Игорь сбросил звонок от жены. Заблокировал её номер. Видимо, без неприятностей не обойтись. Придется поставить на место эту курицу. Конечно, грохнуть её было бы вообще проще и дешевле всего, но Игорь не был способен на такое. Он нередко оказывался в ситуации, когда такой ход решил бы все проблемы. Без острых ситуаций не заработать больших денег. Но Игорь верил, что ТАМ кто-то есть. Не может не быть. Иначе зачем это всё? И если перейти черту – как потом, после всего, появиться перед тем, кто там есть? Что сказать в свое оправдание? Нет, отнимать чужую жизнь Игорь считал недопустимым. Хотя порой так хотелось. Вот как сейчас, например. Притом даже никого не нанимая, не тратя деньги. С каким удовольствием Игорь бы сейчас свернул своей, так называемой, супруге шею. Но нельзя, нельзя. А ведь делают люди. Как живут после этого? Как спят? Едят? Брррр. Игоря передернуло. Что же не звонит Саня? Решил привезти товарищей сюрпризом? Договорились: возьмут – позвонят. Выпить что ли? Да ну, какой выпить. И в лучше времена не лезет, а уж сейчас-то и подавно. Позвонить Лёхе? Похвастаться, что он раскрутил это дело? И скоро сможет пообщаться с гениями, которыми так восхищался старый друг. Не успел Игорь взять в руки телефон, тот наконец-то зазвонил. Наученный горьким опытом, Игорь посмотрел на дисплей. Звонил Саша. Новости были плохими. Приехав по указанному адресу, ребята нашли пустую горящую квартиру. Двери в квартиру были открыты. Всё это говорило о том, что девка как-то предупредила своих компаньонов. Дьявол. Игорь подошел к бару и налил себе виски в квадратный стакан до краёв. Его жена высмотрела давным-давно эти стаканы в каком-то правильном журнале и заказала за какие-то жуткие деньги в специализированном магазине. Потому, что это было стильно. Игорь пил правильный виски из стильного стакана большими глотками и думал о том, что у него должно быть съехала крыша, когда он отпустил Катю, не дождавшись результатов проверки квартиры. Она всё ныла про умирающую мамашу. Всё твердила, что там всё очень плохо. Что она не успеет. И никогда себе не простит. Он сочувствовал ей. Она чем-то нравилась ему. Может тем, что в отличии от его жены, которая пыталась выглядеть порывистым подростком, Катя была именно такой. Порывистой, юной, непосредственной. Где были его мозги? И главное, как она предупредила? Она назвала какие-то имена в контексте «я соскучилась», Игорю объяснила, что это кошка и кот хозяина квартиры, он все время занят, и Катя старается за ними ухаживать по возможности. Любит, как родных. А больше вроде ничего лишнего и не говорила. Как же она предупредила? Как он додумался её отпустить? Она кинула его второй раз. Игорь Викторович, а вы ведь лох. Как же это вас угораздило? Игорь допил виски, вытер пот со лба, поставил тяжелый стакан на поднос, и набрал номер.
- Саша, дуйте на вокзал, быстро. На Ярославский. Там поищите её, может успеете до поезда.
- Игорь Викторович, ну вы что. Она без паспорта. Какой вокзал?
- Значит, узнай, откуда автобусы ходят в её город и туда поезжайте.
- Хорошо, сделаем.
Игорь отключился. Без паспорта. Точно. Лох, как есть лох.
Москва, Патриаршие пруды, вторник, вечер
- Я вас ненавижу. Из-за вас сгорели мыши. Лаборатория. Квартира. А мыши заживо! Ненавижу. Что ты приперся за мной? Иди отсюда.
- Куда идти? Что ты разорался? Успокойся. Все в одинаковой жопе.
- Что ты сравниваешь?! У вас ничего и не было никогда. А я не могу пойти домой. Я там родился. Это деда моего кабинет. Деда, понятно? И мне пришлось из-за вас, придурков, его спалить. И там теперь ничего. Все сгорело. И эти пасти будут, наверняка. Я не могу пойти домой! А всё твоя шлюха.
Вова, который до этого момента смотрел в сторону, пережидая, когда Толик перестанет истерить, вскинулся. Нервы-нервами, но забываться не надо. Катьку оскорблять он ему не позволит. Кстати, с этим долбаным пожаром Вова забыл главное. Надо же позвонить Кате! Или пока не надо? Или надо ждать ее звонка?
- Чувак, ты охренел? Ты говоришь о моей девушке, между прочим. Следи за базаром, я пока по-хорошему прошу.
- Вова, ты олень. – Толян внезапно успокоился. Вытер слёзы. Казалось он вот-вот засмеется. Над кем? И почему это Вова олень?
- Чего?
- Чего? Того. Олень говорю, с рогами. Которые тебе Катя наставила.
Вова придвинулся к Толику. Ну, вот что с ним делать? Бить? Походу, у него шифер унесло. Может пощечину дать?
- Ты что несешь, ботаник? И с кем? Уж не с тобой ли?
- Догадливый, смотри-ка. Со мной. Я еще, дурак, чуть не влюбился в неё.
- Толя. Толенька. Ты спятил, да? Тебе нехорошо? Ты присядь. – Вова сделал попытку взять Толяна за локоть, чтобы усадить его на лавку, с которой он вскочил, когда орал, как сумасшедший. Хотя, почему как. Он и есть сумасшедший.
- Да иди ты. – Сердито вырвался Толик. – Идите оба. Счастливо оставаться.
Толик взял сумку и пошел вдоль пруда.
- Постой!
- Чего тебе еще?
- Так ты серьезно, что ли? – У Вовы дрожал голос. Деревья вдруг зашатались, перед глазами поплыл какой-то туман. Не свалиться бы в обморок.
