Ранее: Дамский велосипед и первый раз в первый класс.
Как я с этого дня желала быстрее идти в школу, вставала пораньше родителей, несколько раз проверяла сумку, всё ли на месте, уроки делала сразу, как приходила со школы. Мне просто нравилась школа, нравился учитель, нравилась моя самостоятельность, нравилось рассказывать дома про школу, про новых друзей, про всё, всё.
Теперь нашими играми были игры в школу. Девочки постарше были нашими учителями, а мы учениками. Садились где-нибудь под виноградником или орешиной на бревна или ведра, перевернутые вверх дном, перед ними ставили стол, а под доску приспосабливали лист картона или обрывок толя. Потом к учебе стали привлекать своих кукол, сажая их рядом и отвечая за них, когда «учительница» обращалась к ним. Так постепенно мальчики стали играть в свои игры, а мы в свои девчоночьи.
В школе наказали родителям сшить кассу букв и слогов из ткани. Готовые может и продавались, но ни у кого в классе таковых не было. Я попросила мать сшить мне тоже. Был назначен крайний день, когда мы могли принести эти кассы, а мать не успела. Я отказалась идти в школу без неё, было стыдно, что все принесут, а у меня не будет её.
После моих слез и выговоров, мать дошила утром кассу, но в школу я опоздала, а мать заставила идти в школу. Я пришла под двери своего класса и весь оставшийся урок проревела под его дверью. Когда прошёл урок, все дети высыпали во двор, окружили меня и спрашивали почему я опоздала, а я ничего не могла ответить, только пуще плакала,
Меня спас учитель, который увел меня в класс и успокоил, сказав, что ничего страшного не случилось и я больше не буду опаздывать в школу. Похвалил мою кассу и сказал, что они делали на этом уроке. Я успокоилась и на следующем уроке уже занималась наравне со всеми.
Только на всю жизнь этот день в моей памяти так и остался, я опоздавшая и зарёванная у дверей класса из-за кассы букв и слогов. А потому старалась, чтобы мои дети никогда не испытали таких моментов в своей жизни.
Еще на улице были теплые дни, а у нас поменялся учитель. К нам в класс зашла миловидная карачаевка, назвала имя и отчество, сказала, что будет теперь вместо Дмитрия Захаровича. Нам было жалко, что он ушел, но эта учительница тоже взрослая и всё приняли как должное. Через несколько месяцев заменят и ее.
Начались дожди. Мы стайкой на переменах прятались от дождя под навесом у входа. Потом заходили в класс и слушали монотонный стук дождя по жести под окном, постепенно переключаясь на сам урок.
Эти дожди стали причиной смерти директора нашей школы. Занятия нашего класса закончились, и мы ушли. Уборщица, перед которой, буквально на её глазах, рухнул навес крыльца у наших классов, бросив тряпки и ведро, побежала к директору и с порога закричала, что навес у первоклашек обвалился.
Директор схватился за сердце и осел, через несколько минут его не стало. Видимо он понял так, что на первоклашек навес упал. Через дорогу от школы, был двор тоже с казенными помещениями, и он жил в одном из них. В первый день его смерти я с матерью и тётей Аллой, материной подругой, которая с семьей жила рядом с ним, зашли в его комнату попрощаться.
Кроме нас с ним рядом никого не было. Он лежал на кровати в дальнем углу комнаты полностью покрытый простыней. Стены комнаты обшарпаны, потолок с подтеками, видимо протекала крыша, в комнате, кроме стола, кровати и нескольких ведер у порога, ничего не было.
На второй день его хоронили. Было много людей и учеников школы. Все плакали. Я ведь так и не узнала, что за человек был наш директор и кто он. Когда повзрослев и вновь оказавшись в Черняевке, спрашивала старожилов о бывшем директоре школы, но кто просто знал, что он был директором и всё, а кто-то вообще ничего не знал о нём. Видимо после этого наша школа стала имени Амангельды.
В этот же месяц или в следующий мы вновь переехали в другое жилье у узбеков, не успев даже попользоваться заготовленными на зиму кизяками в доме у тёти Жени. Не знаю почему нам пришлось переезжать куда-то осенью.
Когда мы заехали в новое жилье, то я отметила, что там нет окон. Видимо это было просто нежилое помещение. Вдоль стен всех зданий со двора стояли вязки кукурузных стеблей как корм для коровы. Она стояла в углу двора и постоянно жевала. Первые дни мы еще рассматривали её, а потом как-то переключились на другое.
У хозяев была девочка лет пяти-семи, которая болела оспой. На её лице, на щеках, была большая черная корка, когда она её расчесывала и поднимался край этой корка, то там проглядывался гной. Из разговоров родителей поняла, что они не боялись, что мы заразимся. Говорили, что я и Толик переболели уже ею, когда мы жили на Мельнице, а Витя и Тома привиты.
Я многое помню про Мельницу, но не помнила, чтобы мы болели и ходили с такими корками. Только что-то смутное, когда мы с Толиком стоим у столба, привязанные к нему спинами друг к другу и руки назад. Мать сказала, чтобы мы не расчесывали корку, нам перевязывали руки. Но я не помню.
Всё-равно мы подружились с этой девочкой и играли с ней также, как раньше с другими детьми, а её мама угощала нас лепешками с тандыра и яйцами, запеченными в золе. Когда сами пытались также приготовить яйца, то они у нас взрывались почему-то. А девочка научила нас есть глину в виде корки на тандыре и вокруг него на дувале, что очень нам понравилось
Двор был закрыт высоким дувалом и воротами, а на огород можно было выйти через калитку в дувале в другой части двора. О, это требует особенной части повествования, и я уже внутри ликую в предвкушении описать эти мои ощущения. Встретиться с тем, что я видела и что ощущала и очень, очень сожалела, что я не художник. Да и сейчас сожалею немало об этом.
Далее: Всё просто до обыденности, но так значимо.
К сведению: Это одно из моих воспоминаний на моем канале "Азиатка" , начиная со статьи "История знакомства моих родителей". За ними следуют продолжения о моей жизни и жизни моей семьи. Не обещаю, что понравится, но писала о том, что было на самом деле.
Прошу выражать своё отношение к статьям положительно или отрицательно лайками и делиться с друзьями в соцсетях, буду Вам очень благодарна.
