Её звали Лёма.
Почему? Никто не знал. Может сокращение такое, а может сама придумала, история об этом умалчивает, как и о том, сколько лет было Лёме.
Каждый, уважающий себя студент общежития №9, 11, да и 3 и ещё парочку, знал Лёму, если не лично, то хотя бы краем глаза.
Лёма тайна, интрига, загадка.
Лёма грёза всех мальчиков от семнадцати и до окончания учебного заведения.
Лёма подружка, собутыльница, наперсница, учительница. Лёма всё знает и всё умеет. Лёме можно рассказать всё то, что не расскажешь друзьям и маме, но расскажешь ей, Лёме
Про Лёму ходят легенды.
Говорят что она вытащила своего брата из таааакооой задницы.
Когда распалась Великая и Могучая Держава, Лёминого брата взяли в армию. Кто- то говорит брата, а кто-то и сына, якобы которого родила Лёма в седьмом классе...
Лёма поехала в армию, поговорила с Самым Главным Командиром Армии, Лёма попросила отпустить её брата из армии, потому что мальчик слаб здоровьем, физическим и умственным, а ещё он сирота.
Ну и что, что по документам есть оба родителя, они, Лёма и Брат, совсем чужие для своих родителей.
Лёма и Брат, личности творческие. Лёма рисует, брат поёт и играет на гитаре, и вообще...
Что там Лёма ещё говорила Самому Главному Начальнику Армии, так никто и не узнал.
Но Лёма поехала в часть где служил, а вернее проводил время на губе, Брат.
Армия не видела более тупого, упрямого, ничего не понимающего солдата.
Брат был образец бездельника и тунеядца, коих рисовали в советское время в журналах, типа "Крокодил" и куда-то там высылали.
Время было уже не советское, но ещё не пойми какое. Состав руководящий в армиибыл пока ещё тот же, что при союзе, то есть не стеснялись и лаской, и таской, так сказать, воспитать будущего солдата, мать его в дивизию, но ни у кого этого не получалось.
не обучаемый был, Брат -то
Даже у прапорщика Сидарчука, похожего на огромного застарелого лесного борова и то никак не получалось..
-Ниии, це ни людына, це яката жывотная ни похожа ни на што. Це образец мезозоя, глыба яката, тьфу на нёго. Амёба з одной клиткой в мозге ито умнее этого свинюка. Уйды, уберите с глаз моих, за ради бога, этого дурня. Геть отседова...
Такие слова слышались каждый день, раза четыре - пять за день, из уст прапорщика Сидарчука
В тот день, когда приехала Лёма, на плацу было тихо, потому что Брат был сами знаете где.
Она прямиком пошла к майору Лепёхину, майор человек был нервный, он сначала наорал на Лёму не разобравшись, а потом долго извинялся, после извинений, отправил её к капитану Тяпкину.
Капитан Тяпкин, красавчик с маслянными глазами, долго любезничал с Лёмой и вздыхал, потом курил, потом опять вздыхал и в итоге отвёл к лейтенанту Макину.
Макин взвизгнул от радости, что выпала возможность избавиться от дебила Брата Лёмы, который портит все показатели.
Резвой рысью, сам, понёсся искать прапорщика Сидарчука, чтобы узнать у того, в какую задницу запекли Брата.
Брат же был сами знаете где. За неимением отдельно стоящего здания, сидел Брат в старом деревенском погребе, для охраны его был приставлен такой же никудышный солдат, по кличке Блоха. Достал Блоха где-то самогона, огурцов и сала, второй день праздновали, сидя вдвоём в погребе.
Нашли Лёма с Макиным, прапорщика по воплям раздававшимся со стороны "места для гаупвахты"
-Вашу мать ити, солдаты. Це гамнюки якито, а не чоловики, це вошЫ и глЫсты, шо паразитируть на чоловичьим организми. Це контра заморская...
-Аааатставить, вы что себе позволяете товарищ прапорщик? Вы позорите честь мундира! -кося глазом на Лёму выкрикнул лейтенант Макин, и щёки его, покрытые мягким, белым пушком заалели, как те цветы, в честь которых носил лейтенантик свою фамилию.
