Глава 1
13 августа 2005
–Тринадцать – четырнадцать недель, деточка,– пожилая врач посмотрела на Настю через очки и добавила,–придите вы чуть раньше, могли бы получить пособие за раннюю постановку на учёт. Мелочь, конечно, но…
– Как тринадцать? –Настя посмотрела на карту, в которой врач что-то бодро строчила, потом на ширму, за которой скрывалось неудобное жутковатое кресло, потом – зачем-то в окно.
– А вы думали сколько? Или хотите сказать – до тринадцати недель не знали, что беременны?
Это Настя и хотела сказать. Нет, она подозревала и даже сделала несколько тестов, прежде чем прийти сюда. Но до последнего надеялась, что здесь всё окажется ошибкой. С её-то везучестью и десяток тестов могут соврать. К тому же за последние три года у неё был один-единственный мужчина. Один-единственный раз, и они предохранялись.
– Группа крови? – продолжала задавать вопросы врач, обозвавшая Настю деточкой, несмотря на её полные двадцать два года…
– Чья?
– Ваша, свою я знаю.
– Первая отрицательная.
Снова взгляд через очки. Будто осуждающий – не могла ты, Настя Петрова, завести группу крови попроще…
– Вы уверены? Впрочем, всё равно я назначу анализ. Группа крови отца?
«Чьего»? – чуть не спросила Настя, но прикусила язык. Маловероятно, что кого-то интересует её родной отец. Речь идёт об отце ребёнка.
– Я не знаю.
– Нужно выяснить. Я пишу направления вам и ему. В вашей ситуации…
Из последовавшей речи о группах, резусах и их совместимости Настя поняла только одно – у ребёнка могут быть проблемы. Поэтому об отце по идее надо знать всё. А она знает только имя. Но как раз имя врача совсем не интересует…
– Сдадите все анализы и ко мне. Всего хорошего.
Владик Берёзкин болтался во дворе консультации, жуя печенье из пакета и запивая его газировкой.
– Ну ты даешь, Петрова. Там всегда очередь, как в Мавзолей, или специально для тебя создали?
Глянул на Настю внимательней и всё понял:
– Тесты не врали?
– Четырнадцать недель, – пробормотала Настя, – теперь даже выбора нет, придётся рожать.
– Круто.
На улице стоял прекрасный августовский день, светило солнышко, но Насте вдруг стало холодно. Она даже поёжилась.
– И могут быть проблемы…
Владику можно было сказать всё. Одна голова – хорошо, а две – лучше. Даже такие, как у них с Берёзкиным. Опустившись на лавочку на самом солнцепёке и стараясь унять нервную дрожь, Настя пересказала всё, что услышала в кабинете.
– Нужно искать твоего этого, – вздохнул Берёзкин. – Слушай, вкусное печенье тут в киоске. Давай ещё возьмём. Ты что-то бледная, может, тебе ещё чего купить?
– Мозгов, – сказала Настя. – И машину времени.
– На неё я пока не заработал.
Вернувшись с печеньем и холодным чаем в пластиковой бутылке, Берёзкин заявил, что в её ситуации нет ничего катастрофического. Миллионы женщин растят детей без отцов. Например, его мать… И вырастают нормальные люди, иногда даже экономические гении. Ну а если надо найти этого типа ради анализов, они найдут. Что-то же Настя о нём узнала на том единственном свидании.
– Да ничего я не узнала, Влад. Ни-че-го.
– Вы что, молча в постель пошли?
– Нет, мы разговаривали.
– О чём?
– О музыке, – разозлилась Настя, – и о том, творчество каких писателей я предпочитаю в это время суток.
– Мда, не поисковый признак…
– Этот показ шёл в отеле. Там были представители десятка компаний, люди из банков, да мало ли откуда… Если нам пригласительные сделал Наташкин муж, который вообще в налоговой работает…
– То есть счастливый папаша может трудиться где угодно.
– Вот именно. Молодой специалист. А в какой области – чёрт его знает.
– Нууу… Будь у него что-то заметное, что бросается в глаза, можно было бы поспрашивать в отеле. Бороду до колен, шрам на пол-лица всяко бы запомнили. У него шрамы есть?
