Копирование текста и его озвучка без разрешения автора запрещены.
НАЧАЛО
- Ты мне ещё поиздевайся, - я уже почти рыдала, - кто – то жрать её будет ложками, а я продавать. Да ещё эта Снежана сети тут свои понаплела, я мечусь между городом и гарнизоном, как белка заполошенная, передохнуть некогда. Там вообще всё плохо. Она даже не свою прихоть выполняет, это через неё кто – то вами пытается управлять. А вы даже разговаривать со мной не хотите. Не о таком я мечтала. Я думала, приеду, все мне тут рады будут. Будем за столом сидеть, день прошедший обсуждать. Мы же такие дружные раньше были. Мы с отцом в детстве знаешь, какие неразлучные были, а сейчас он чужой. Забыл сказать, где еда лежит, это нормально? И вообще, может, я тоже икры хочу, а мне даже не предложили, - я зарыдала, - я домой хочу, к бабушке и Афанасию. Он хоть и вредный тип, но со мной всегда разговаривал, даже помогал, не то, что вы…
Максим обнял меня и стал гладить по голове.
- Наденька, солнышко, не плачь. У него сейчас голова совсем другим забита. На работе неприятности, всё рушится, всё валится, денег нет, а чтобы их добыть приходится спекулировать. Я вон, сегодня на обед не пошел, у меня стена в боксе рухнула. Вот, сидел и охранял, потому что любой мог зайти и что угодно вынести. Отец твой пришел, со мной сел рядом и не ушел до тех пор, пока стену эту не отремонтировали. Он со всеми так. А с тобой… Он тебя очень любит, может он просто не знает как себя вести с тобой. Тогда - то ты была маленькая, а сейчас ты взрослая женщина, да ещё и с мужем на голову ему свалилась.
- Я не свалилась, он меня звал и ждал. Про тебя тоже знал и даже успел очень хорошо изучить, да он с тобой больше разговаривает, чем со мной.
-Ну, мужикам проще общий язык найти, - попытался оправдать отца Максим.
-Конечно, - шмыгнула я носом, - вот вы, мужики и разговариваете, а со мной только Ольга, продавщица разговаривает. Слушай, - внезапно меня посетила мысль, - а ты не знаешь, как отец относится к продавщице нашей?
- Ольге, что ли? Говорят, что раньше у них вроде был роман, а потом что -то случилось и они стали вести себя как незнакомые.
- Да что у них могло случиться? Снежана у них случилась. Я сегодня с дверной ручки магазина вот такенную булавку сняла, - я руками показала размеры булавки, как рыбаки показывают свой дивный улов, разводя руки по максимуму, - на ней столько ниток было намотано, что вон, форму можно было из них сшить. Так Оля знаешь что сделала? Она эту булавку святой водой полила, представляешь? А за ручку бралась платочком. Вот где мудрость человеческая. Я не знаю, как отец относится к ней, но Оля очень хорошо относится к отцу. Это в каждом слове её чувствуется. И мне даже кажется, что она любовь к отцу на меня немножко переносит. Вот так вроде бы и рассказать нечего, а по ощущениям на душе тепло после общения с ней.
- Вообще, она женщина хорошая, - тяжело вздохнул Макс, - говорят, она сюда лет двадцать назад приехала с мужем лейтенантом, года три они тут прожили, а потом на учениях муж у неё погиб. Она была беременная, и от стресса ребёнка потеряла. Так тут и осталась рядом с мужем и ребёнком.
- Макс, ты чего мелешь, каким ребёнком, он же ещё не рожденный был, его ж никто не хоронил в таком случае.
-И что? – не понял моей мысли Макс.
-Как что, если его не хоронили, она не может тут ради него остаться. Могилу мужа ещё можно понять, а как понять могилу не рождённого ребёнка.
- Да я - то чего? Я тебе рассказываю, что мне мужики рассказали.
- Тьфу на вас, сплетники. Хоть бы историю правдоподобную придумали.
- Чего ты сердишься, я же не сам придумал, я только передал, что мне рассказали.
