Имя писателя и художника Евгения Чарушина для многих отзывается воспоминаниями из детства. Евгений Иванович не только иллюстрировал произведения Виталия Бианки, Самуила Маршака и множества других авторов, но и писал сам, точными короткими штрихами подчёркивая характер животных, их настроение и специфические повадки, хорошо знакомые тем, кто интересуется природой. Иногда в историях Евгения Ивановича фигурировал и его сын Никита; повзрослев, он стал самостоятельным художником, не просто перенявшим, но и сумевшим развить отцовский стиль в нечто индивидуальное, но узнаваемое, чарушинское.
Творческую линию Чарушиных продолжили и по-своему проработали внучка и правнучка Евгения Ивановича – Наталья Никитична и Евгения Алексеевна Чарушины-Капустины.
Представляем вам большое интервью с Евгенией Чарушиной-Капустиной, в котором мы постараемся обозначить основные вехи творческого пути династии Чарушиных и проследить его развитие до наших дней.
Евгений Иванович Чарушин
Евгения, в каком возрасте вы впервые познакомились с работами своего прадедушки? Как воспринимали масштаб наследия, которое он после себя оставил?
Произведения Евгения Ивановича были неотъемлемой частью моего «книжного» окружения в детстве, поэтому вспомнить, когда я впервые увидела рисунки прадеда, пожалуй, невозможно.
Сейчас абсолютно не могу представить себе, как моё детство могло бы пройти без этих книг: сборника «Рассказы» в зелёной суперобложке, «Про больших и маленьких», «Волчишки», «Тюпы, Томки и сороки», произведений других замечательных писателей, которые проиллюстрировал прадед…
Конечно, когда я была маленькой, я не осознавала масштаб наследия, хотя перед глазами были не только книги, но и литографии, живопись, оригиналы иллюстраций. В семье говорили о наследии, обсуждали переиздания, подбирали работы для выставок. И для меня маленькой всё происходящее было чем-то таинственным и непонятным — из взрослого мира.
Осознание пришло намного позже, когда я стала понимать, что такое искусство и культура, начала интересоваться историей отечественной и мировой книжной графики и, разумеется, стала анализировать произведения Евгения Чарушина уже с профессиональной точки зрения.
Сейчас я понимаю сама и стараюсь донести до публики тот факт, что искусство Евгения Ивановича — это, без прикрас, колоссальная и очень важная часть русской культуры и искусства 20 века.
Евгений Иванович был увлечён охотой, хотя и не в промысловом смысле. Стало ли его увлечение традицией в вашей семье?
Охота, действительно, стала одной из наших семейных традиций. И, как вы верно подметили, это охота не ради добычи, а ради открытий, впечатлений, созерцания всего того, что не охотник никогда в жизни не заметит.
К слову, охотой увлекались Иван Тургенев, Иван Соколов-Микитов, Михаил Пришвин, Виталий Бианки, Николай Сладков. И какие удивительные произведения они писали! Так что для человека, который постоянно изображает природу в своих произведениях, охота — это одно из времяпрепровождений, помогающих увидеть мир зверей и птиц в экстремальных, необычных условиях.
Так тетерев, которого охотничий пёс поднял с черничника, взлетает совершенно иначе, чем тетерев, которого спугнул человек. Да и не всегда от хруста ветки под ногой зверь или птица себя моментально выдаст. Иногда наоборот — замрёт на месте, притаится и дождётся, когда нарушитель тишины уйдёт подальше. А взаимоотношения с охотничьими собаками у обитателей леса несколько иные. И за этим очень интересно наблюдать.
Родители брали меня на охоту с детства. Объясняли особые правила охоты, её этику и философию. Так что я придерживаюсь позиции, что охота — это не бездумное убийство, а скорее глубокое погружение в мир природы. При этом человек обязан знать законы природы и строгие правила охоты. Например, если над лесом показалась пара вальдшнепов, вторым обычно летит самец, но в таком случае лучше вообще не вскидывать ружьё. Выстрелив, можно случайно ранить самку и тем самым сократить будущую популяцию птиц. И таких нюансов очень много. Под выстрел обычно попадает слабое или неопытное животное — как и в зубы или когти хищника. Так что принцип естественного отбора здесь тоже работает.
До сих пор бывает, что мы всей семьёй выбираемся на весеннюю вальдшнепиную тягу. К сожалению, браконьеры, а также охотники, бездумно стреляющие по всему живому, заметно уменьшили популяции многих видов зверей и птиц в Ленинградской области. Поэтому в последние годы мы, в основном, только слушаем и наблюдаем. То лосёнок в весенних сумерках завопит, то неясыть в тёмном лесу заухает, то утки со свистом над головой пронесутся… На полях кулики токуют, где-то лиса тявкает, за перелеском на болоте тетерева бормочут и чуффыкают, эхом разносятся журавлиные крики. Столько всего интересного можно увидеть и услышать. И всем пережитым я стараюсь делиться в своих произведениях, чтобы раскрыть удивительный мир природы перед зрителем и читателем.
