Начало. Глава 4
Я всю неделю не видел Нину. Уколы деду ходила делать наша фельдшер Александра Ивановна. Кто забирал Глеба из сада я не знаю, не интересовался. Слишком был зол на Нину. Если не хочет принимать помощь, не надо. Баба с возу, кобыле легче! Хотя чего-то не хватало. Её печальных глаз или скупой улыбки, не знаю. Да даже к мальчишке я настолько привык, что скучал по нему.
— Николай Викторович, — влетела ко мне в кабинет Александра Ивановна в пятницу в самом конце рабочего дня, я как раз собирался уходить, — зайди к Скоро́довым, не нравится мне дед. Ой, не нравится.
Развернулась и ушла, ничего не поясняя. Я оделся и пошёл к ней в кабинет, хотел уточнить про деда, но фельдшер уже свинтила домой. Ну да ладно. Дойду, посмотрю. День стал совсем коротким. Утром ещё темно, вечером уже темно, солнечный свет вижу только через окно своего кабинета. Ещё и морозу никак не угомонятся. Я к такому не привык. У нас хорошо если к новому году столбик опустится градусов до пятнадцати. А тут -20 уже за тёплую считают погоду.
Короче, пока я добрался до дома Скоро́довых, озяб окончательно. Нет, тулуп бабкин, конечно тёплый, но мой нос, руки и уши под него не спрячешь. Постучался в дверь и вошёл.
— Есть кто живой?
Тут же из комнаты вылетел Глеб и кинулся ко мне.
— Дядя Коля! Где ты так долго был???? Я по тебе так скучал!!!
— Прости, я был занят. — соврал я. Не стану же я ребёнку говорить, что это меня его мать выгнала, — Как дед?
— Номайно! Пошли, покажу. Павда сегодня тётя уже пьиходила, укольчик ему ставила.
Глеб ещё не выговаривал букву "Р", точнее не всегда её выговаривал.
Дед сидел в кресле и что-то там делал с валенками.
— А! Николай пришёл!
Смотрю, а дед-то вроде ничего, бодренько выглядит. Даже улыбается, румянец на морщинистых щеках.
— А мне сказали, ты тут чуть ли не помираешь.
— Кто сказал? Это Санька что ли??? Выгнал я её намедне.
— Почему???
— Да замучила она меня с этими уколами!
— Она мой приказ выполняет.
— Да ну вас! Только дай волю, залечите до смерти!
— Дед! Ты забыл какая у тебя болячка??? Ты же чуть не умер!
— Чуть не считается.
— Дед, я не могу тебе отменить лечение. Тебя выписали под моё честное слово, подставить меня хочешь?
— Нет.... Но Саньку больше не пущу! У меня уже вся пятая точка синяя от её уколов! Ох, и тяжела рука у бабы!
— Не дал сегодня что ли делать?
— Ну, говорю же выгнал.
Я тяжело вздохнул.
— А таблетки-то хоть пьёшь?
— Нинок мне даёт каки-то.
— Где руки помыть?
Глеб взял меня за руку и показал маленький умывальник за печкой, висящий на одном гвоздике. Потом я набрал лекарство в шприц.
— Давай, дед, подставляй.
Дед со вздохом прошёл и лёг на свою кровать. И действительно, места живого у него не было. Я изловчился и уколол его там, куда не добрался ещё синяк.
— Ты, дед, погоди, не вставай, я тебе компресс сейчас сделаю.
— Какой ещё компресс?
— Чтобы синяки быстрее рассосались.
Я сделал деду компресс на его больное место, помог ему подняться. Ещё раз рассказал что, когда и зачем принимать, показал простые упражнения для руки, чтобы она у него начала полноценно работать. Потом мы ещё с ним и Глебом пили чай с мёдом.
— Ты Николай, не обижайся на Нинку. Многое она пережила за свою жизнь, вот и не доверяет людям, сторонится их.
— Дед, а правда, что она за убийство срок отбывает?