-Вы бы Родину так защищали, как трындите, - засмеялась я…
Утром, когда готовила завтрак, я услышала, как отец зашел к Максу и спросил:
-Максим, ты не знаешь, почему Надя вчера плакала? Икру не хочет везти?
-Нет, бать, тут другое, потом расскажу, - ответил мой драгоценный муж.
Надеюсь, он объяснит причину лучше, чем я пыталась ему объяснить.
Я накормила и отправила на службу своих мужиков, а через полчаса у подъезда стоял Уазик. Выйдя из подъезда, сразу заметила разительные перемены, случившиеся и с машиной и с водителем. Машина была вымыта до блеска и всегда опрятный Валентин, был идеально выбрит и отглажен. Я открыла дверь, и прочувствовала приятный запах мужского парфюма.
-Валентин, ты чего, - удивлённо спросила я.
-Как чего,- торжественно произнёс он, - мы же на войну едем. Пусть враг не думает, что мы его боимся. Так сказать психическая атака.
-Ааа, - протянула я таинственно, - а я уж подумала… Итак, с чего начнём?
Валентин, конечно же, рвался в бой, и требовал сейчас же поднять с постели Снежану серебряным крестом, облить её святой водой и вбить в сердце осиновый кол. У него ещё была куча идей, но хвала всем богам, мы уже въехали в город, и я скомандовала:
-Давай на первую точку.
-Может, мы туда сегодня не поедем, - внезапно боевой дух Валентина испарился, и он заканючил как маленький ребёнок.
-Не поняла, поясни, - встревожилась я.
-Да, ну их, козлов. Уже три раза отвозили, а денег так и не дождались. Зачем тогда возить?
-И сколько они нам должны?
-Миллион, - выпалил Валентин.
-Сколько? – я была в шоке, и мой вопрос непроизвольно превратился в крик, хотя миллион по нашим временам, не такие уж и большие деньги, но...
-Миллион, - твёрдо ответил водитель, - таких гадов нужно на счётчик ставить.
-А мы и поставим, - ухмыльнулась я, - мы их бить не будем, мы на них просто сядем.
По рассказу Валентина я поняла, что последние два раза икру он отвозил без отца. Как только он заходил в дом, у него отбирали ведра с икрой и выпроваживали из дома. Во - первых меня поразил размер доставки. Ведро!!! И не одно! Во - вторых меня поразила наглость торгашей. В смысле, отобрать товар и выпнуть? "А поцеловать", - как говорилось в одном старом анекдоте. Я не знала, что может нас ожидать за этими воротами, поэтому мы сразу договорились с Валентином, что заходит он первый, и ведра из рук не выпускает, что бы там ни происходило. Я своего добьюсь, даже если мне придётся принять свою силу. Миллион!!! Я не скажу, что для меня это бешеные деньги, благодаря дедушке Макса и моей чуйке, у нас сейчас был в заначке миллион, и даже не один, но миллион долга за мгновенно уходящий товар, это слишком! Мы подъехали к каменному двух этажному дому с разрисованными воротами. И у меня закралось смутное подозрение, но я ещё ни в чём не была уверена, поэтому не стала их озвучивать. Водитель взял два ведра из багажника и, не стучась, зашёл в ворота. Я посчитала до пяти и зашла следом. В этот раз Валентина не пустили даже на порог. На веранде, закрыв собой проход, стоял здоровенный мужик.
- Ну, чё ты там привёз? Давай сюда, - произнёс он совсем не мужским голосом, протягивая руки к вёдрам.
Валентин вжал голову в плечи и сильно сжал ручки ведер, приготовившись бороться за них. Мужик не успел взяться за товар, как я, подскочив, хлопнула его по рукам:
-Не свое не трогай.
Амбал резко одернул руки и удивлённо посмотрел на меня.
- Где деньги за прошлые привозы?- спросила я, насупив брови.
- Это не ко мне, - начал оправдываться мужик, - это к хозяину.
- Хозяин где?
Мужик слегка отодвинулся, оставив небольшую щель между ним и дверным косяком.
- Унизить хочет, - догадалась я, - думает, я полезу, а он меня зажмет. Ну, ну. Дебил.
