- Вторая часть здесь.
- Третья часть здесь.
Хроники ведьмы. Глава 4.
Отец мой охотился раньше, как и до него дед. Есть у нас избушка лесная, деда руками еще построена. Ульи там ставил в лесу и дед и отец, когда в силе были.
Отцовы ульи я сейчас возле дома на лугу только ставлю, мне хватает от них мёду. Иногда я остаюсь на лесной заимке пожить несколько дней, травы собираю, сушить развешиваю. Тихо там, спокойно...
Воспоминания греют душу - как с папой тут бывала в детстве, вот печка его руками сложена, сколько уж лет стоит, а всё как новая, не дымит и топится быстро.
Иногда я и зимой туда на лыжах хожу - калину мороженную забираю, да корешки, с осени оставленные. Вот раз и был по осени случай. Землю приморозило уже, ну, думаю, можно и сходить - забрать корешки и травы, что с лета заготовила, да и закрыть избушку на зиму. Долго не думала, собралась и пошла налегке.
Морозное утро бодрило и щекотало щеки, опавший лист гремел под ногами, я шла по хорошо знакомой мне лесной дороге, потом свернула на едва приметную тропу. К вечеру я должна дойти до избушки.
Иду по берегу небольшого ручья по тропочке, и вдруг гляжу - мне навстречу собака идет, крупная, как волк. А тропка узкая, справа русло ручья в овражке, слева кусты. Я остановилась, в метрах двадцати от меня собака тоже встала на тропе.
"Сразу не кинулась, может домашняя" - подумала я. Идти вперед было боязно, и я сошла с тропы в сторону, думаю - пусть пройдет собака по своим собачьим делам.
А собака, на моё удивление, сделала то же самое - сошла с тропы в кусты и остановилась, глядя на меня и явно давая мне пройти. Так простояли мы с минуту, затем я вернулась на тропу и осторожно двинулась вперед, не сводя глаз с собаки. А та спокойно стояла под кустами и смотрела, как я крадусь мимо нее.
Подойдя совсем близко, я увидела, что у собаки глаза разного цвета – один зеленый, а другой карий.
«Странное животное» - подумала я, и, оглядываясь на собаку, пошла по тропе, стараясь шагать спокойно. Прежде чем скрыться за поворотом, я в очередной раз оглянулась – собака стояла на тропе и внимательно смотрела мне вслед.
До избушки моей я дошла без приключений, только на душе почему– то было смутное чувство, беспокойство какое-то. Я решила остаться на ночь в избушке, растопила печь, принесла воды с родника, из дровяницы набрала поленьев, сложила их на печи, чтоб просохли, и полезла на небольшой чердачок - собрать развешенные летом для сушки пучки трав и корешки.
Сырье для лекарств готово, завтра понесу домой и закрою избушку на зиму. Ароматные ягоды калины также были аккуратно уложены в короб прямо кистями - щедра осенняя природа...
Короб с ягодами я решила поставить на крылечко - ночью хорошо подморозит, не оттает калина моя. Открываю дверь и вижу - прямо напротив двери, метрах в пяти от крылечка сидит собака, та самая...
«За мной пришла, может домашняя, потерял кто в лесу, вот она и потянулась за мной» - подумала я. Отрезала кусок хлеба, осторожно вышла из избушки, пройдя немного, положила хлеб на землю и ушла обратно на крылечко, чтобы не испугать животное – пусть спокойно возьмет угощение. Собака не двинулась с места и продолжала пристально смотреть на меня. Тогда я ушла в дом и стала смотреть на нее в боковое окно.
Через некоторое время, собака поднялась, подошла и осторожно, понюхав угощение, съела хлеб. Потом посмотрела на меня в окне, поднялась на крылечко и расположилась прямо перед дверью, улеглась на деревянный настил, положив голову на мощные, как у волка, лапы.
«Как из дома теперь выйду? Вот так гость пожаловал!» - думала я, заваривая брусничный лист в маленьком чугунке.
Ты знаешь, какой красивый и полезный чай из брусничного листа получается? Только его нужно правильно приготовить – лист лучше собирать вместе с веточкой, сушить в теплом сухом месте, а заваривать лучше в глиняном горшочке или чугунке и подержать в печке, чтобы запарился. А потом еще потомить, накрыв полотенцем. Отвар получится красноватого оттенка и очень душистый.
Ну, так вот, я сидела за дощатым столом, пила чай и смотрела на дремлющую на крыльце собаку, а между тем – осенний день короток – на лес спустились сумерки.
Поредевшее к зиме поголовье лесных птах умолкло, не выстукивал дятел, лес готовился к ночи… Кажется, и я задремала, опершись щекой на руку.
Из сладкой полудремы меня вырвал раздавшийся снаружи резкий окрик:
- Хозяйка!
Я подскочила, ударилась коленом о ножку стола и, совершенно забыв про собаку на крыльце, открыла дверь и выглянула наружу.
Собака стояла на крылечке, подняв голову и насторожив уши, и смотрела в сумрачный лес, возвышающийся вокруг небольшой полянки, на которой и стоит моя заимка.
В густеющей мгле, вглядевшись, я различила силуэт человека. Женский голос снова позвал меня:
- Хозяйка! Пусти погреться, я сутра хожу, видимо приблудилась, тропку потеряла, городская я, из Соколовки шла на электричку.