— Правда и неправда.
— Это как?!
Дед не успел мне ответить, вошла Нина. Шаль, которая у неё была на голове вся покрылась инеем, длинные ресницы тоже. Она была похожа на снегурочку. Разделась и прислонила покрасневшие руки к печи.
— Нинок, а ты никак пешком шла?
Она кивнула.
— Да. Не с кем было доехать, а с Крюковым я не поехала.
Крюкова я знал. Он работал надзирателем в колонии, и у него недавно ребёнок родился.
— Садись, чаю горячего попей. Мы тут с Николаем шваркаем да беседу ведём.
Тут только Нина обратила на меня внимания.
— Опять ты??? Я же тебе сказала!
— Да ты дочка не серчай! Это я его к нам позвал. Вона укол он мне сделал, да получше чем Санька. Та как воткнёт, так нога отваливаться. А Николаша сделал, так, что я и не почувствовал.
Мне было приятно, что дед за меня вступается. А Нина посмотрела на меня оценивающе, как будто пыталась понять, можно мне верить или нет и, вздохнув, сказала:
— Ладно. Пусть приходит.
С того дня я каждый вечер забирал Глеба из сада, и мы шли к ним домой лечить деда.
Я уходил ещё до того, как нина вернётся с работы. Иногда только в дверях с ней сталкивался.
А с Никой мы всё-таки помирились. Хотя не знаю зачем я это сделал??? Ну не моя она, не моя. Симпатичная и не более. Не цепляла меня, не уводила. А помирился, наверное, чтобы к ребёнку не цеплялась. Ходили мы с ней по выходным, гуляли. То в клуб на дискотеку, то туда же кино смотреть. Помаленьку она успокоилась и перестала закатывать мне скандалы. Хотя, нет-нет, да сказанёт что-нибудь этакое.
Я ночевал у Ники, вдруг среди ночи стук в окно.
— Вероничка, врач у тебя??? Нужен он срочно! По всей деревне ищем!
Я оделся и вышел. Женщина, имени не помню, вроде как на нашей улице живёт.
— Мне баба Фрося сказала, где ты. Слышь, Викторович, беги скорей к Скоро́довым, бяда там у них.
— Что? Что-то с дедом?
Ответа я не стал дожидаться, а рванул туда, по пути забежав в пункт за фельдшерской сумкой на всякий пожарный.
Мне открыл дед.
— Ну, слава Богу! Я уж думал Петровна не отыщет тебя. Вона, погляди!
Я вошёл в комнату. Там по кровати металась Нина. Волосы к лицу прилипли. Бредит. Говорит что-то бессвязное. Бледная. Сонный Глеб с испуганными глазами забившись в угол и обняв ноги смотрел на мать.
— Глеб, иди сюда. Не бойся.
Глеба передал деду.
Укол, влажное полотенце. Сел рядом с ней, чтобы не упала, меняя полотенце каждые пятнадцать минут.
— Лёша, прошу тебя, не надо! Я не буду так больше! — шептала она в бреду.
— Тшшшш! — оставалось только и говорить мне.
К утру она притихла и температура практически спала. Она уснула и я с ней рядом. Разбудил меня её булькающей кашель. Едва отдышавшись, Нина спросила:
— Ты что здесь делаешь?
—Тебя лечу. Давай прослушаю.
Я достал фонендоскоп. Нина нехотя позволила себя осмотреть. Она немного приподняла свою сорочку, обнажив красивую спину, с волнующими изгибами. Между лопаток был виден небольшой шрам и возле поясницы тоже. Я как бы случайно провёл по нему пальцем. Вообще, старался как можно медленнее её слушать, только чтобы насладится видом её спины.
— Хрипы с двух сторон. Двухсторонняя пневмония. Где это ты так умудрилась?
Она пожала плечами и вновь зашлась в кашле. Снова укол, таблетки, назначил лечение.
— Ты понимаешь, что завтра ни о какой работе не может быть и речи?
