"Проститутки на короткие сроки - обыкновенно презираемы, проститутки на долгие - уважительны" Л.Н.Толстой
Что ж, "Крейцерова соната" полностью завершила образ Толстого в тот его жизненный период.
За что же так ненавидела это произведение Софья Толстая? Много ли в нем отсылок к их браку?
Главный герой Позднышев, в прошлом заядлый блудник, решил жениться. Жену искал достойную, и, вот вроде бы нашёл.
Но брак не оправдал ожиданий. Чувственная сторона была удовлетворена, жена скучала и рожала, беспокоя Позднышева заботами о детях.
Спустя время она увлеклась Трухачевским, за что и была убита мужем. В левый бок кинжалом. Совсем по Завету, в то самое ребро.
Не возникает вопросов от чьего лица филосовствует Позднышев. Нравствственность, доведенная до абсурда, презрение к супружеским отношениям. Его тяжелые размышления отражают идеи Льва Николаевича. Да-да, Толстой ставил духовность в оппозицию похоти.
А ведь, будучи молодым, и граф Толстой погулял немало.
Грешил и каялся. Причём раскаяние было искренним настолько, что все свои холостяцкие дневники он накануне свадьбы отдал невесте Сонечке.
Яро пропагандировал Лев Николаевич девственность до брака. Да и в браке следует воздержаться. Считал, что плотские отношения разрушают духовность, и ничем не лучше примитивной похоти. А женщина способна манипулировать мужчиной засчет прекрасных наслаждений. А сам-то был мужчина страстный, судя по количеству детей.
Софья Андреевна произведение ненавидела.
Корректировала сегодня «Крейцерову сонату», и опять то же тяжелое чувство;
Сколько цинизма и голого разоблачения дурной человеческой стороны. И везде Позднышев говорит: мы предавались страсти, мы
чувствовали пресыщение, мы, везде мы. Но
женщина имеет совсем другие свойства, и нельзя обобщать ощущения, хотя бы половые; слишком разно отношение к ним
мужчины и чистой женщины.
(С. А. Толстая. Дневник)
И написала ответ.
Повесть "Чья вина".
"Чья вина" совсем не уступает "Крейцеровой сонате", резонансной в обществе.
Ещё бы, ведь ещё до печати произведение Толстого размножили и прочитали с большим интересом многие. И нашли много общего с семьёй автора.
Произведение же Софьи Андреевны том, как идеальная, 18-летняя Анна становится супругой 35 летнему князю Прозорскому (Сонечке в момент вступления в брак было 17, графу 34).
Анне совсем не в радость домогательства горячего, отвратительного мужа (Софья Андреевна утверждала, что ей плотское в тягость).
Даже внешне князь Прозорский описан ужасно. Взгляд зверский, манеры дикие. Зато Анна прекрасна - "высочайшие идеалы религиозности и целомудрия".
И надоело ей служить: то мужу телом, то младенцу очередному.
И пришла отдушина в лице тонкого, благородного Бехметьева. Ничего плотского, все платонически. Ну и получает она от князя в висок и умирает. Умирая, стыдит мужа, мол не было ничего, но я прощаю.
Софья Андреевна как бы выворачивает "Крейцерову сонату" наизнанку, пытается показать другую ее сторону.
Эти две повести как нельзя лучше отражают действительную, не литературную драму семьи Толстых.
Ох, и горячи были супруги! И говорят вроде об одном, но каждый ищет свою правду.
Лев Николаевич пишет, что пора жить другими идеалами, что брак своего рода узаконенный блуд.
А Софья Андреевна создаёт памятник себе: "вот я какая идеальная, служу мужу всю жизнь и страдаю от мужской грубости".
Кстати, рождение позднего сына Ванечки, Софья Андреевна назвала "Лучшим послесловием к "Крейцеровой сонате"".
Шутка такая.
Ведь, когда к Толстому возникли вопросы по такой неоднозначной повести, он написал "Послесловие", что все и так ясно: и женится не надо, и размножаться не надо.
Общественность была в шоке. "Крейцерову сонату" запретили.
Софья Андреевна пробилась на приём к государю, с просьбой разрешить повесть в печать( а ведь не любила повесть!) На что государь спросил, "а дали бы вы такое своим детям читать?"
Графиня умна была, выкрутилась, мол повесть всего лишь о недостижимости идеалов.
Печать в итоге разрешили, но в дорогом собрании сочинений, в 13 томе.
"Не всякий в состоянии его купить, большого распространения быть не может",- сказал государь.
Соня, уйди! Книга о семейной жизни Толстых и о непростом характере Софьи Андреевны.