Некоторые работы Евгения Ивановича смотрятся достаточно строго для детской аудитории. С каких книг, по вашему мнению, детям стоит начать своё знакомство с его творчеством?
Я думаю, некоторые рассказы и иллюстрации Евгения Ивановича смотрятся строго на фоне современной литературы. А ей очень часто свойственны совсем не положительные для детской литературы черты: слащавость, «сюсюканье», попытка говорить с ребёнком на «детском» языке, яркие «кислотные» цвета и их безвкусные сочетания в иллюстрациях, попытки имитировать «детское рисование».
Из произведений Евгения Чарушина читатель не просто узнаёт интересные факты об окружающем мире. В них также читается актуальный во все времена экологический подтекст: уважение к миру природы, стремление его сохранить. Большое внимание уделяется теме заботы о тех, кто слабее, младше, уязвимее.
Бесспорно, ключевые произведения Евгения Ивановича — это не теряющие популярность рассказы про Томку и Тюпу, «Вот они какие», «Зверята», «Болтливая сорока». То есть те книги, знакомство с которыми можно начать в раннем детстве — с рассматривания крупных иллюстраций.
Нельзя обойти вниманием и книги «Шутки», «Теремок», «Лиса и заяц», «Русские сказки про зверей» — с непривычно «нарядными» и невероятно позитивными иллюстрациями. Евгений Чарушин был противником очеловечивания зверей и птиц, потому в этих его нетипичных работах все сказочные персонажи в первую очередь остаются реальными представителями животного мира со своими характерными чертами и особенностями.
Конечно же, очень важно знакомство с книгой «Моя первая зоология». Уникальным образом в ней взаимодействуют тексты и рисунки разных авторов: короткие рассказы Евгения Чарушина и дополняющие их иллюстрации Никиты Чарушина.
Для чуть старшего возраста я бы рекомендовала знакомство с охотничьими рассказами: «Первый тетерев», «Четыре утки», «Чернотроп», «Коровы», «Лесной котёнок». Все они наполнены удивительно описанными звуками, запахами, красками, неподдельными эмоциями и поразительным количеством тонко подмеченных деталей. Мне верится, что подобная литература способна развить в читателе умение замечать всё то, что на первый взгляд кажется незначительным и невидимым.
Говоря о русских сказках про животных, невозможно не вспомнить иллюстрации Евгения Михайловича Рачёва. Он ведь очень удачно передавал характер зверей, очеловечивая их и одевая в соответствующие народные костюмы. Может, такой творческий подход и не плох?
Я бы не стала однозначно утверждать, что звери в костюмах — это всегда плохо. Да и очеловечивание может быть умеренным. Каждый художник ставит перед собой конкретные цели. И в их достижении должны явно прослеживаться убедительность и профессионализм. В иллюстрациях Рачёва есть индивидуальность, узнаваемый стиль. Эти рисунки не спутать с рисунками других авторов. То же самое можно сказать и о сказочных героях Юрия Алексеевича Васнецова. Художник прекрасно понимал, какого зверя или птицу он изображает. При этом стилизация, элементы лубка, костюмы и декоративное окружение в иллюстрациях не выглядят искусственными. Всё живёт в рисунках гармонично, не мешая друг другу.
Книги самого Евгения Ивановича и книги с его иллюстрациями издавались традиционно «Детгизом» / «Детской литературой». Как часто поступали предложения из других издательств?
Дело в том, что в советское время не было огромного количества издательств, как сегодня. Было крупное Государственное издательство, основанное в 1933 году. Название его периодически менялось: «Детиздат», «Детгиз», «Детская литература». Но неизменно существовало два отделения: в Ленинграде (за которым в итоге закрепилось название «Детгиз») и Москве («Детская литература»). В «Детской литературе» ещё была редакция «Радуга», где занимались подготовкой переизданий произведений советских авторов за границей. В 1960-х в Москве появилось издательство «Малыш», которое также выпускало книги для детей, но с ним сотрудничал уже Никита Чарушин.
Существовали годовые планы, которые утверждались в комитетах и согласно которым издательства должны были выпускать определённые произведения, а не всё без разбора. Иногда за год выходило более 300 новых книг, не считая дополнительных тиражей и переизданий. То есть одна новая книга в день. И это — только в одном ленинградском или московском издательстве!
Хочу отметить, что нынешняя московская «Детская литература», к сожалению, уже не имеет ничего общего с тем советским издательством. Это касается и «Малыша». Нет и ленинградского «Детгиза». Но его традиции достойно продолжает петербургское издательство «Детское время».
Все экземпляры изданных книг мы бережно храним и с большим уважением относимся к наследию легендарного Государственного издательства. Так что можно сказать, что те советские ленинградское и московское издательства были «родными».