Я, как ни в чем, ни бывало, подошла к нему, взяла эту тушу за воротник рубашки и отшвырнула к забору. Он с грохотом врезался в ворота и тихонько сполз по ним на землю. Естественно, мужик ничего не понял, он даже не сообразил, что маленькая пигалица без помощи иных сил такого сделать бы не смогла. Он встал на четвереньки и, что – то мыча и мотая головой, попытался подняться, но по каким - то причинам сделать этого не смог. Мы из принципа помогать ему не стали, и демонстративно прошли в дом.
Там в глубине дома, за огромным столом, на стуле-троне сидел маленький жирный человечек. Тело похожее на шар, короткие ножки и ручки с пальчиками сосисками, нет, не сосисками, сардельками и вместо носа свиной пятачок. Я, старалась сдержаться изо всех сил, но у меня не получилось, уж больно он был похож на весельчака У из мультика, и я расхохоталась. Судя по обстановке и одежде я поняла с кем имею дело. Моё предчувствие не ошиблось. Цыгане! И, судя по всему, непростые. Ну, что ж… Плавали, знаем. Разговор у нас тоже будет непростой.
- А ты что за птица,- приподняв бровь, лениво заговорил толстяк, - я тебя не звал, а ты в дом зашла, насмехаешься, даже здравствуйте, не сказав, - нагло рассматривая меня, произнёс этот тип. Но увидев Валентина, догадался, - а, от Витьки что ли, икру притащила.
Вот тут меня не то, что возмутило, взорвало. Какой – то невиданный зверёк, величал моего отца, командира полка, как холопа Витькой:
-Ну, кому может и Витька, а тебе свиное рыло, Виктор Анатольевич. Когда деньги отдашь? - я скопировала наглый тон этого «весельчака».
- Чевооо? - человечек от такой наглости встал со своего трона и начал надвигаться всем своим огромным весом на меня. Он и не догадывался, что именно этого я и добивалась, - Костя, ну ка выкинь эту малолетнюю хамку из дома, - крикнул он.
- А Кости нет, - захихикала я, - он под забором валяется. Хотите, я Вам там тоже место найду.
В общем, все эти разговоры мне нужны были только для одного, чтобы эта гора сала подошла ко мне поближе, и я смогла к нему прикоснуться. Как только он подошел на нужное мне расстояние, я коснулась его руки и скомандовала:
-Стоять! А теперь рассказывай правду.
- Чего ради, - усмехнулся толстяк, - я тебе должен что-то говорить. Да кто ты такая, чтобы я с тобой разговаривал? Да я вообще, не собираюсь отдавать вам деньги. А что вы мне сделаете? Ничего. Твой папаша ничего мне не сделает, потому что побоится свое место потерять, - уже выпучив глаза, от непонимания происходящего, продолжал толстяк, - и он слова против мне не скажет, побоится честь свою офицерскую замарать. Он и так на волоске висит, начальство на него зуб точит. Так что давай сюда икру и вали отсюда по - хорошему.
Я притронулась к нему и сказала:
-Молчать. Через неделю, если тебе захочется поговорить, приезжай к нам. С тебя один миллион сто тысяч. Сто тысяч, как ты понимаешь, пеня. Если через неделю ты не приедешь, значит, к тебе приеду я, и ты, в придачу к немоте ещё и оглохнешь. И да, к отцу не ходи, не надо. Меня на КПП вызовешь, я его дочь, меня Надя зовут. А икру я сдам надежным людям, а тебе доверия нет. До свидания.
Всё это время Валентин стоял с открытым ртом и ловил каждое мое слово, когда я стала выходить из дома, он трусцой побежал за мной. Мы уже отъехали от дома, когда Валентин нарушил молчание:
-Надь, ты забыла ему сказать, чтоб он двигаться начал. Он так теперь неделю будет стоять и молчать.
- Нифига, не сдохнет. Может только чуточку схуднёт. Ему полезно. Пусть его цыганки хороводы поводят вокруг него, глядишь и найдётся такая, что разговорить его сможет.
