Продолжение
Минут через тридцать карета была подана. Старенький, но очень ухоженный «москвич» ярко красного цвета плавно затормозил у скамейки, на которой мы с Даней сидели и щелкали семечки, купленные у бабульки из остановившегося на остановке автобуса. Такой же старенький, но уже не такой ухоженный, из авто ловко вылез крепкий мужичок в модной джинсовой куртке с меховым воротником. Раскрыв руки для объятий, улыбаясь и пританцовывая, он двинулся ко мне.
- Варюха! Приехала! А я мамке твоей не поверил, а оно вот…
Палыч схватил меня и поднял со скамейки. Чрезмерный аромат мужского одеколона времен СССР ударил в нос. Никак вылил на себя добрую половину флакона, чтобы скрыть запах перегара, дабы не расстраивать свою строгую начальницу Анжелу Максимовну. Теперь я уже и не знала, что страшнее: трезвые водители (хотя это тоже под вопросом) местных автобусов или Палыч навеселе. Поставив меня на землю, он повернулся к Дане и деловито протянул ему руку.
- Гуськов Арсений Павлович.
- Страхов Данил Сергеевич, - подыграл ему спецназовец и крепко пожал его широкую мозолистую ладонь.
- Очень приятно, - Палыч кивнул головой и, освободив руку, потряс ею. – Сильно, очень сильно. Уважаю! – затем он подскочил к «москвичу» и открыл заднюю дверь. – Прошу!
Делать нечего, придется ехать. Я подошла к автомобилю и, поравнявшись с его владельцем, демонстративно принюхалась.
- Арсений Павлович, уважаемый! А употребляли вы еще вчера или сегодня с утра успели? – тихонько спросила я.
- Обижаете! – на полном серьезе обиделся Палыч и отвернулся.
Я продолжала стоять и смотреть на него.
- Вчера, - не поворачиваясь ко мне, тихо ответил наш спаситель, но увидев, что я продолжаю сверлить его взглядом, повернулся и зашипел мне в лицо: - Честно!
- Ладно, сделаю вид, что поверила.
Я села на сиденье. Палыч услужливо захлопнул дверь и побежал усаживать своего нового знакомого, который никак не мог победить переднюю дверь – она не открывалась. Наконец-то мы все с комфортом уселись, пристегнулись и тронулись.
Не успел наш водитель надавить на педаль газа и провернуть руль, как цепко глянул на своего соседа.
- Военный? – издалека решил зайти Палыч.
- Спецназ, - кивнул Даня.
Свободные уши были найдены, и Палыч начал свое повествование. И надо заметить, рассказчиком он был потрясающим. Его очень трогательную жизненную историю, полную лишений, разочарований и страшных событий, я слышала не раз. Начиналась она с того, что детство свое он провел в детском доме. И если бы не его родная тетка, которой удалось его найти, и которая забрала его к себе, пошел бы он кривой дорожкой, так как в тринадцать лет уже начал подворовывать. В пятнадцать он научился водить автомобиль и решил стать дальнобойщиком, как и его дядька. Но в восемнадцать пошел служить, а потом почти мальчишкой прошел Афган, где был контужен, после чего комиссован. Эта самая тяжелая часть жизненного пути Палыча, искусно изложенная автором, трогала до слез даже мужиков. Вернувшись домой, возмужавший и повзрослевший Арсений таки пошел в дальнобойщики. Тогда-то и началась его бурная и насыщенная жизнь. Повидал он много, и истории с ним приключались самые что ни на есть удивительные. Видимо, от этого он и очень много пил. А возможно, наоборот, что и в удивительные истории влипал он потому, что много пил, хотя он этого не признавал. Но несмотря на всю неординарность своей личности и пристрастие к горячительным напиткам, он подружился с моим папой - спокойным, правильным человеком, абсолютно равнодушным к алкоголю. После его смерти Палыч пустился во все тяжкие, и только моей маме удалось его урезонить, загрузив работой в приюте.