Художник книги — это не штатный сотрудник редакции. Сотрудничество основано на принципе «новая книга — новый договор на работу». Поэтому никогда не существовало привязки к какому-то одному издательству. Во времена активной творческой деятельности Евгения Чарушина всего-то было два отделения одного издательства. Из каждого приходили различные предложения.
По тому же принципу и современные профессиональные художники книги сотрудничают с издателями. Не художник должен «стучаться» в редакции, а представители издательств должны отслеживать появление новых авторов, связываться с ними, предлагать сотрудничество, обсуждать условия работы.
Вам часто приходят предложения от издательств? Были ли такие предложения, от которых приходилось отказываться или фамильная история автоматически отсеивает такие предложения?
Предложения от различных издательств периодически поступают. Но, к сожалению, предлагаемые тексты зачастую не вызывают никаких эмоций и желания их иллюстрировать. Или же при обсуждении условий работы мы не находим компромиссного решения, которое бы устроило обе стороны. Бывают расхождения во взглядах на авторское право, на взаимоотношения между художником и издательством и даже на то, как «надо» рисовать. Многим представителям современных издательств фамилия Чарушин ни о чём не говорит, поэтому не думаю, что «фамильная история» часто влияет на формирование предложений.
Пока что вполне удачно продолжается сотрудничество с издательством «Детское время», книги получаются качественными, да и в работе царит полное взаимопонимание!
Публицистическое издание «Мир Чарушина», вышедшее в 1980 году, составлено из рассказов самого Евгения Ивановича и воспоминаний о нём. Предпринимались ли другие попытки издания биографии Евгения Ивановича или обзора творчества династии Чарушиных? Насколько востребованной вам кажется сегодня такая книга?
Кроме «Мира Чарушина» существуют и другие книги. В 1962 году был издан небольшой критико-биографический очерк Григория Гроденского «Е. Чарушин». Есть замечательная книга Эраста Кузнецова «Звери и птицы Евгения Чарушина» (1983 г.), обновлённое издание вышло в издательстве «Детгиз» в 2012 году. Также известна книга из серии «10 книжек для детей», посвящённая книжной графике Е. И. Чарушина, с объёмной вступительной статьёй В. Механиковой (1989 г.). Большое количество статей об отдельных изданиях, а также искусстве Евгения Ивановича было представлено в разные годы в номерах ежемесячного журнала «Детская литература», популярном в советское время.
Обо всей династии изданий пока что нет. Хотя, бесспорно, такая книга нужна. Необходимы и различные мероприятия, выставки, презентации новых книг. Именно поэтому я стараюсь посвящать творческие встречи рассказам о произведениях художников Чарушиных, о семейных традициях, о различиях и сходствах изобразительных языков, о преемственности поколений. Даже в рамках своих персональных выставок я обязательно провожу встречи, посвящённые династии.
Но особенно не хватает публикаций о творчестве Евгения и Никиты Чарушиных. О наследии классиков нужно говорить и напоминать как можно чаще, ведь их произведения — это часть не только отечественного искусства, но и мировой культуры, часть истории, которую недопустимо забывать или искажать. На сегодняшний день даже сотрудники музеев и галерей, библиотек, государственных фондов и архивов допускают ошибки, искажающие информацию о Чарушиных и их произведениях. Что уж говорить о читателях, которым иногда попросту негде найти данные без ошибок, поскольку нет достоверного источника в виде книги о династии.
А идея музея Чарушиных возникала? Ведь есть, скорее всего, не только редкие издания книг или фотографии, но и ранее не публиковавшиеся работы?
Конечно, есть неопубликованные работы, большое количество эскизов, оттисков, набросков. Многим рисункам нужны особые условия хранения. Есть замечательные произведения, которые не переиздавались более 60 лет!
В Петербурге о музее пока никто не задумывался. Довольно много произведений Евгения и Никиты Чарушиных хранится в фонде Русского музея: варианты некоторых иллюстраций, оттиски, эскизы литографий. Откровенно говоря, всё это лежит в запасниках «мёртвым грузом» в условиях, которые никак нельзя назвать подходящими для произведений искусства графики. На предложения сделать выставку или постоянную экспозицию представители музея либо не реагируют, либо выставляют немыслимые условия.
На доме №50 по набережной реки Фонтанки, где жил Евгений Чарушин и живёт сейчас наша семья, размещена мемориальная доска. А в одном из новых районов города есть улица Чарушина. Вот и все напоминания о художнике.