Мы съездили ещё в три места и удачно сдали всю икру, забрали деньги за предыдущий товар и поехали к дому Снежаны.
У подъезда сидели бабульки и о чем - то оживленно болтали. Когда я подошла к дому, то поняла, что обсуждали они приезд Снежаны. Я бы с удовольствием послушала их, но увидев меня, они замолчали.
- Здравствуйте, - я начала издалека, - а не подскажите, в какой квартире живёт Снежана?
-А ты кто ей будешь, - поинтересовались бабульки.
- Подруга, - без зазрения совести соврала я.
- Какая же ты подруга, если не знаешь, в какой квартире она живёт?
- Нормальная подруга, - пожала я плечами,- она живёт вон в той квартире на третьем этаже,- я показала пальцем в направлении квартиры Снежаны, - я же спрашиваю номер этой квартиры.
- Так, если знаешь где она живёт, чего спрашиваешь, поднимись сама и посмотри, - враждебно ответили старушенции.
- А вам что, так трудно сказать номер квартиры? - я тоже сдаваться не собиралась,- кости её перемалывать вы можете, а номер квартиры сказать не можете.
-А это не твоя забота, - накинулись на меня старушки, - чего хотим, то и говорим, а чего не хотим, того не говорим.
Я просто пожала плечами и гордо подняв голову, прошла мимо них, прекрасно понимая, что как только за мной закроется подъездная дверь, они начнут перемалывать мои косточки.
В этот раз я решила зайти к Снежане без всяких фокусов и нажала на кнопку дверного звонка. Минуту спустя, дверь открылась и на пороге возникла хозяйка. Прошли всего лишь сутки, а человека было не узнать, Мне показалось, что она осунулась, похудела, и кожа её стала серой. Я ахнула от неожиданности, а Снежана немного отойдя от двери, жестом пригласила меня в дом.
-Здравствуйте, - сказала я, немного растерявшись, - я тут мимо Вас проезжала и подумала, может Вам ещё что – то нужно подвезти, пока я мотаюсь в город. Вы не стесняйтесь, мне не трудно.
-Нет, спасибо, - отмахнулась Снежана, - чаю хотите?
- Нет, чаю не хочу, хочу понять, что с Вами произошло, сутки назад всё было по - другому.
-Не знаю, - женщина шла по дому, шаркая ногами как старушка, - вчера вроде всё было нормально, а сегодня встала, а сил совершенно нет.
-Это у Вас что – то в доме нехорошее, - сказала я, оглядываясь, - можно я посмотрю.
-Делайте что хотите, - безразлично махнула рукой Снежана.
Я начала осматривать квартиру другим своим зрением и у меня глаза полезли на лоб.
-Ну и наглость, - не удержалась я.
На каждой двери в квартире висели самодельные шторы из скрепок. Тогда были очень модными межкомнатные шторы из бусин, деревяшек, скрепок. Всего того, что можно было найти под рукой. Вот и тут были шторы из нарезанных тонкими ленточками старых открыток, намотанных на скрепки, а между этими специфическими бусинами то тут, то там просматривались булавки с намотанными на них чёрными нитками, вот эти булавки давали дикую черноту.
-Снежана, а откуда у вас эти висюльки? – как бы невзначай спросила я.
Женщина безразличным взглядом посмотрела на них, пожала плечами:
-Да они пол жизни тут висят, с самого моего детства. Мама говорила, что это память об отце и запрещала их снимать. Даже мыть запрещала, представляете.
- Угу, представляю, а потом они загнали Вашу маму в могилу. Во всех Ваших бедах виноваты вот эти шторы, их нужно срочно снять и выбросить.
-Да пыталась я их уже снять, - отмахнулась Снежана, - ничего не получается. Как ни возьмусь за них, так сразу что – нибудь со мной случается. Я их ненавижу, уже всю одежду об них уже испортила, а сделать ничего не могу.
-Так может я?
- Попробуйте, если получится, я Вам буду очень благодарна.