Ехали мы не спеша, пропуская всех пешеходов и, что называется, «кланяясь каждому столбу». Все это время Палыч тарахтел без остановки, понимая, что ехать недолго, а рассказать есть что. Даня сидел молча и смотрел перед собой. Когда мы проезжали мимо магазина, я не выдержала и попросила остановить машину под предлогом, что мне надо что-то купить.
- Ну, ты иди, а мы с Данилой Сергеевичем до калитки, - притормозив, сказал Палыч.
Не успела я захлопнуть дверь, как москвичонок тут же тронулся. Даня остался внутри. Я недолго постояла, и так как операция по спасению друга не удалась, решила все-таки зайти в магазин, раз уж оказалась у его дверей. Накупив всякой всячины, за которую мама явно будет меня ругать, я прогулочным шагом отправилась домой, наслаждаясь тишиной на удивление безлюдных улиц. Подходя к дому, я еще издалека увидела машину Палыча. Это означало, что водитель и его слушатель до сих пор в ней. Я прибавила шаг, подошла к передней двери, приложив нечеловеческие усилия, открыла ее и буквально стала вытаскивать спецназовца из автомобиля.
- Дядя Сеня, большое спасибо, но нам пора! Мы очень торопимся!
- Варюха, подожди! Чуток осталось, - взмолился рассказчик.
- Нет, дядя Сеня! Пора! – мне уже удалось вытащить Даню на свет Божий и я захлопнула дверь.
Я быстро открыла калитку, запихнула в нее спецназовца, заскочила сама и задвинула засов.
- Тебе что, понравилось? – спросила я Даню, который брел за мной, сгорбившись и опустив голову, чем напоминал мешок. – Я же специально у магазина попросила остановить, чтобы выйти, а ты как сидел, так…
- Варь, отстань...
Мы поднялись на веранду, где мама уже накрывала на стол. С заднего двора послышался лай.
- Шаман тебя встречает! – улыбнулась мама. – Иди поздоровайся. Заодно воды им налей.
- Обязательно, - согласилась я. – Мам, тут Даня после общения с Палычем. Забирай.
- Ой, батюшки! – запричитала она, всплеснув руками. – Вот кровопийца проклятый! И до этого добрался. Сказочник недоделанный! – мама сбежала по ступенькам, подхватила Даню под руку и повела к рукомойнику. – Данечка, сынок, пойдем я тебя покормлю. Или, может, по маленькой? – спецназовец замотал головой. – Ну, ладно, ладно. Хотя мне всегда после рассказов Палыча выпить хочется…
- Анжела Максимовна, - подал слабый голос Данечка, - я прямо раздавлен. Это ж так тяжело… Про жизнь Арсения Павловича надо фильм снять…
- Обязательно, - согласилась мама. – Пошли. Пошли к столу.
Подхватив пустые ведра, я пошла к вольерам. Собаки встречали меня дружным радостным лаем, а их пушистые хвосты напоминали маятники. Шаман, увидев меня, даже на задние лапы встал и запрыгал. Вот так быстро мы подружились. Повозившись с мамиными подопечными и заполнив их миски водой, я вернулась на веранду, где уже все сидели за столом. И даже наш сосед Миха.
- Привет! – поздоровался он, запихивая в рот румяный пирожок.
Я тоже поздоровалась и села рядом с Даней.
- Ты как?
- Нормально, - ответил он, не поднимая голову от тарелки с супом, от которого поднимался пар.
- А помнишь, как мы ревели? – вклинилась Тася, видимо, решившая поддержать моего друга. – К нам дядя Сеня каждые выходные приходил с папой в бане попариться. А потом вот так садились на веранде, и начиналось… Потом нас мама даже уводить стала.
- Я проведу с ним беседу, - мама села за стол и похлопала Даню по руке, - чтобы больше никого не расстраивал. Всё, давайте обедать!
Все замолчали и загремели ложками. После второй порции куриного супа Данил Сергеевич немного повеселел и за чаем поведал всем, как мы бесполезно, но разнообразно провели день. Не забыл похвастаться и полученным от Семеныча молочником из очень редкого, как оказалось, немецкого антикварного сервиза. После обеда все отправились к собакам, так как по словам мамы, нам всем была просто необходима трудотерапия, особенно Дане, который почему-то с этим согласился.
Продолжение следует...