Идея музея периодически обсуждается в Кирове (Вятке) — родном городе Евгения Ивановича Чарушина. Его отец — Иван Аполлонович Чарушин — был главным архитектором города, всей обширной Вятской губернии и первым архитектором острова Сахалин. По проектам Ивана Аполлоновича было построено более 500 зданий самых разнообразных назначений, многие из которых сохранились до сих пор. В Вятке семья Чарушиных жила в особняке, который был настоящим культурным центром города. Конечно, с приходом советской власти, дом перестал принадлежать Ивану Аполлоновичу, началось неизбежное уплотнение. Сегодня особняк доведён до аварийного состояния, в нём до сих пор находится коммунальная квартира. Расселение по плану должно быть в 2024 году. Если дом, конечно, достоит.
К сожалению, власти города никак не реагируют на просьбы отремонтировать бывший особняк Чарушиных и создать в нём музей. В городе нет ни улицы, названной в честь архитектора, ни памятника. Поразительное неуважение к собственной истории и к памяти о знаменитом земляке. Очевидно, администрации и общественности Кирова музей знаменитых земляков пока что не нужен. Впрочем, в Вятском художественном музее о Чарушиных помнят. В 2017 году в музее проходила династическая выставка, приуроченная к 155-летию со дня рождения Ивана Аполлоновича. А не так давно была устроена выставка произведений Евгения Чарушина и Юрия Васнецова — из фондов музея.
На сегодняшний день получается, что в Петербурге только наша семья своими силами старается напоминать о династии Чарушиных, показывать публике произведения — на выставках, творческих встречах, презентациях книг, конференциях.
Вы проводите встречи с читателями в школах и библиотеках, как хорошо понимают дети сегодня такое реалистичное изображение животного мира? Насколько им отзываются образы, созданные Евгением Ивановичем?
Реализм реализму рознь. И не всегда реализм является положительным качеством произведения искусства.
Реализм в рисунках Евгения Чарушина заключается не в энциклопедически точном изображении зверей и птиц, а в точных психологических портретах. Художник в своих произведениях не просто создавал образы, но и воплощал собственные переживания, эмоции от увиденного и прочувствованного. И потому рисунки вызывают ответную эмоциональную реакцию зрителя.
Дети, которые приходят на творческие встречи, воспринимают произведения Евгения Ивановича с неподдельным интересом, очень живо реагируют на оригиналы иллюстраций, которые я им показываю. Это объясняется ещё и тем, что читатель привык рассматривать рисунки в книге, а тут он видит иллюстрации в качестве самостоятельных произведений искусства. К тому же, образы, созданные Евгением Ивановичем, бесспорно, обладают обаянием. И похоже, что это обаяние — вне времени. Произведения художника продолжают удивлять новые и новые поколения, хотя мне иногда кажется, что современных детей уже ничем не удивить. Но встречи показывают обратное.
Никита Евгеньевич Чарушин
Никите Евгеньевичу после смерти отца выпало завершить серию его рисунков для книг, которые уже готовились к изданию. Несмотря на это впоследствии он развил свой стиль, придав ему индивидуальность. Например, за счёт того, что больше внимания уделялось окружению героев его иллюстраций, фон обрастал новыми деталями. Какие ещё отличительные черты работ Никиты Евгеньевича вы для себя выделяете?
На мой взгляд, Никита Евгеньевич в своих иллюстрациях умел поразительным образом раскрывать всё то, что писатель оставил за кадром или спрятал между строк. И, разумеется, дополнять уже сказанное. В этом и заключается профессионализм художника книги. Иллюстративность, пересказ текста в книжной графике — отрицательная черта.
Среды, самой природы в иллюстрациях Никиты Чарушина действительно больше, чем в работах его отца. И эта природа показана в изысканных, тонко прочувствованных цветах, разнообразных фактурах. Это можно увидеть в иллюстрациях к книгам «С севера на юг» Н. Сладкова, «Слонёнок» Р. Киплинга, «Сыч-воробей» И. Соколова-Микитова, «Пусть поют птицы» П. Барто, «Доверчивая белка» Г. Королькова. У Евгения Ивановича таких смелых и лихих цветовых решений в работах не было. То есть существуют явные различия в эмоциональной составляющей изобразительных языков художников, в их видении пейзажа, а более всего — в колористических решениях.
Евгений Иванович начинал свою работу в детской литературе с литографских книг, а это означало, что палитра была ограничена четырьмя, максимум — пятью красками. И те — не отличались насыщенностью. Конечно, это повлияло на дальнейший сдержанный колорит произведений художника. Да и на печати рисунки получались далёкими от оригиналов.
Произведения Никиты Чарушина, в свою очередь, невероятно глубокие, насыщенные (в пределах природной палитры, разумеется). В них часто присутствует многоплановость: художник как будто смотрит на пейзаж не с высоты своего роста, а с более высокой точки, немного искажая пространство, стремясь показать нам необъятность и широту. И чем дальше развивался изобразительный язык художника, тем более явным становился уход от «похожести» на отца.
Одной из самых нехарактерных работ Никиты Евгеньевича стала книга «Невиданные звери», образы которой стилистически напоминают наскальную живопись. Интересно узнать об истории ее создания..