Мне они поддались без всяких проблем, может просто потому, что я снимала их в перчатках. Но, в самом деле, если подумать, то какой нормальный человек смог бы догадаться о том, что нельзя трогать голыми руками вещь, которой ты касаешься раз сто на дню? Я сняла их и засунула в мешок, который мне дала хозяйка дома и поставила у порога.
-Я когда пойду домой, их выброшу.
-Фуух, даже дышать легче стало, как будто груз тяжелый с плеч сняли, - Снежана немного повеселела.
-А можно я ещё посмотрю? Может ещё что где – то есть?
Женщина махнула рукой, мол, делай что хочешь, распахнула окно, подставив лицо солнечным лучам, и закрыла глаза от удовольствия. В квартиру хлынул свежий воздух. Я пошла ходить кругами, и больше ничего не нашла. Вот же паразит какой хитрый, это ж надо такую систему придумать. Год будешь думать и не догадаешься.
-Снежана, а кто Ваш отец?
-Не знаю. Да мне, если честно всё равно. Я его никогда не видела, а теперь и видеть не хочу. Мать всю жизнь по нему сохла, всё к колдуну местному бегала, что – то просила у него, что – то клянчила, до самой смерти.
- А колдун этот где?
-Где живёт? Да вот там, - она махнула в сторону знакомого мне дома, - в конце улицы. Только я показать Вам не смогу, мне туда нельзя. Если я туда пойду, то погибну.
-Да и я туда не пойду, - слукавила я, - мне он нафиг не нужен своих бед хватает, ещё чужие собирать.
Я видела, что Снежане становится лучше и ей не терпится начать что – то делать.
-Ладно, пойду я, так Вам точно ничего не нужно больше перевозить?
-Нет, что Вы, я всё, что мне нужно уже привезла.
Мы попрощались, я схватила мешок со скрепками и, помахав рукой вышла. Теперь, если даже кто – нибудь спросит, что я делала в квартире и о чём мы говорили, то Снежана точно скажет, что я предлагала ей свои услуги по перевозке вещей. Психология и никакого волшебства…
Как только я вышла из подъезда, серпентарий на лавочке зашуршал с новой силой. Проходя мимо бабок, я услышала, как одна из них зашептала другой:
-О, гляди, что-то потащила. Надо у Снежки спросить, к ней ли эта девка приходила, а то может воровка какая – то, а мы тут сидим, уши развесили.
- А за девку вы ответите, - подумала я и подломила у лавочки ножки, - вот так. И за воровку тоже.
Бабки с воплем рухнули на землю. Я оглянулась и удовлетворенно хмыкнула. Они барахтались в пыли, пытаясь встать и матерясь на чем свет стоит.
- Что-то я сегодня разошлась, и все валяются в пыли, к дождю, что ли? - подумала я и рассмеялась.
Я остановилась, но не для того, чтобы помочь вредным старушенциям, а для показательного выступления. Подняв голову вверх, я посмотрела на окна квартиры Снежаны. Женщина мыла окно на кухне и тихонько напевала что-то весёлое.
- Снежана, - крикнула я, бабки на земле замерли,- а где тут у вас мусорка?
- Там, - Снежана махнула рукой в сторону нашей машины.
- Поняла. До свидания, - я махнула ей рукой, она приветливо помахала мне в ответ.
- Вот такая я подруга, - сказала я старухам и пошла к машине.
Бабки начали подниматься с земли, тихо матерясь о том, что это была последняя лавочка в их дворе и та сгнила, а домоуправлению и дела нет до бедных пенсионеров. Я донесла мешок до машины. Валентин выскочил, чтобы мне помочь, но я его грубо оттолкнула:
-Не подходи, нельзя это трогать. Здесь, так сказать, причина бед целого гарнизона. По идее его даже в машину класть нельзя.
Куда девать эту причину, долго думать не пришлось, я поставила мешок между машиной и мусорным контейнером, чтобы мои действия не были видны любопытным старухам, и обвалила на него целый шквал огня. Мешок зашевелился как живой и начал извиваться, как будто в нем находился клубок змей, бившихся за выживание. Валентин, увидев это испугался, и непроизвольно отшатнулся. Признаться честно, для меня это тоже было зрелище не из приятных, глядя на этот мешок, можно было придумать кучу страшных вещей и испугаться, особенно если у тебя богатая фантазия.
