Продолжение
- Лев Семенович, так там же все закрыто! Как они туда попадают-то? – спросила я, немного поразмыслив.
- Сам не знаю. Видать, лаз там есть какой. – старик сел на стул и налил чай в свою чашку. – Сколько там работаю, ни о каком лазе не знаю, но ползут откуда-то, как тараканы, – он взял из вазочки печенье и макнул его в чай.
- А, может, это работники со складов? – предположил Даня.
- Не, не они, - ответил Семеныч. – Ребята приезжают вместе с машиной, разгружают свои материалы, закрывают воротины и уезжают. А каждый раз, как они там, так меня зовут, чтобы я принял, бумажку им какую-то подписал. Так вот, я стою и слежу, пока они там копаются. Ребята хорошие, всегда одни и те же. Я бы их узнал.
- Так это поди местные стройматериалы тырят? – усмехнулся Даня, засовывая в рот очередную печенюшку, которые благодаря ему очень быстро исчезали из вазочки.
- Так я спрашивал у них. Они говорят, что ничего не пропадает. Даже какую-то тетку недавно привозили, ходили там, считали все.
- Лев Семенович, Вы говорите, что много лет лазят. А когда я работала, тоже?
- Тогда нет. Там же глаза эти механические везде стояли. Начальство понатыкало их так, что ни моргнуть нельзя было, ни в носу поковыряться, - старик поморщился. - Но все равно по ночам кто-то бродил со стороны леса. Когда обходы делал, слышал то шорохи, то шум какой. Значит, ходил кто-то.
Семеныч замолчал. Посмотрев на опустевшую вазочку, он встал и вышел из комнаты, забрав ее с собой.
- Хватит жрать! – зашипела я на Даню. – Старика объедаешь. Сиди и чай пей.
- Не могу! Я проголодался, - обиженно ответил Даня и в знак протеста отодвинул от себя чайную пару.
Через пару минут Семеныч вернулся уже с другой вазочкой, в которой лежали сушки и пряники. Точно такие же, какими он нас на фабрике угощал, когда я там работала.
- Не хочу вас пугать, ребята, но фабрика – место не хорошее. Ты, Варь, без молодца своего туда и не суйся.
- Хорошо, Лев Семенович, не буду, - успокоила я старика. - А как давно Вы там кого-то видели?
- Да, в прошлую смену бродил там кто-то. Я во время обхода свет от фонарика карманного в окне заприметил. На втором этаже. И мне показалось, что не один там ходил, а двое. Я уж шум поднимать не стал. Сейчас моя задача что сторожить? Склады. А что на втором этаже искать можно, не знаю. Оттуда все хорошее оборудование вынесли давно, одно старье осталось. Воровать-то нечего.
- А камеры, про которые Вы говорили, значит, не работают уже? – решил уточнить Даня.
- Да, их и нет уж. Их сразу же поснимали, как фабрику закрыли. – тут Семеныч наклонился над столом, посмотрел на меня, потом на Даню и зашептал: - Одно вам точно скажу: приходят они со стороны леса. Я думаю, что лаз именно в лесу, а не в здании, понимаете?
- Ага, - протянул Даня, глядя на меня в упор, - понимаем.
Условившись с Семенычем, что завтра ровно в двенадцать придем на фабрику, мы поблагодарили его за чай и за информацию и направились к выходу. В дверях Даня неожиданно остановился.
- Отец, а не страшно-то одному с таким сокровищем? – Даня кивнул в сторону буфетов. – Только вон тот голубенький на сто тридцать тысяч потянет. Творение Евы Цайзель, если не ошибаюсь?
Старик был удивлен. Он недолго помолчал, а потом довольно улыбнулся и похлопал Даню по плечу.
- Удивил ты меня, парень, удивил. Посуда – моя страсть. Когда молодым был, деньги водились, скупал все подряд. Через знакомых, друзей, родственников доставал. Целые аферы проворачивал, - Семеныч усмехнулся, махнул рукой Дане, и они направились обратно к буфетам. – А вот этот знаешь сервиз? – спросил он Даню, указывая на полку буфета, как будто пытаясь подловить его.
- Кто же его не знает, отец? – спецназовец открыл дверцу буфета и здоровыми ручищами аккуратно достал пузатую сахарницу с интересным узором насыщенного синего цвета. – Знаменитая «Кобальтовая сетка», придуманная Анной Яцкевич, пережившей блокаду. Визитная карточка Императорского фарфорового завода. Очень ценная вещь и тоже стоит немалых денег.
Старик опять махнул рукой и замотал головой.
- Да, что ты все деньги да деньги. Не в деньгах дело. – он взял с полки первую попавшуюся чашку и погладил ее гладкий бок. – Это же ручная работа. Кропотливая. История это, понимаешь? У каждой чашечки душа… Ты мне лучше скажи, откуда ты все это знаешь?
- Мама, - протянул Даня, также аккуратно возвращая сахарницу на ее место. – Она у меня тоже посуду советской эпохи коллекционирует. Но ее коллекция по сравнению с Вашей – так, пустяк. Если бы она сейчас все это увидела, даже представить не могу, чем бы это кончилось.
Недолго думая, Семеныч на удивление лихо опустился на колени, открыл нижний шкаф одного из буфетов и буквально залез в него. Через пару минут он поднялся, а в руках держал маленький молочник с нежным цветочным рисунком. У Дани округлились глаза.
- Это же настоящий антиквариат! Это же…
- Тссс, - не дал ему договорить Лев Семенович. – Это твоей матушке.
- Нет! Я не могу его взять! – замахал руками Даня.
Старик моего друга не слушал. Он выдвинул ящик буфета, достал белую салфетку, заботливо завернул в нее молочник и протянул Дане, которому ничего не оставалось, как принять подарок. В благодарность он молча пожал Семенычу руку и направился к выходу.
Закрыв за собой калитку с белым крестом, мы быстро зашагали по тропинке.
- А теперь куда? – спросил Даня.
- На остановку.
- Я на автобусе не поеду! – в ужасе закричал спецназовец.
- Других вариантов нет. Телепортировать нас мне не под силу!
- Я лучше на кладбище вернусь, но на автобусе я не поеду!
Даня вел себя, как капризный ребенок, что начинало меня бесить, но отчасти я его понимала. Только сейчас я поняла, какую ошибку совершила, продав свой автомобиль. Посмотрев на спецназовца, который смотрел на меня безумно несчастными глазами, я сдалась.
- Ладно, сейчас позвоню маме, пусть за нами Палыча отправит.
Продолжение следует...