«Невиданные звери» (издана в 1969 году) — это действительно очень интересная, своего рода экспериментальная книга Никиты Чарушина. На мой взгляд — одна из лучших работ художника!
Нужно было обладать смелостью и упорством, чтобы взяться за изображение существ, подлинный облик которых на тот момент можно было восстановить приблизительно — только изучая музейные экспонаты и труды учёных, поскольку других источников просто не существовало. Чем Никита Евгеньевич и занимался продолжительное время. Он посещал Палеонтологический музей в Москве, консультировался со специалистами, обсуждал с палеонтологами, какими характерными чертами могли обладать те или иные «звери».
Оригиналы иллюстраций выполнены в смешанной технике (то есть использовались и краски, и пастель, и карандаши) на плотной акварельной бумаге (немецком торшоне), крупное зерно которой помогло добиться нужной фактуры в изображениях.
Сохраняя семейное наследие, сотрудничая с различными издательствами и музеями, мы в равной степени уделяем внимание всем работам Евгения и Никиты Чарушиных, не выделяя худшие или лучшие. Все работы — это произведения искусства и все по-своему уникальны. «Невиданные звери» уникальны как раз-таки своей нетипичностью. И здесь хочется упомянуть ещё одну интересную в изобразительном плане работу Никиты Чарушина — иллюстрации к книге Игоря Акимушкина «Разные звери» (1972 г.). Рисунки там полностью выстроены на крупной фактуре акварельной бумаги, без заливок.
Максимальное использование фактуры — это, пожалуй, один из следующих этапов в моей работе над иллюстрациями. Я вообще считаю, что бумага должна быть обязательной частью рисунка не просто как его основа, а ещё и как часть композиции, пространства иллюстрации. Мне бы очень хотелось придать одной из будущих книг необычный фактурный облик. Но эту идею, конечно, ещё нужно вынашивать и доводить до ума. Эксперименты, безусловно, необходимы, но они не должны быть безрассудными.
Акимушкин, Бианки... Можно ли сказать, что Чарушины работали в подобных тандемах как-то по-особенному продуктивно? Ведь в этих случаях, кажется, и художник, и автор мыслят в одном направлении, творят на одной волне.
Никита Евгеньевич говорил: «Художнику-иллюстратору, чтобы выразить «своё» в искусстве, должно везти с литературой». И эта фраза, мне кажется, всё объясняет.
Крайне важно в работе художника книги видеть в писателе единомышленника, а в его текстах — любимые, знакомые мотивы. Невозможно иллюстрировать тексты, тема которых неинтересна, чужда. Это уже будет не творческая работа, не искусство, а вынужденное, доведённое до автоматизма ремесло.
Евгению Ивановичу везло с самого начала работы в детской книге. Он был знаком со многими писателями-современниками, дружен с Виталием Бианки и Самуилом Маршаком. И, конечно, взаимопонимание между художником и писателями давало свои результаты: прекрасные книги, в которых гармонично живут тексты и иллюстрации.
Так же везло и Никите Евгеньевичу. И чем ближе по духу были литературные произведения, тем профессиональнее, точнее, убедительнее получались иллюстрации.
Таким образом и формировались известные и любимые несколькими поколениями тандемы. Произведения Пришвина, Бианки, Сладкова, Соколова-Микитова не воспринимаются в полной мере без иллюстраций Чарушиных... Этих людей объединяли общие идеи и интересы, любовь к окружающему миру, уважение к читателю, стремление удивлять и удивляться.
Никита Евгеньевич также известен как автор альбомов для раскрашивания «Рисуем птиц» и «Рисуем зверей». У вас не возникало желания продолжить эту серию?
Всё началось с альбома для раскрашивания «Птицы» (1977 г.). А последний раз «Рисуем зверей» и «Рисуем птиц» переиздавались «Амфорой» в 2011 году. Эти альбомы хороши тем, что в них художник разрушил привычное представление о «раскрашивании». Это книги, которые по-прежнему развивают мировоззрение и творческое начало ребёнка, а не загоняют его в шаблонные рамки.
К сожалению, пока что издательства не проявляют интерес к этой части обширного наследия Никиты Евгеньевича. Возможно, причина в том, что книжный рынок перенасыщен современными яркими и, откровенно говоря, жуткими по уровню рисования «раскрасками». И издатели не видят для себя выгоды от переиздания альбомов для раскрашивания с рисунками классика детской литературы. По этой же, чисто коммерческой причине, не переиздаются многие прекрасные классические произведения. И, как показывает практика, если переиздания не планируются издательством, то добиться их как-то извне практически невозможно.
Пока что я не думала о возможном продолжении серии уже в моих произведениях. Но идея интересная!
Никита Евгеньевич говорил, что «воспитание художественного восприятия через иллюстрацию есть воспитание активного творческого отношения к жизни». Насколько этот принцип актуален для вас сегодня? И насколько этот принцип сегодня актуален для читателей в целом?