– Есть, – сказала Настя. – От аппендицита.
– Не пригодится.
Понуро тащась за Берёзкиным в сторону дома, Настя пыталась осознать весь ужас той ситуации, в какую она попала. Работы у неё ещё нет, денег уже нет, нет мужа, зато есть беременность. И что ей теперь делать – она понятия не имеет.
В Берёзкине оптимизма было на порядок больше. Вечером он наматывал круги по Настиной комнате, заверяя, что всё как-нибудь образуется. Он уверен! И работу они вот-вот найдут, с получения дипломов прошло всего ничего, рано отчаиваться, и жильё у Насти, спасибо её родителям, есть. И он, как настоящий мужчина, всегда будет рядом. После этих слов настоящий мужчина споткнулся о край паласа и стукнулся о дверной косяк. А Настя подумала, что теперь ей нужно будет ходить очень осторожно, не так, как она привыкла. Надо беречь себя. И тут же начала беречь – устроившись на диване и завернувшись в покрывало. Владик засобирался было домой, но Настя попросила его остаться. Уговаривать не пришлось, Владик предпочитал ночевать у Насти на раскладном кресле, а не слушать вечерний нудёж своей маменьки. Понудеть та любила.
Расположившись за компьютером, Владик и в двенадцать ночи продолжал щёлкать клавишами, выискивая объявления о вакансиях. Настя начала было засыпать, но проснулась от Владькиного вопроса:
– А какая компания проводила тот результативный показ?
– «Радость», – сказала Настя, – хорошее название, мне понравилось.
Владик хмыкнул:
– Они ищут секретаря президенту. Не хочешь?
– Секретаршей? Ты с ума сошёл?
Владик обернулся от монитора.
– Так президент у них уже есть. Подозреваю, что финансовый директор тоже. Я серьёзно, Насть. Такая крупная компания. Может, попробуешь? А там тебя заметят, продвинут… Глядишь – найдёшь этого своего любителя музыки и прозы.
– И счастливо выскочу за него замуж. Ты меня ни с кем не путаешь?
– Ну как хочешь. Значит, ниже финдира вакансии не предлагать…
Настя отвернулась к стене. Надо же было так вляпаться. Да лучше бы она и дальше сидела дома, готовясь к защите диплома, нет – повелась на Наташкины и Ленкины уговоры. Надо расслабиться, надо выйти в людное место, надо спасти мозг от перегрузки… Спасла называется. Но всё происходило будто не с ней. Показ – место совсем не для Насти Петровой. И платье на ней было Ленкино. И она решила – пожить не своей жизнью, в самом деле. Подошёл красивый парень, разговорились… Почему бы не продолжить знакомство так, как продолжает его масса народа. Получают удовольствие, расходятся, забывают друг о друге, и никаких тебе киндер-сюрпризов.
Но то нормальные люди. Насте с нормальными не по пути. Засыпая, она вдруг подумала, что секретарша – наиболее вероятная для неё работа. Такая неудачница, как она, даже красный диплом не получившая по чистому недоразумению, со всеми своими знаниями и навыками может работать только секретаршей. Или уборщицей. Такой выворот судьбы наиболее вероятен. К тому же теперь ей надо устраиваться на работу быстро, пока её тринадцать-четырнадцать недель не стали заметны невооружённым взглядом работодателя.
– Берёзкин, ты прав, – сказала она, прежде чем окончательно уснуть, – запиши мне контакты этой компании. Пойду в секретарши.
Место работы сейчас – не главное. Главное, что повторяется Настина семейная история. Для мамы с папой она тоже была неожиданностью, испортивший им всю жизнь. Но при равных вводных всегда можно получить разный результат, если проделывать с вводными разные действия. Настя не будет обвинять во всём ребёнка. Он не виноват. И его отец – тоже. Очень приятный молодой человек, вряд ли он специально приобрёл бракованное средство контрацепции. Просто не знал, с кем связывается. Думал, девушка как девушка, а не недоразумение…
Подписывайтесь на канал. Ставьте лайки. Спасибо!