Лёма обладала каким- то особым очарованием, все особи мужского пола, не зависимо от возраста попадали под него.
А вот Сидарчук не попал. Нет, нет он был представителем мужского пола, ещё каким.
Но Сидарчук был старым воякой, сердце его загрубело, как голос, и ладони, коими он съездил по ушам и сторожу и тому, кого тот сторож сторожил. Короче Брату и Блохе.
-Повбывал бы , чесслово товарыщ литинант. Ну шо за людыны, таки, а? Ну це ж скотыняки ей богу, упылись як свыньи тьфу.
-Ааатставить разговорчики, -опять козырнул лейтенант и горделиво глянул на меланхолично стоящую Лёму, - где солдат***
-Так ото и говорю, товарыщ литинант, ця скатыняка...
-Мммм, сестрёёёёёнка, уууу
Пьяно покачиваясь Брат заулыбался в дебильной улыбке, двигаясь к сестре, был он пьян и вонюч, как тысяча бизонов
Выслушав приказ от Самого Главного Начальника Армии о том, что Брата надо отпустить, что он сирота и творческая личность, Сидарчук почесал в затылке, сказал непереводимую тираду из слов непонятного значения, показал замысловато сложенную фигуру из трёх пальцев, по две штуки на обеих руках
-От, бачилы
А также сказал, что он воспитает из этого порося, человеческого солдата, такого как сам, и даже возможно лучше.
Брат воспитываться не хотел, особенно у Сидарчука.
Поэтому начал пускать слюни и мычать.
Затем, видя, что на прапора не действует его дебильный вид и мычание, Брат схватил лежащую на земле штакетину, которой намеревался прапор воспитывать их с Блохой, и согнув одну ногу в колене, закинув её на другую, изображая игру на струнном инструменте, Брат заорал во всю дурь ещё не полностью сожранных травой лёгких
-Трынди - брынди балалайка, трынди - брынди заиграй-ка, трынди- брынди не хочу, трынди-брынди жрать хочу...
Блоха в этот момент пытался пританцовывать, согнув тонкие, длинные ноги в коленях
-Мальчик голоден, -бесцветным голосом сказала Лёма, и грустно посмотрела на прапора с лейтенантом
-Шоооо, да ця падла...-заорал прапор, но тут же сник под грозным взглядом Макина
-Распорядитесь накормить солдат, -кинул Макин
Вечером Макин прощался с Лёмой и её Братом, со слезами радости на глазах, никто теперь не будет портить показатели, а если кто и захочет это сделать, прапор воспитает, радовался Макин.
Прапор стоял тут же, и что-то шептал, когда подошла его очередь прощаться с бывшим подопечным, он резко и крепко обнял Брата и дал коротким, точным ударом под дых бывшему солдату, напрочь комиссованному.
Брат коротко ёкнул, покраснел, но улыбку с довольной рожи не убрал, зля и доводя прапора до белого каления.
-А может и этого возьмёте, - с надеждой спросил Макин, кивая на Блоху
-А на что он мне, - искренне удивилась Лёма
-Я блины печь могу, и пол мыть, и...драники делаю из замёрзшей картохи, тёёёётенька, возьмите меня...
"Тётенька" повернулась к Блохе, задумчиво осмотрела его, и сказала, что если можно, то возьмёт.
Лейтенант переговорил со стоящим неподалёку с капитаном Тяпкиным, тот выслушав литёху, постоял секунд тридцать и пошёл в сторону майора Лепёхина. Майор почесал красный от натуги затылок, подумал, пошёл в штаб и принялся кому- то звонить. Часа через два судьба Блохи была решена, он стал свободным.
Уходя быстрым шагом, чтобы ещё кого-нибудь не вручили, Лёма оглянулась и увидела грустные взгляды солдатиков и лейтенанта Макина.
-Ну куда я вас, касатики, -прошептала Лёма, - у меня там студенты, и вот ещё... Брат и Блоха.
Такие и подобные истории передавали старшие студенты младшим.
Никто не знал где живёт Лёма, откуда она приходит и куда исчезает. Она появлялась всегда, когда открывалась бутылка с тремя семёрками, любила Лёма этот портвешок. И знали студентики чем приманить музу...