Для меня этот принцип, пожалуй, стал одним из девизов моей творческой работы. Я убеждена, что художник через свои произведения должен прививать зрителю чувство вкуса, раскрывать красоту мира, показывать его прекрасные стороны. Иллюстрация по определению должна являться произведением искусства со своей художественной, эстетической ценностью. Особенно, это важно для детской литературы. Ребёнок должен видеть в книге высокохудожественные образы, тонкие цветовые отношения, интересные композиционные решения. Всё это как раз и формирует творческое отношение к жизни.
Честно говоря, сегодняшний читатель стал менее разборчивым, я бы даже сказала «всеядным». На качество иллюстраций мало кто обращает внимание. Но те, кто всё же ценит подлинное искусство книги, встречаются. И что самое важное, сохраняют для детей и внуков свои детские книги, ищут переиздания, обращаются в издательства с просьбами выпустить ту или иную любимую книгу. Часто нам пишут совершенно незнакомые люди и благодарят за переиздания с иллюстрациями Евгения Ивановича и Никиты Евгеньевича, потому что они помнят эти книги и искренне хотят, чтобы их дети росли и воспитывались именно на такой литературе.
К сожалению, выросло целое поколение, воспитанное на «мультяшных», «глазастых», безвкусных картинках, комиксах и «Диснее», заполонивших наш книжный рынок в 1990-е. И своим детям это поколение покупает такую же литературу. Многие издатели этим очень выгодно пользуются, отвечая на «спрос» разнообразием «предложений». В основной массе иллюстрации в предлагаемых книгах никакого творческого отношения к жизни не воспитывают, а наоборот — уничтожают его на корню. Именно поэтому современные читатели редко умеют отличать художественную (во всех смыслах) литературу от низкоинтеллектуального суррогата.
Выход из этого тупика есть: поднятие уровня профессионализма сотрудников издательств, авторов, художников, сотрудников музеев. Возвращение к осознанию того, что книга — это искусство; изучение традиций отечественного книгоиздания; большее количество переизданий классики — не искажённых новым оформлением.
В одном интервью вы достаточно критично отзывались о состоянии современной детской литературы. Какие положительные примеры книг для детей о животных вы могли бы привести?
Начну, разумеется с классики. Моё мнение здесь неизменно: классическая отечественная и зарубежная литература о природе и животных обязательно должна присутствовать в библиотеке ребёнка. Пока что ничего лучше и талантливее не появилось. Воспитание внимательного и чуткого отношения к природе немыслимо без произведений таких авторов, как: Виталий Бианки, Евгений Чарушин, Николай Сладков, Эдуард Шим, Иван Соколов-Микитов, Михаил Пришвин, Константин Ушинский, Борис Житков, Геннадий Снегирёв, Юрий Яковлев, Юрий Коваль, Вера Чаплина, Игорь Акимушкин, Георгий Скребицкий, Виктор Астафьев, Николай Рыжих… Есть и великолепные зарубежные авторы: Джек Лондон, Эрнест Сетон-Томпсон, Феликс Зальтен, Редьярд Киплинг, Фарли Моуэт, Арчибальд Билейни…
Безусловно, имеет большое значение качество иллюстраций и оформления издания, поскольку текст, рисунки и дизайн — это единое целое. Поэтому классика немыслима без любимых и известных многим поколениям иллюстраций талантливых художников. Это Владимир Лебедев, Вера Ермолаева, Николай Тырса, Валентин Курдов, Май Митурич, Пётр Багин, Николай Устинов, Игорь Годин, Светозар Остров. Произведения многих писателей уже давным-давно ассоциируются только с иллюстрациями Евгения и Никиты Чарушиных.
Крайне негативное впечатление производит на меня подача произведений, например, Бианки и Сладкова, в виде энциклопедий или учебников — с «вопросами-ответами», с подписями под срисованными с фотографий зверями и птицами. Или же вообще — с фотографиями вместо иллюстраций. Это неуважительно к наследию писателей, ведь их замечательные произведения — это не научно-популярные статьи и не учебники по биологии. В итоге получаются издания с «пережёванной» для читателя информацией (зачастую ещё и с ошибками) и с отсутствием художественных образов. Нужно всё-таки понимать разницу между художественной литературой о природе и энциклопедиями и не пытаться одно превратить в другое, для того, чтобы книга лучше продавалась. Также неприемлема в изображении природы слащавость или наоборот — излишняя фотографичность. В обоих случаях достоверность образов, художественная и вкусовая ценность рисунков сводятся до минимума.