- Ну, извини.
- И… когда?
- Когда тебе морду возле-фитнес клуба били. – Толян горько усмехнулся. – Вов, ладно. Наверное, то, что сейчас происходит – логический итог наших дел. Зря я на тебя наехал. А про тот вечер… Она сама пришла. И в койку ко мне прыгнула сама. Я не железный, когда на тебя девушка набрасывается – что еще остается? Так что… Бывай, программист.
Толик быстро зашагал прочь от лавки. Вова всё-таки присел. Если он вдруг умудрится потерять сознание, из этого положения падать будет не так больно. Он смотрел на воду, красиво переливающуюся под светом фонарей. В руке Вова держал телефон. Пальцы, сжимавшие пластик, побелели от напряжения. Будто телефон был какой-то соломинкой, за которую Вова схватился, вцепился, в надежде вылезти из грязной лужи, в которую только что усадил его Толян. Кажется, он хотел звонить? Кому?
Москва, Экспресс Белорусский вокзал - Аэропорт Шереметьево, вторник, вечер
Когда Катя заехала домой за паспортом, Вовы там не оказалось. Ну и черт с ним! Она предупредила его. Вова прекрасно знает, что она не выносит мышей, боится их до обморока. Значит должен был понять, что это предупреждение. На такие случаи надо специально пароли придумывать. Не подготовились. Где он сейчас? И где Толик? Честно говоря, Катя рассчитывала застать и Вову, и Толика тут. Но искать она их точно не собирается. Все уже большие мальчики и девочки, могут позаботиться о себе сами. Она наскоро покидала вещи в сумку. Про эту квартиру никто не знал, но мало ли. Если Вова ничего не понял, то скоро ребятки Игоря узнают о ней. А хороший все-таки мужик, Игорь Викторович. Жалостливый, добрый. Вот только теперь к матери не поедешь. Пришлось рассказать всю подноготную, и там её искать будут в первую очередь. Катя поехала на аэроэкспрессе, чтобы не тратить время в пробках. По дороге с планшета перевела деньги матери на карту через приложение. Самое трудное было впереди. Ей придется как-то объяснить матери, что она не сможет приехать. Катю тошнило саму от себя. Почему она убегает? Жалко деньги отдавать? Конечно, жалко! Не так много она заработала, чтобы сейчас взять и отдать обратно полмиллиона евро. Ей самой пригодятся эти деньги. Ну, вот поедет она к маме. А там уже шустрые мальчики, Саша и Валера. Маму она все равно не спасет. Мама всё равно умрет. А деньги придется вернуть. Нет, можно было и правда сдать Вову и Толика с его лабораторией, но это была бы еще большая гадость, чем кинуть больную мать. И она не кидает, нет. Она денег ей отправила. Достаточно… Достаточно для чего? Для того, чтобы прожить последние дни, недели, или сколько там Бог даст, и чтобы знать, что на похороны хватит. У Кати снова полились слёзы. Она решительно набрала номер.
- Мам, привет.
- Катя, мне на карту пришли пятьсот тысяч рублей. Что это, дочка? Откуда такие деньжищи? Написано от тебя…
- Мам, послушай меня внимательно. – в голове мелькнули строчки какой-то песни: Пятьсот. Опять пятьсот. Кругом пятьсот. И кто нас после разберет… Откуда это? – Я не приеду, мама. Прости меня.
- Что? Как? Ты же обещала. Ты сказала, приедешь.
- Мама, прости. Так получилось. Не спрашивай меня ни о чем. Деньги твои. Потрать их на свое усмотрение. Я не могу больше говорить. Еще раз, прости меня за всё, мама. Пока.
Мать что-то еще пыталась говорить, но Катя уже сбросила звонок и набирала следующий номер. Она не могла просто так уехать, молча. Всё-таки не могла. Она здорово рисковала, но позвонила. Долго ждала ответа. Набрала еще раз. И еще раз. Вова почему-то не брал трубку. Судя по времени, аэроэкспресс проезжал последние поля и скоро прибудет в аэропорт. Катя написала «Прости!», отправила и вытащила сим-карту с помощью булавки, которая лежала в кармашке рюкзака. Сломала симку, выкинула в мусор и подошла к выходу. Всё, что в её положении она могла сделать – Катя сделала. Будь что будет.
Москва, Патриаршие пруды, вторник, вечер
Вова не знал, сколько времени просидел на лавочке. Очнулся от того, что телефон в руке отчаянно вызвал к нему. На дисплее было написано «любимая». Вова стряхнул оцепенение и разжал побелевшие пальцы. Телефон перестал звонить. На дисплей всплыло сообщение от любимой. «Прости». У Вовы вдруг появилось ощущение, что он держит в руке не телефон, а липкий комок грязи. Так плохо ему не было давно. Кто ты такая, Катя, чтобы топить мою жизнь в холодном осеннем пруду? Кто я такой, чтобы прощать тебя или не прощать? Можно ли такое простить? Кому-то вообще когда-то удавалось простить такое? Вова швырнул телефон в пруд. Черт с ним, с очередным уплывшим телефоном. Уж телефон-то он себе купит. Он отряхнул руку о штаны, потряс головой, разгоняя туман, прошептал «Бог простит» и пошел в сторону Тверской. Он понятия не имел, куда идти и что делать. Можно ли идти на их съемную квартиру? Или, может, в гостиницу, а завтра будет видно? Да, пожалуй. Завтра будет новый день. Новая жизнь. Без Кати. Без Толика. Без цели. Ну, что же. С нуля, так с нуля.
Номер карты 2202 2005 1113 0344 для тех, кто захочет поддержать канал и автора