Едва охранники ушли, я спросила:
– Ну, и как мы будем убегать?
– У меня мультитул есть, – проговорила Аня.
– Что это такое?
– Перочинный ножик с разными лезвиями.
– Серьезно? – удивилась я. – Откуда?
– От верблюда! – ответила подруга. – Мессир, не тупи. Я его с собой всегда беру. Он со мной постоянно. Вот тут, на поясе висит. Ну-ка, Геральд, помоги карабин отцепить. Вот эту металлическую штучку видишь? Сюда нажми. Так, да.
Аня поворачивается к парню спиной, и он неожиданно делает то, что мы сами не смогли: протаскивает связанные ноги через сцепленные веревкой руки. Вот какой гибкий! Теперь ему спокойно удается снять мультитул, и Аня поясняет, как вытащить лезвие. Нужно лишь поддеть ногтем вот за эту маленькую ложбинку и потянуть на себя.
Спустя пару минут у нас все органы движения совершенно свободны. Мы встаем и, низко пригибаясь к земле, спешим к лесу, постоянно оглядываюсь. Но разбойникам до нас никакого дела нет: они перепились, стали песни горланить, причем странные какие-то, я таких и не слышал. Думал, будут что-нибудь из репертуара русского рока орать. «Группу крови» из «Кино», например, или «Родина» ДДТ, «Трасса Е-95» из репертуара Кинчева или что-то ещё. А они затянули нечто вроде «Мы в лесу живем, всех вокруг убьём». На всю голову отмороженные!
А вот и кромка леса. Мы делаем последнее усилие, и оказываемся среди деревьев. Теперь пусть поищут, попробуют! Главное до утра убежать подальше. Хотя… куда в такой темени двигаться? У нас ни спичек, ни зажигалки. Факела не разжечь. Оружия нет, а одним мультитулом от волков, если те нас найдут, не отбиться. Вот же засада! Мы встали рядом и принялись, опасливо вслушиваюсь в ночную тишину, думать, как дальше быть. Хорошо бы укрытие какое найти. Овраг или пещеру. Но куда ни кинь – всюду клин: мы перед лицом лесного зверья совершенно беззащитны! Впору вернуться на поляну и сдаться на милость разбойников. Ну, и что лучше: оказаться в лапах и клыках волков и медведей, или в руках бандитов?
Не факт, конечно, что здесь эти звери вообще водятся. Вдруг здесь какой-нибудь лес, где давным-давно охотники всех перестреляли? А если нет? Если тут заповедник, и охота запрещена? Ох, сожрут нас, и будут лежать посреди леса белые косточки. Пока мы стояли, вокруг что-то зашуршало. Амелия тихонько вскрикнула, остальной коллектив напрягся, и тут же, откуда ни возьмись, нам рты крепко зажали чьи-то черные руки. Так захотелось заорать в этот момент, а вышло сплошное мычание. Как им удалось так стремительно приблизиться, чтобы мы даже не услышали ничего? Так и осталось загадкой.
Мы распахнули глаза, и те были готовы повылезать из орбит, чтобы рассмотреть, кто сотворил с нами такое. Но тут вдруг тихий спокойный мужской голос сказал:
– Не кричите, мы вам не враги.
Наше истошное мычание сразу прекратилось. Что происходит?! Нас окружили какие-то люди, одетые во всё черное. «Напоминают ниндзя», – подумала я. Даже клинки блеснули, отразив свет от далекого костра. Мы прижались к большой сосне, которую втроем даже было не обхватить. Замерли и ждем, что дальше будет. Перед нашими глазами стал разворачиваться полный драматизма спектакль.
Мы увидели, как на поляну одновременно со всех сторон выбежали человек тридцать, полностью затянутые в черное. В руках – мечи и щиты такого же цвета. Но странно: они двигались совершенно бесшумно. Ничто не гремело, не бултыхалось, даже шаги оказались беззвучны. Окружив бандитов вокруг костра, люди в черном, как я их окрестила про себя, ринулись на них в атаку.
То, что мы увидели в следующие минут пять, иначе не назовешь, как одним словом – «побоище». «Ниндзя» набросились молча, не издавая почти никаких звуков, на разбойников и принялись их уничтожать всех сразу. Те даже сообразить ничего не успели, поскольку были сытые и очень пьяные. На лесной поляне под светом серпа луны, который то нырял в облака, то выглядывал из-за них, словно страшась глянуть вниз, падали бандиты один за другим, издавая последние хрипы.
Бедолаг застали врасплох настолько, что те не успели даже руки протянуть к оружию. Один только предводитель сумел схватить нож, да и то лишь поскольку отрезал кусок жареной кабанятины. Но стоило ему направить клинок в сторону противника, как оттуда резко сверкнул меч, и здоровенный мужик, которого мы все так испугались нашей маленькой компанией, рухнул на траву огромным лохматым мешком.
Через несколько минут всё было кончено, на поляне вновь воцарилась ночная тишина. Люди в черном стояли над поверженными врагами, высматривая, не осталось ли живых? Добивать никого не пришлось.
– Это что, они всех… по-настоящему убили? – в ужасе спросила я.
– Не может быть, – ответила испуганно Аня. – Не может такого быть! Это постановка, конечно же. Ты видела, какие они пьяные были? Вот и лежат теперь, просто спят. Да это нам показали, ну типа бойня. На самом деле потихоньку транквилизаторами их накачали. Чпоньк укольчик, и готово!
– Да… наверное, – неуверенно сказала я. – Нам-то что теперь делать?
– Идти на поляну и не рыпаться, – раздался из темноты властный голос.
– Ай! – вскрикнули мы вчетвером от неожиданности и посмотрели в ту сторону. Из мрака вышел высокий человек, – один из напавших на разбойничий лагерь. В одной руке короткий, напоминающий древнеримский меч гладиус, в другой – небольшой, обитый кожей щит. На глазах – шапка-балаклава. Это когда всё лицо закрыто, оставлены только прорези для глаз и носа со ртом.
Мы поднялись и побрели на поляну. Час от часу не легче! Только от одних отморозков избавились, как другие нас захватили. Вышли к костру, который ещё горел, но метров за пять до него тот, кто нас захватил, приказал остановиться. Так что тела разбойников рассмотреть вблизи не удалось. Они тонули во мраке, поскольку огонь уже почти догорел. К тому же напавшие быстро стащили их в сторону, сложив штабелем по четыре тела. Получилась невысокая аккуратная горка. Мне это показалось странным: тех, кто внизу оказался, раздавить может! «Или там внутри какая-то специальная конструкция», – подумала я. Мозг по-прежнему отказывался верить, что разбойников лишили жизни.
Стоявшие возле костра люди в черном развернулись и стали нас рассматривать. Но никто даже не спросил, кто мы, откуда и что тут делаем. Видимо, за разбойниками следили, потому особо не интересовались, что да как – всё им уже было известно, я ведь довольно громко говорила, когда о себе захватчикам рассказывала. Про странствующего рыцаря и прочее. Так что новые пленители представляли, кто такие я и мои спутники.
Подошел один из неизвестных, повелел нам выставить руки позади. Опять двадцать пять! Снова вяжут. Из огня да в полымя. Но я даже говорить ничего не стала. Что толку? Утро вечера мудрёнее.
– Кажется, тут собрались сплошные любители бондажа, – недовольно и очень тихо проговорила Аня. – Постоянно то руки, то ноги свяжут. Нравится это им, что ли? Извращенцы!
– Тише ты ругайся. А не то кроме бондажа ещё и похуже чем-нибудь решат заняться. Причем на принудительной основе, – сказала я. После этого Аня замолчала.