Соколовка - полузаброшенный хутор в девяти километрах от нашего села, живут там две старенькие бабушки – сестры, а остальные дома заброшены.
- Входите, конечно, согрейтесь! – пригласила я.
Женщина вышла на полянку из сумрака леса – зеленая куртка с капюшоном, серая какая-то шапка, лица не видно.
- Ты, хозяйка, собаку то убери, я боюсь! – попросила гостья.
И тут я взглянула на стоящую сбоку от меня собаку – страшный оскал обнажил большие клыки, шерсть на холке стояла дыбом, нежданному моему охраннику явно не нравилась гостья и пускать ее собака не желала.
- Это не моя собака, пришла откуда-то, я сама ее побаиваюсь, – ответила я незнакомке.
Дальнейшие мои попытки отвлечь собаку кусочком хлеба и пропустить прохожую в избушку не возымели действия. Гостья была явно раздражена, ругала собаку, но подойти к дому не осмелилась – вид собаки был грозный.
Промучившись с полчаса и так и не сумев отогнать собаку, я указала прохожей направление в сторону дороги до посёлка, где была железнодорожная станция.
Незнакомка явно рассердилась, бросила на прощание несколько ругательств, и я не поняла, собаке ли они были адресованы или уже мне.
А собака еще около часа не могла успокоиться и ходила возле крылечка, нервно подергивая ушами и глядя в сторону леса, куда скрылась женщина, а на лес уже опускалась ночная мгла.
Ее беспокойство передалось и мне, и я, растопив пожарче печку, потому что никак не могла согреться, прикрыла ставенкой единственное небольшое оконце и уселась на лавку, перебрать корешки калгана – спать не хотелось и на душе не было покоя.
Ближе к полночи я услышала, как собака поднялась на крыльцо. Я чуть приоткрыла дверь, чтобы впустить собаку внутрь – всё-таки вдвоем не так и страшно скоротать ночь.
Но собака не зашла в дом, улеглась прямо перед дверью и посмотрела на меня глазами, казавшимися желтыми в ночной тени. Я закрыла дверь на щеколду, ощущая какой-то животный, непонятно чем вызванный ужас внутри.
Примерно через полчаса я вздрогнула всем телом от того, что собака залилась громким и злобным лаем, забегала по узкому крылечку.
Лай затих, превратившись в глухое рычание, и я не осмелилась открыть дверь и посмотреть в ночной мрак.
Не осмелилась потому, что кроме собачьего рыка, отчетливо услышала шаги по примороженным листьям – хруст листьев гулко раздавался в ночной морозной тишине, усиленный лесным эхом.
Шаги раздавались вокруг избушки, останавливались напротив крыльца и тогда собачий рык становился громче, потом шаги поворачивали в другую сторону.
Я просидела всю ночь без сна, прислонившись спиной к теплому боку печки и зажав в руке свой крестик. Задремала я уже перед самым рассветом и проснулась от того, что во сне стала заваливаться на лавку.
Резко открыв глаза, я увидела, что в щели оконной ставенки тонкими нитями струится солнечный свет. Сняв ставню, я увидела раннее осеннее утро, прихваченную морозным инеем пожухлую осеннюю траву вокруг дома и спящую на крылечке собаку.
Я осторожно приоткрыла дверь, собака подняла голову – она была совершенно спокойна и пропустила меня, когда я спустилась с крыльца и пошла осмотреть окрестности на наличие следов, ведь шаги в ночи были слышны очень отчетливо. Собака лежала на крылечке и наблюдала за мной.
Пойдя немного, я остановилась – вокруг избушки отчетливо была видна цепочка следов, оставленных на примороженной инеем земле. Следов было много, натоптанная тропка, и это были следы одной только левой ноги. Одной левой босой ноги. Следа правой стопы не было.
Мороз и страх побежали по спине. Я вернулась домик, всё прибрала и собралась домой.
Закрывая избушку снаружи на деревянную задвижку, я увидела, что собака сидит под деревьями, ждет, глядя на меня своими разноцветными глазами.
Я поспешила на тропку ведущую домой, и, оглянувшись, увидела, что собака идет следом.
«Провожает меня, охранник», - подумала я.
Привычной дорогой, по берегу ручья я дошла до дома, когда уже вечерело. Всю дорогу я оглядывалась, мне было не спокойно, казалось, что чьи-то злые глаза наблюдают за мной из-за каждого куста.
Собака шла за мной, держась шагах в десяти позади меня.
Впереди, между стволов редеющих деревьев, показались огоньки в домах нашей деревеньки. Я вышла на дорогу и обернулась – собака сидела на краю леса под большой сосной, в сумерках я видела, как ее глаза светятся, как у волка.
- Спасибо тебе! – крикнула я собаке.
До дома я дошла без приключений, странная собака так и осталась сидеть под сосной, провожая меня взглядом. А я всю ночь думала про этот странный случай.
Этот лес знает уже шесть поколений моей семьи, кормит, лечит, помогает.… Духи леса видимо хранят и меня. Вот и в этот раз уберегли меня, послали охранника в виде то ли собаки, то ли волка. А вот только от чего уберегли, я не знаю. Только помню до сих пор ощущение той грозной опасности и животного страха – страха перед чем-то неведомым и неизвестным.
Продолжение будет здесь 30.01.2021 в 15.00 по времени города Екатеринбурга.