— С ума сошёл???? Нет, я не могу. Мне нельзя. Я обещала работать без пропусков.
— Тебе нельзя даже на улицу выходить, это я тебе как врач говорю.
Нина вдруг заплакала. А я растерялся, не зная что делать.
— Я не могу пропускать работу, мне нельзя болеть! Я обещала! Меня могут отправить обратно на зону, а Глеба в детский дом заберут.
— Нина, ну что за бред! Я выпишу тебе справку. Неделю посидишь дома, антибиотики пропьёшь...
— Нет, слышишь, нет! Я не могу!
И она снова разрыдалась. Пришлось с ней согласиться. Я решил сходить к Крюкову и поговорить с ним по поводу Нины. Тот был дома. Мы с ним вышли на крыльцо. Он курил, а я ему выложил суть проблемы.
— И правильно боится. Хотя....если уж её определили на поселение, то вряд ли обратно отправят. Правда могут на время болезни в больничку определить.
— Она не поедет в больницу.
— Да ты не понял. Не в больницу, а в тюремную больницу. А ты чего так печёшься о ней? У вас с ней того самого? — и он заржал. А мне вдруг стало стыдно. Крюков посмеялся, закашлялся от своего сигаретного дыма, затушил окурок и откинул его в сторону.
— Вот Нинка шaлava! Везде пролезет! Ты думаешь за какие заслуги её сюда на поселение определили? — мне было неприятно это слышать, — Начальник зону уж так за неё хлопотал! И тебя вона обработала, недотрогой ещё прикидывается. Короче, я предупрежу начальство завтра, что Сверидовой...
— Почему Сверидовой?
— А ты что, даже фамилию её не знаешь? Свиридова она. Эх ты, дохтор!Хахаха! Ладно, не переживай. Я предупрежу, а ты дойди до нашего начальника и объясни ему там всё. Ну там диагноз и всё такое. Может и пронесёт твою Нинку.
Я поблагодарил и пошёл на выход.
— Эй, доктор. — окликнул он меня.
— Ты хоть знаешь за что твоя Нинка срок мотает?
Я пожал плечами.
— Ну ты поинтересуйся у неё, поинтересуйся.
Он снова заржал и зашёл в дом.
Я снова вернулся в дом к Скоро́довым. Нина спала, периодически начиная кашлять. Будить её не стал. Сделал деду укол и попросил передать, что я договорился, может завтра не ходить на работу.
И вернулся домой. Баба Фрося сидела возле окна и чего-то там вязала.
— Вернулся гулёна? Ох, Коля, разорвут тебя девки на части. С обеими крутишь! Вероника, та психованная, уже ходит по деревне сплетни про Нинку распускает, а узнает что ты у нх в доме ночевал, да хлопочешь за неё ходишь, порвёт ведь. Не тебя, так на дитё отыграется. Завязывал бы ты с ней.
— У Нины двухсторонняя пневмония.
— Ну так понятно. Не к золовке на ватрушки ходит, работает на улице, да ещё и домой почитай пять километров пешком ходит. С Крюковым ездить не хочет, он к ней по лету приставал, дык она отказала, вот теперь и не ездит.
— Есть же и другие, кто там работает?
— Есть, с теми ездит, коли берут, а этот гнида. Жена на сносях, а он туда же!
Чем дальше я погружался в этот деревенский мир, где каждый у каждого на виду, я всё больше хотел вернуться к себе в городскую квартиру. Где я не знал, кто живёт в соседней квартире. Я спал спокойно ночами и никто не будил меня среди ночи, потому что у соседей заболел ребёнок, у старушки на соседней улице подскочило давление, мужик, шёл с работы пьяный, упал и распорол ладонь. Там я жил спокойно и встречался с тем, с кем хотел, порой забывая через неделю её имя. И никому до меня не было дела. А здесь все лезут с непрошенными советами, обсуждают и смокуют мою личную жизнь. Даже те, кого я никогда не видел, но они уже всё обо мне знают.