- Не возвращай меня больше туда, прошу, Камир!
Асмиэль был удручён. Его вялое сопротивление ничего бы не дало, это было понятно. Ну ему и правда ужасно не хотелось в третий раз в этого унылого Матюшкова, чтоб ему. Не жизнь, а тоска зелёная. Оказалось, что и влюбляться он права не имел.
- Но это же нормально! На земле влюбляются! Когда мы - люди, мы чувствуем. Не так прозрачно, как тут. Грубо, приземлённо, но чувствуем. Любим, ненавидим. Скучаем.
- Иди, Наимии расскажи. – с сарказмом заметил Камир.
- Правда? Я могу с ней увидеться сейчас? – с надеждой поднял на него глаза Асмиэль.
- Нет. – отрезал Камир. – Не можешь. Её нет, она в программе. А ты, будь добр, вернись и всё закончи!
- Камир, ну я забываю.
- Нет! Это Александр ничего не помнит. А ты помнишь. Просто пренебрегаешь. Я повторю еще раз: очень важно, крайне важно, жизненно важно всегда выбирать знания! Я тебе уже говорил, что если ты справишься, я дам тебе любую программу на выбор.
- Я помню. Я же не специально, Камир! Так получается, люди слабы.
- Возьми хоть раз на себя ответственность. Будь сильным. И после успешной реализации ты сможешь отдыхать столько, сколько захочешь.
- Сколько захочу? – с недоверием спросил Асмиэль.
- Да. Пока сам не заскучаешь, и не попросишься на землю.
- Разве можно столько раз отматывать время? Будут последствия. – Асмиэль предпринял ещё одну попытку.
- Это уже не твоя забота. Движение времени и его последствия – это наше дело.
Камир вызвал часы и нажал на перемотку назад. Он уже сам начинал сожалеть, что по доброте душевной решил помочь Асмиэлю в развитии. Видимо, есть духи, неспособные на серьёзные дела. Их удел – легкомысленные безответственные люди, проживающие своё время в удовольствии и веселье.
Саша Матюшков рос мальчиком болезненным и слабым, но очень усердным и старательным. Он занимался спортом на грани своих физических возможностей, чтобы быть в форме и уметь постоять за себя. Всё свободное от школы время Саша посвящал изучению химии и биологии. Окончив школу с золотой медалью, он с лёгкостью поступил в медицинский. Все абитуриенты тряслись от страха, а он стоял у стены со скучающим видом. Видимо, она поэтому к нему и подошла. В надежде развеять его скуку. А может быть, чтобы худощавый парень поделился с ней своим спокойствием.
- Простите, здесь собеседование на биохимический? – спросила его симпатичная девушка.
- Да, здесь. – едва взглянув на неё, ответил Саша.
- А я вас помню. – улыбнулась она.
Девушка была очень мила. Но у Саши при виде неё будто загорелся в голове красный сигнальный фонарь светофора. Он мысленно огляделся. Точно. Движение запрещено. Кем запрещено? Почему? Будто кто-то руководит им. Диктует, как поступать. Он всю жизнь так живёт. В каком-то напряжении, с оглядкой. Ощущая, будто кто-то кроме него участвует в принятии жизненно важных решений.
- А я вас не помню. – равнодушно ответил он девушке и отошёл.
«Странный какой-то» - подумала Настя, пожав плечами.
Даже когда Саша выучился и уже вовсю работал в исследовательском институте, он почему-то так и продолжал держать себя в чёрном теле. Не развлекался, не встречался с девушками. Не участвовал в гулянках, не сближался ни с кем. У Саши не было друзей. У него была цель. Откуда она была ему известна – Саша бы сроду не ответил на этот вопрос. Он просто знал, что должен найти формулу препарата, способного предотвратить гибель нейронов, вырабатывающих дофамин. Бог знает, откуда он это знал. Просто данность. Просто понимание, что именно такой препарат является целью всей его жизни. Именно на поиск этой формулы Александр Николаевич Матюшков и потратил почти всю свою жизнь. Коллеги крутили пальцами у висков, когда Матюшков без сна и отдыха корпел над пробирками. За небольшую зарплату. Искал то, что мог никогда в жизни не найти. Не нащупать. Но нащупал. Формула была найдена.
Их научная группа была поощрена. Матюшков защитил докторскую, и получил премию за прорыв в области медицины. Премия была солидная, американская. Но жизнь у Матюшкова была здешняя, русская. Ему шел пятьдесят первый год. Получив свои три миллиона долларов, он не знал, куда их потратить. Семьёй Александр не обзавёлся, а теперь считал, что уже поздно. Родители уже умерли. Вот если бы он нашёл формулу раньше, и его бы признали, как спасителя от болезни Паркинсона, хотя бы лет десять назад. Он бы и пожил в свое удовольствие, и родителям помог. А так… ни ребёнка, ни котёнка. Ни семьи, ни друзей. Ничего. Кроме осознания, что он – гений. Что он сделал что-то важное для науки. А для себя? Что он сделал для себя? На что похожа его пустая, одинокая жизнь? Его открытие на заполняет эту пустоту!
Александр попробовал было путешествовать, но почему-то это оказалось неинтересно. Тогда он начал выпивать. Благо, денег хватало. Вечерами в своей квартире, в которой даже воздух был пропитан одиночеством и тоской, Саша доставал из шкафа дорогой коньяк, наливал его в пузатый бокал, нарезал себе лимон, разламывал шоколад, и делал большой глоток. И – о, чудо – пустота в груди переставала быть такой болезненной, такой огромной и щемящей. Он понял: это спасение. Анестезия. Когда выпьешь, жить не так больно. Кому-то помог от Паркинсона изобретенный им препарат, а ему помогает от тоски и одиночества алкоголь. А что? Тоже лекарство.
Одинокое, не слишком здоровое, сердце Александра в одну из ночей не выдержало натиска огненной жидкости, пропитавшей сосуды. Остановилось. Учёный Матюшков тихо умер во мне. Ему было всего пятьдесят три года.
Камир встретил Асмиэля с распростёртыми объятиями. Даже так.
- Поздравляю! Наконец-то! Ты справился. Ты заслужил свой отдых.
- Спасибо. – Асмиэль от чего-то был грустен. – Я пойду?
- Да, конечно. Иди. Асмиэль!
- Да? – обернулся парень уже от дверей.
- Наимия тоже тут.
- Хорошо. – и исчез.
Камир пожал плечами. Странно. Он-то думал, Асмиэль плясать будет от радости. Впрочем, ему было некогда думать о таких мелочах.
Продолжение следует...
Номер карты 2202 2005 1113 0344 для тех, кто захочет поддержать канал и автора