Говоря о современной детской литературе о природе и животных, я не исключаю из её перечня классику. Поскольку классические произведения о природе бесспорно актуальны во все времена. Но, конечно же, талантливые отечественные авторы, затрагивающие тему природы, есть и сегодня: Василий Токмаков, Валерий Кастрючин, Станислав Востоков, Ольга Фадеева, Анна Игнатова, Виктор Бован, поэт Алексей Шевченко…
Достойно дополняют многие книги иллюстрации сестёр Кендель, Тамары Шелест, Владимира Дугина, Екатерины Андреевой. Эффектной выглядит природа в иллюстрациях Игоря Олейникова. Есть интересные решения в графике Яны Седовой.
На художников необходимо обращать внимание, поскольку бывают случаи, когда их иллюстрации способны «спасти» и вытянуть на достойный уровень не самые удачные тексты.
Хочется упомянуть и несколько зарубежных книг, которые привлекают моё внимание. «Золотая клетка» («The golden Cage») Анны Кастаньоли и Карла Кнота — потрясающе красивая книга, которую я однажды увидела на Болонской книжной выставке и буквально влюбилась в её декоративное решение и композицию. Интересна книга Дитера Брауна «Животные Севера», в которой найден свой убедительный изобразительный язык, имеющий явный национальный характер и индивидуальность.
Последние годы я с большим интересом знакомлюсь с текстами ещё неизвестных авторов, принимающих участие в ежегодном фестивале молодых писателей, который проводится в Петербурге фондом «Дом детской книги» и издательством «Детское время». Многие замечательные повести и рассказы, к сожалению, остаются без издательского внимания. Хотя они достойны быть изданными и занять место рядом с произведениями классиков.
Что касается популяризации молодых авторов, я так понимаю, что издательствам своими силами с этим тяжело справляться даже иногда в рамках небольших тиражей. О государственной поддержке можно грезить бесконечно, а сейчас ещё и объявление весеннего карантина сильно ударило по всем без исключения. На ваших творческих планах карантин как-то отразился?
На самом деле государственная поддержка существует. Просто не во всех издательствах умеют ею пользоваться. Например, петербургский Комитет по печати каждый год выделяет деньги на различные издания. Есть федеральные программы, гранты, которые направляются на издание книг к юбилеям писателей или художников, на публикации произведений молодых авторов.
Конечно, пандемия серьёзно навредила издательской и книготорговой сфере. Выжили крупные организации, много лет твёрдо стоящие на ногах, и те, кто смог быстро перестроиться на удалённый режим работы.
Я думаю, сейчас сложно найти человека, на планах которого не отразились запреты, связанные с вирусом. У меня отменилась весенняя поездка в Киров — на родину Евгения Ивановича. Пришлось отложить её на следующий год. Были запланировано несколько творческих поездок. Зато я смогла полностью посвятить себя этюдам и живописи с натуры, работе над новыми рассказами, наблюдениям за природой и поиску изобразительного материала. В итоге — практически готова новая книга. Так что всё освободившееся время я потратила на спокойную творческую работу.
Никита Евгеньевич был награждён Золотой медалью Российской Академии Художеств за иллюстрации к книге Николая Сладкова «С севера на юг». Книга переиздавалась в 2014 году и, как я понял, готовилась новая версия с вашими иллюстрациями. Почему она так и не была издана?
Не совсем так. С моими иллюстрациями задумывался абсолютно новый сборник произведений Николая Сладкова. А книга «С севера на юг» должна была выйти в классическом виде — с иллюстрациями Никиты Евгеньевича Чарушина. То есть планировалось два издания: одно — к 100-летию со дня рождения Николая Сладкова и 85-летию со дня рождения художника Никиты Чарушина, а второе, с моими иллюстрациями, — к юбилею писателя.
Около месяца я работала над составом и довольно сложным макетом к новому сборнику. И внезапно выяснилось, что наследники Николая Ивановича Сладкова в весьма некорректной форме отказываются общаться с издательством и слышать ничего не хотят о новых книгах и переизданиях. Наша семья, в свою очередь, попробовала связаться с наследниками писателя. Но результат оказался таким же: никакого диалога, без объяснения причин.
Если проанализировать, в каких издательствах и в каком виде на сегодняшний день выходят произведения Николая Сладкова, сложить это со странным поведением наследников, то вывод напрашивается один: скорее всего, права наследникам уже не принадлежат. Другими словами — авторские права на литературные произведения проданы издательской группе.
В своё время такая же ситуация сложилась с произведениями Самуила Маршака. Именно из-за этого современные читатели лишены возможности увидеть переиздание книги «Детки в клетке» с иллюстрациями Евгения Чарушина. Классический, всемирно известный вариант книги издателей не интересует, хотя читатели его очень ждут.
Печально, но именно таким образом и разрушаются создававшиеся десятилетиями культурные связи между поколениями, между замечательными писателями и художниками, обесцениваются традиции и классика отечественной литературы. Евгений и Никита Чарушины проиллюстрировали огромное количество произведений Николая Сладкова. Сборники с иллюстрациями Никиты Евгеньевича выпускались даже в Японии: книга с «Севера на юг» имела там колоссальный успех, а позже был издан двухтомник «В лесах счастливой охоты».
