Если честно, я думал уже начать понемногу двигаться к автовокзалу и возвращаться домой, как вдруг очутился на высоком склоне. Под этим склоном (как оказалось, известной в Суздале импровизированной смотровой площадкой) чистым белым полем лежал снег, среди которого угадывалось заледеневшее речное русло. А на другом берегу реки, в низине, стояли белоснежные стены с башнями и золотели купола.
То были стены Покровской женской обители, основанной в 1364 году, первым духовником которой служил все тот же Евфимий Суздальский, основавший обитель, речь о которой шла в предыдущих статьях. К этим стенам я и направился, прежде чем покинуть городок. О них и расскажу в сегодняшней заметке.
- Истории многих монастырей уникальны, хоть некоторые черты их судеб сходны, а порой причудливо и неожиданно переплетаются между собой. Так и Покровский женский монастырь, стоящий на северной стороне Суздаля, в низине речки Каменки, и неповторим, и схож, перекликаясь как минимум с тремя обителями Москвы.
Как помните, я рассказывал историю зарождения Спасо-Андроникова монастыря на Яузе, который был основан по обету, данному Алексием, митрополитом Московским. Тот плыл на корабле из Константинополя, но попал в шторм и чуть было не погиб. Но был спасен Христом и обещал построить в благодарность монастырь, что им и было исполнено.
Подобна тому история и появления Покровской обители, свидетельствующая о великом князе Суздальско-Нижегородском Андрее Константиновиче, правнучатом племяннике Александра Невского.
Андрей возвращался в Суздаль из Нижнего Новгорода, когда страшная буря обрушилась на его ладью. В молитве князь поклялся основать в родном городе обитель, если Господь позволит ему остаться живым. Подробных деталей чудесного избавления история не описывает, однако монастырь на берегу реки, в низине, действительно был выстроен. Его первые деревянные стены выросли аккурат под стоящим на возвышении Спасо-Преображенским монастырем, основанным восьмью годами ранее родным братом Андрея Константиновича, Городецким князем Борисом, что позднее будет называться Спасо-Евфимиевым.
Конечно же, первые постройки монастыря не сохранились, а тот белокаменный ансамбль, что дошел до нас, сформировался в шестнадцатом столетии…
…Благодаря Василию Рюриковичу и его супруге
В 1509 году великий князь Московский, а позднее и государь всея Руси, Василий Третий с супругой Соломонией Юрьевной Сабуровой, совершая в Суздале богомолье, посетили Покровский монастырь. А по прошествии года князь повелел начать в этой обители каменное строительство. И первым во исполнение его приказа на месте древней деревянной церкви был возведен величественный собор Покрова Богородицы.
С тремя позолоченными главами, на высоком подклете, четырехстолпный, с традиционным для Суздаля аркатурно-колончатым поясом и малахитовыми изразцами (7 фото).
За ним следом выросли надвратная Благовещенская церковь и шатровая колокольня, во втором ярусе которой Василий Третий велел устроить храм в честь происхождения древ Креста Господня (7 фото).
И здесь еще одна связь между двумя монастырями – Суздальским и Московским. Дело в том, что праздник, отмечаемый православной церковью первого августа по старому стилю, говорит не о том (как по ошибке считают некоторые), что, мол, в тот день было посажено дерево, из которого впоследствии соорудили крест. Да и кто бы смог назвать такую дату? Как объясняют, «Происхождение» – неточный перевод греческого слова, обозначающего крестный ход, иначе переводимого как «Изнесение».
А связь такова, что в тот же праздничный день, 1 августа 1514 года, во время Русско-литовской войны, Василий Третий одержал знатную победу, присоединив к Московскому княжеству Смоленск. В честь той победы он по обету выстроил Новодевичий монастырь, игуменьей которого сделал преподобную Елену, переведенную для этого в Москву из Суздальской Покровской обители.
Считается, что столь живо участвовал великий князь в судьбе Покровской обители еще и благодаря тому, что здесь приняла постриг его сестра (вероятнее всего, не родная, но единокровная), княгиня Александра.
Сын же Василия Третьего Иван Васильевич по прозвищу Грозный выстроил в пару величественному, но неотапливаемому, холодному Покровскому собору небольшую зимнюю церковь, освященную в честь Зачатия праведной Анной пресвятой Богородицы (10 фото).
Позднее, в 1552 году, перед походом на Казань, Иван Васильевич останавливался в Суздале, и уже новая игуменья Покровского монастыря, Василиса, напутствовала его словами: «Ты вернешься царем Казанским».