Она появлялась, как джин из бутылки, слегка флегматичная и загадочная
-Мммм, -гворила Лёма, - ммммааальчччиикки, ммилллые, ддддоообрые сссстуддентики
Лёму сажали во главе стола, давали ей кильку в соусе, иногда даже смешанной с макарошками, наливали полстакана вина и с благоговением смотрели, как богиня изящно пьёт три семёрки и закусывает килькой...
Затем прикрыв глаза, смакует этот невообразимы коктейль из морепродуктов, томатов и макарон, залитых портвейном, вздыхает и произносит
-Ммммальчики....
И тут же вся орава начинает кутёж, галдёж, уже никто не обращает внимание на Лёму.
Конечно в течение веселья они поднимали тосты за Лёму даже чокались с ней, иногда сажали на стул и таскали её на руках на этом стуле, как королеву. А она блаженно улыбалась и шептала, как змея
-Ммммаааальчччикиии, ссстудеееентикиии
И вот какой-то первокурсник, с красными оттопыренными ушами и глазами навыкате, обалдев оттого, что сама Лёма обратила на него своё внимание, путаясь в словах, потными ручками трогает свою богиню на сегодняшний вечер, за колено...
Это завтра он будет стоять перед такими же салажатами- дружками, курить припрятанную с гулянки радопину, плевать через губу и прикрыв глаза, растягивая слова, говорить, как бы обравнивая невзначай вожделенное имя
Мы с Лёмой...я и Лёма, Лёма сказала... пойдём в кино с Лёмой...Смотрели на звёзды с Лёмой, гуляли с Лёмой, Лёма читала стихи...
Мальчишка несомненно врёт, но перваки-товарищи, верят счастливчику, верят и надеются, что скоро и они будут стоять так, небрежно прислонившись к стене общаги, сплёвывая, чуть хриплым голосом говорить о том, что они с Лёмой...
Мальчишки ещё не знают, что Лёма обычно молчит, она слушает, мягко улыбается и молчит.
С ней никто не гуляет, и не смотрит на звёзды, и конечно же не водит в кино.
И стихи Лёма никому не читает, в разгар гулянки, получив свою порцию веселья, Лёма просто уходит оставляя после себя стойкий запах духов "Белая сирень".
Везде, в комнате, на диване, на подушке, на одежде и даже в туалете...Везде этот запах, запах Белой сирени запах Лёмы...
Лёма, это просто Лёма.
Так что ври мальчик, ври, тешь своё самолюбие, до тех пор, пока кто-то из твоих друзей не вытянет счастливый билет на встречу с легендой, на встречу с Лёмой...
И уже он будет стоять на твоём месте...
Студенты поют под гитару скабрезные песенки, поглядывая на сидящую с полуприкрытыми глазами Лёму, кивая головой какому-нибудь новичку....
Итак из года в год...
Но время неумолимо, оно бежит, бежит, бежит.. всё меняется
Уже давно прошло то время.
И армия уже не та, и никто не сможет вот так, запросто, как Лёма, поехать и забрать из армии своего не то сына, не то брата. А так же Блоху, который как говорит легенда, стал законным мужем Лёмы, ибо ... не было достойных. Скажем так...
Но проезжая мимо общежития №9, его больше всего любила Лёма, можно увидеть, как стоит странная женщина и смотрит, смотрит на окна общаги, не мелькнёт ли где в окне рука студента с бутылочкой старого доброго три топора.
Не раздастся ли звон гранёных стаканов, бренчание на гитаре и божественный запах кильки в томате...
Нет, Лёма, выросли твои мальчики. Они уже давно солидные дяденьки, отцы семейств, а то и дедушки. И только иногда во снах, приходишь ты к ним в месте со свежим ветром, юностью и беззаботностью, ты Лёма...
А нынешние студенты совсем не то, не ходи сюда больше Лёма, не смотри на них и не пугай бедных мальчиков, которые могут получить шок и на всю жизнь станут бояться женщин.
Иди, иди домой Лёма. Там твой муж Блоха, нажарил тебе драников из замёрзшей картошки...