С первого захода колдовство уничтожить не удалось, уж больно старым оно было и сильным, мне почему – то пришел в голову термин «зачерствевшее». Булавки распрямились, а нитки гореть не хотели, я это чувствовала даже через холстину мешка. После второй волны огня, нитки зачадили, как плохо сделанная свеча. И только после третьей попытки из мешка вырвался черный дым.
- Фига себе, это что такое? - наклонился к мешку Валентин, - это что, всё ты наколдовала?
- Нет, это всё, наколдовал старый колдун, а я обезвредила. Теперь мне надо это куда - нибудь закопать. А ты не знаешь, что там за тем домом, куда ездила Снежана? Пустырь? - вдруг осенило меня.
- Ну, да. Только там такой бурьян, что черт ногу сломит.
- А давай мы туда эту дрянь и отвезем, - рассмеялась я, подумав, что это даже очень весело закопать остатки колдовства у колдуна под носом. Видит око, да зуб неймёт. И мы поехали на окраину города. Когда мы проезжали мимо дома колдуна, то увидели сидящего на лавочке перед домом старичка. Тот сидел, опустив голову и часто дышал. В глаза бросалась его не естественная бледность. Я, проезжая мимо наиграно захихикала и показала язык. Валентин покосился на меня и, покачав головой, улыбнулся.
Дорога оборвалась и мы остановились. Пустырь действительно был заросшим высокой травой, но по нему можно было пройти, потому что дорога на самом деле не закончилась, как могло показаться с первого взгляда, а превратилась в узкую тропинку, ведущую вглубь пустыря. Я вышла из машины и вытащила мешок.
- Валентин, возьми лопату, - скомандовала я и шагнула на тропинку.
Не знаю почему, но я ждала, что тут будет куча колдовских "капканов", но судя по всему, колдун как раз сюда, ходить боялся. Сначала я не поняла в чем дело и подумала, что старому колдуну просто не интересен кусок пустой земли, где нет людей, гадить – то некому. Но позже, когда начала чихать, поняла, что на этом поле растёт полынь. Она не просто растёт, эта трава была повсюду и в огромных количествах. Я остановилась и стала оглядывать всё вокруг. Полынь, полынь, везде одна полынь. Вот это да. Я даже не сомневалась, что эту траву кто – то специально посадил, назло колдуну, чтоб даже ноги его здесь не было. Мы сошли с тропинки и начали прорываться вглубь, подальше от людского любопытства. По всему полю наблюдались следы прошлогоднего пала. Может, кто из молодёжи шкодил, а может, и колдун пытался отвоевать территорию, но полынь, как птица феникс, восставала из пепла и не давали ему ни одного шанса. Пройдя метров пятьдесят, я остановилась и протянула руку:
-Лопату давай.
-Здрасте, - ответил Валентин, пряча лопату за спину, - я за тобой, зачем шел, просто так погулять и лопату потаскать? Показывай, где копать?
И он начал вгрызаться в землю. Саперная лопатка в руках бойца оказалась действительно сильным оружием, буквально за две минуты он выкопал яму таких размеров, которым я могла только позавидовать. В прошлый раз я такую яму минут пятнадцать ковыряла, зря тогда Валентину дело не доверила. Я уже решила, что глубина достаточная для мешка и остановила парня, но Валентин, что – то прикинув, сказал: «Мало», и опять вгрызся в землю. Остановился он, когда яма была ему уже по пояс:
- Вот теперь нормалёк, - сказал он, утерев пот со лба, и потянулся за мешком.
-Куда, - я шлёпнула его по рукам, сама поставлю.
-Так ты же его обезвредила, - растерянно отозвался Валентин.
-Ну, обезвредила, но я не знаю, какие ещё тут могут быть сюрпризы. Ты видишь, я с рук перчатки даже не снимаю. Вообще такую дрянь нельзя брать голыми руками.
Я протянула ему руку и помогла выбраться из ямы, затем кинула туда мешок.