в шлюпке ночлег и свернулись на банках и между банками, накрывшись, чем можно. Погода обещала не подвести. Притихла шлюпка. Никто не заметил, выскользнувшего из-под брезента, старшего моториста с его намерениями.
Сладко спавших разбудили истошные крики
- Я олень ! Я олень !
Общество проснулось и возбудилось! Повыскакивали из под брезента. От крайнего чума рысцой трусил старший моторист со стыдливо-виноватым выражением лица. Дед выбежал из чума, кричит. Дочка из своего - к деду. Добежал моторист, молчит, что случилось. Кричит дочка:
- К деду полез ! Думал моя!
Машинный ловелас не зафиксировал четко жилище, где ночует дама и залез в чум к деду с определенными намерениями добиться плотского удовольствия, посредством настойчивости и дополнительно угощения огненной водой. Дед, спросонья и с перепугу, забыл все русские слова, но понял конечную цель посетителя и чтоб обозначить свою гендерную принадлежность, закричал, что он олень, то бишь самец! Криком спугнул противного.
До утра уже никто не уснул. Каждый несколько раз прокричал «я олень» сконфуженному мотористу, потом хором и на бис. Разожгли костер, весело доели уху. Эта история ходила по пароходству. Но ни имен, ни фамилий не называем. С кем не бывает !