Теперь читателям остаётся только бережно хранить существующие и сохранившиеся переиздания.
Недавно была 117-ая годовщина со дня рождения талантливого поэта и орнитолога Павла Николаевича Барто; за многие годы была переиздана лишь одна его книга – «Птичьи разговоры» с иллюстрациями Евгения Рачёва. А вот большой сборник стихов Барто «Пусть поют птицы» с иллюстрациями Никиты Евгеньевича не выходил с 1985-го года...
Книга Павла Барто «Пусть поют птицы» — великолепный пример того, каким гармоничным и тонким может быть описание самых разнообразных птиц, среды их обитания, отличительных признаков и пения. Поэтический сборник, который способен заменить десятки скучных энциклопедий — я бы так охарактеризовала эту книгу. Здесь — и птичьи песенки-скороговорки, и диалоги, и точные сравнения, и живописные пейзажи, и звонкие, нежные звуки природы.
И тут встретились безупречные знания поэта и художника — двух равноценных авторов книги, для которых «любовь» и «уважение» к природе — это не пустые слова, а первооснова и жизненные принципы.
Иллюстрации Никиты Евгеньевича Чарушина не просто дополняют стихи Павла Барто. Они сплетаются с ними в единое, неразрывное целое, создают удивительные ритмы и силуэты на страницах сборника. И это иллюстрации именно к поэтическому сборнику, они отличаются от иллюстраций художника к прозаическим произведениям. Здесь совершенно другой подход, другие композиционные решения. У меня эти рисунки ассоциируются с музыкой, которая льётся со страницы на страницу. При всей своей динамичности и живописности образы птиц — точные и узнаваемые.
Говоря об этой книге, стоит упомянуть и два более ранних сборника, тоже с иллюстрациями Никиты Евгеньевича: «Птичий хоровод» (1976 г.) и «О чём поют птицы» (1981 г.). Они более скромные по оформлению и по объёму. Состав книг похожий, за редкими дополнениями или исключениями. В первой книге было 80 страниц, во второй — 96.
Третья же книга — «Пусть поют птицы» — это такой своеобразный итог сотрудничества поэта и художника. Для издания 1985 года все иллюстрации были сделаны заново. При объёме книги 144 страницы — это сотни рисунков! Есть там и страничные иллюстрации, и гармонично решённые развороты, где перекликаются друг с другом стихотворения о разных птицах, живущих по соседству.
Работа художника над любой книгой — это трудоёмкий процесс, полный поисков и споров с самим собой. «Пусть поют птицы», на мой взгляд, — настоящее произведение искусства, как с изобразительной точки зрения, так и с профессиональной редакторской. И на сегодняшний день ничего достойнее я не встречала. Поэтому я совершенно не понимаю, почему никто из издательств до сих пор не взялся за переиздание сборника!
Почему имя Павла Барто так незаслуженно забыто? Кто однозначно решил, что современным читателям не нужно искусство книги?
Конечно, бытует мнение, что подобная поэзия о природе для детей сегодня никому не будет интересна, книгу никто не купит и для издательства это станет убыточным проектом. Но нельзя же без конца так меркантильно относиться к переизданиям классики! Тем более, что ничего лучше пока что не написано и не нарисовано.
Насколько спокойно решаются вопросы с переизданиями остальных книг, авторство которых принадлежит Евгению Ивановичу и Никите Евгеньевичу?
Мы всегда открыты для диалога с издательствами, всегда готовы обсуждать условия и нюансы сотрудничества.
Сегодня всё решается спокойно и без проблем. Есть несколько принципов, которых мы придерживаемся. Никакой вольной обработки, искажения, фрагментарного использования рисунков. Литературные произведения Евгения Чарушина издаются только с его иллюстрациями, или иллюстрациями других представителей династии. Авторский замысел не должен искажаться рисунками посредственных художников или же непрофессиональной работой дизайнеров.
Однажды к нам обратились из одного издательства с просьбой дать разрешение на издание нескольких рассказов Евгения Ивановича в серии, которая оформляется штатным дизайнером. Когда представитель издательства услышал, что рассказы без иллюстраций автора не печатаются, он искренне удивился: «А что, Евгений Чарушин ещё и рисовал?!»
Интервью подготовил Алексей Евдокимов
Сообщество Художники ЧАРУШИНЫ (vk)
_________________________________
Если вам нравятся истории о книжках-картинках и их создателях, подписывайтесь на наш канал "Картинки и разговоры". А на нашем сайте вы найдете массу полезной информации на эту тему (и мы даже попытались все это как-то систематизировать). А еще у нас есть инстаграм, мы там иногда разыгрываем книги, а в сторис показываем любимые книги из фамильной библиотеки :)
Также вы можете поддержать проект, что поможет нам выпускать больше качественных и интересных материалов.
