Маришка подпрыгнула на месте, взяла сумку, обулась, схватила тулуп. Любляна, увидев, что ведьма без вопросов начала собираться, выскочила во двор. Она с трудом удерживалась, чтобы не сорваться на бег. Маришка вылетела на улицу, на бегу накидывая тулуп, спустя мгновение. Любляна бежала впереди. Несмотря на то, что она только что проделала весь путь до дома гончара бегом, и сердце ее стучало набатом, а легкие горели огнем от холодного воздуха, что она жадно хватала ртом, девушка бежала что было сил. Ведьма не отставала. Лишь однажды они замедлились, поскользнувшись на раскатанной детишками в лед дорожке и растянувшись лицом вверх. «Как я могла забыть? Ведь сумела обежать в первый раз», - мелькнуло в голове у Любляны, но мысли о том, что Анджей истекает кровью в ее доме, быстро вытеснили все другие.
Маришка лишь успела увидеть тонкий темный просвет в облаках, усыпанный звездами, но тут же вскочила, помогла подняться Любляне, и они снова побежали вперед, не думая о предупреждениях, которые Маришка с Анджеем сами раздавали незадолго до этого. Улицы были пусты. Ни единого человека не было в эту ночь снаружи. Даже последний пропойца сидел дома, и носа не казал наружу. Потому Маришке представилось, что все это просто дурной сон, и она изо всех сил пожелала проснуться. Только сердце знало, что дар сноходицы не поможет ей в эту ночь. Не теперь. Стоило Анджею выйти за порог, как тяжесть легла на душу болотной ведьмы. Она не могла найти себе места. Лишь убеждала себя, что в незнакомом месте не привыкла спать одна. Даже задумалась, а не ревнует ли она волка. Но стоило увидеть лицо Любляны, как все ей стало ясно. И теперь она торопилась изо всех сил, боясь опоздать.
Вдова бежала так быстро, как только могла, не замедляясь ни на миг, а потому, когда она резко повернула к дому, Маришка опешила, тут же разглядев кровавую полосу на снегу до самой двери. Она рванула за Любляной, да так, что когда та распахнула дверь, впуская холодный воздух внутрь, ввалилась с ней одновременно.
Маришка замерла лишь на мгновение, а затем ринулась к перевертышу. Она откинула одеяло. От вещей, что раньше лежали на печке, и впрямь сохранилось тепло. Любляна бросилась помогать Маришке убрать то, что согревало волка до прихода ведьмы.
- У него были очень холодные руки, - словно оправдывалась она, отодвигая глиняный горшок. - А ещё я промыла ему раны отваром крапивы.
- Ты все правильно сделала, - сказала ведьма, снимая пропитанную кровью повязку. - А сейчас принеси полотенец, поставь кипятиться воду и пойди убери кровь со двора.
Любляна и рада была делать хоть что-то. Сидеть в стороне и смотреть, как мужчина, которого она полюбила, умирает, не было никаких душевных сил. А когда есть дело, то и дум меньше.
Маришка смотрела на страшные раны. Кровь уже не лилась ручьем, но то, каким бледным был Анджей, пугало ведьму. И всё же её темная сила позволяла видеть, что жизнь ещё теплится в ослабшем теле.
Из сумки она достала кусок извести и начала чертить символы прямо на полу вокруг неподвижно лежащего Анджея. Выведя все крючки и закорючки, она вымыла руки, села в круг к волку, положила пальцы ему на раны. Как темная ведьма она уже владела магией тлена, смерти и увядания. А потому заставила влагу, что сочилась из ран высохнуть. Но лишь настолько, чтобы Анджей не терял драгоценную кровь. Вот только это не дало бы ему жизненной силы. Если бы только напоить его кроветворным отваром.
Счет шел на минуты. Готовить снадобья времени не осталось. Болотная ведьма должна владеть и светлой и темной магией. Но светлая сила так и не проявилась в Маришке. Вот теперь ведьма начинала паниковать.
Дверь хлопнула. То Любляна вышла убрать кровь со двора. Маришка посмотрела на изможденное лицо перевертыша. И словно от ее взгляда ресницы Анджея дрогнули, а в тонких щелочках приоткрытых век блеснули желтые огоньки глаз.
- Ты должен продержаться хоть совсем немного. Через день-другой мои друзья придут за мной. Арман – светлый ведьмак. Он залечит твои раны и вдохнет в тебя жизнь, - говорила Маришка и сама себе не верила.
Мало того, что волк мог не прожить столь долго, так ещё и Арман растерял свою силу. И восстановить ее сможет только к лету.
- Нет, - одними губами прошептал мужчина.
- Анджей! Ты ведь маг-перевертыш! – шепотом прокричала она, - Ты должен знать способ, как тебе помочь! Подскажи мне!
- Ты, - сказал он и закашлялся. Таким скрипучим прозвучал его голос… - Ты болотная ведьма.
Было видно, что слова давались ему с большим трудом, но Маришка не понимала. Да, она болотная ведьма, но как это знание должно помочь ей?
- Призови силу, - словно ответил он на ее мысли, и глаза его снова закрылись.
Маришке показалось, что он все ещё слышит ее, но задавать вопросы она больше не решилась.
Спасения ждать было не откуда. Символы были начерчены, жертвенной крови хватало. Она растянулась на окровавленной простыне рядом с Анджеем, взяв его за руку, и закрыла глаза.
Отовсюду, словно живой, наползал серый туман. В руке ведьмы вместо ладони перевертыша лежала красная путеводная нить. Что-то звало ее туда, где нить пропадала из виду, утопая в густой серой дымке.
- Ну уж нет! – крикнула Маришка в густоту тумана. - Я не сдвинусь отсюда ни на шаг! Если ты можешь помочь мне, то появись, а если не можешь, то уж лучше я проведу это время рядом с умирающим другом, держа его за руку.
Ответом ей была тишина. Ведьме даже показалось, что нить стала тусклее.
- Ах так? - крикнула Маришка в пустоту, закрыла глаза и… проснулась.
Вода в печи кипела. Любляна ещё не вернулась с улицы. Значит, в изнанке она пробыла совсем немного. Рука Анджея снова становилась холодной.
«Если я не сдюжу, то ничего ведь и не изменится. А значит хуже уже не будет, так?» - подумала ведьма, села, подогнув под себя ноги, и снова положила руки на раны перевертыша.
- Приходи теперь, сила, - шептала она прикрыв глаза, призывая светлую магию, которой отродясь не владела…