Впрочем, речь не об инокине Александре и пока еще не об Иване Грозном, а о великом князе Василии Третьем и его супруге.
С красавицей Соломонией Сабуровой князь сочетался браком в 1505 году, выбрав ее, как свидетельствует летопись, из пятисот претенденток. Они прожили душа в душу целых двадцать лет. Но, как пелось в известной песне: «жениться по любви не может ни один, ни один король», и от великой княгини в первую очередь ожидались не забота и ласки, а рождение наследника престола. Который все не рождался и не рождался.
В итоге Василий Третий обвинил Соломонию в бесплодии (сочтя, что это не диагноз, а мера вины), заточив ее все в тот же Покровский монастырь. А со временем Покровская обитель и вовсе превратилась в тюрьму для неугодных жен русских царей и знати.
Все патриархи вселенской Церкви и лидеры тогдашних поместных церквей осудили...
...Решение расторгнуть брак
Василий Третий в ответ на церковное противостояние даже лишил сана митрополита Варлаама, особенно яростно его порицавшего, отправив того в ссылку, вместе с ним сослав с глаз долой известного в то время церковного и политического деятеля Вассиана Патрикеева и писателя-богослова преподобного Максима Грека.
Патриарх же Иерусалимский Марк еще тогда предрекал, что, женившись во второй раз, великий князь произведет на свет злое чадо, которое поразит своей жестокостью весь мир. Его слова оказались пророческими...
Поддался воле князя лишь московский митрополит Даниил, развенчавший прежний брак и обвенчав Василия заново.
Но очень скоро выяснилось, что князь поторопился со своим неправедным судом. Прошло несколько месяцев, и у Соломонии, уже находящейся в монашеском заточении, родился сын. Видимо, как раз из-за того, что знала о своей беременности, Соломония столь яростно и противилась постригу.
«Соломония, оказывается, энергично сопротивлялась постригу и растоптала монашеское одеяние. Тогда один из ближайших советников Василия III, Иван Шигона, не только выразил ей резкое порицание, «но и ударил её бичом». После того как Шигона сказал, что пострижение производится по воле государя, Соломония смирилась со своей участью»
(из Записок Сигизмунда фон Герберштейна, дипломата Священной Римской империи)
Однако князь, не долго думая, уже был женат вторично. Новой великой княгиней стала Елена Глинская, дочь литовского князя Василия Львовича. И Соломония, теперь уже инокиня София, опасаясь козней литовской красавицы, сообщила о якобы смерти младенца. Его же самого, названного ею Георгием, тайно отдала на воспитание. Легенда повествует о том, что мальчика вывезли по одной версии в Керженские леса под Нижний Новгород, где тот воспитывался в тайных скитах, по другой – он попал к крымскому хану, но обе версии кончаются тем, что возмужав, Георгий прославился как знаменитый разбойник Кудеяр, доставивший позднее немало неприятностей своему брату Ивану Грозному.
Впрочем, спустя почти половину тысячелетия, кто поручится за то, как все было на самом деле?
Сказать по правде, Глинской и самой пришлось весьма понервничать. Ведь прошло уже несколько лет со дня ее замужества, но долгожданного наследника у Василия Третьего все так и не появилось. Для особых молений о сем событии в селе Коломенском в 1528 году даже начали возводить храм Вознесения Господня. Правда, план по его сооружению оказался настолько грандиозным, что затянувшаяся постройка была закончена лишь в 1532 году – спустя два года после того, как уже родился Иван Васильевич.
Как видите, снова связь Суздаля с Москвой. А позднее и еще один монастырь, а именно Иоанно-Предтеченский, основанный в Москве при Иване Третьем как мужской, но с подачи все той же Елены Глинской превращенный в женский, также сделался иноческой тюрьмой для высокородных невольниц, самой известной из которых была княжна Августа Тараканова, в постриге – старица Досифея.
А жизнь в Покровской обители все шла своим печальным чередом. Спустя время, старица София стала не единственной узницей. Кого-то ссылали за действительные или мнимые прегрешения, иные просто становились неугодны высокородным супругам. Здесь же, в обители, был устроен подземный склеп, в котором несчастные находили последний приют, телесно не покинув монастырских стен и после кончины (3 фото).
София же, не в силах что-либо изменить, смирилась со своей участью и оставшиеся годы провела тихой монахиней, а после смерти была причислена к лику святых как София Суздальская.
А ее судьбу впоследствии разделили и пятая жена Ивана Грозного Анна, наскучившая царственному супругу буквально через год после свадьбы, и бывшая замужем за Василием Шуйским Мария Буйносова-Ростовская, и Евдокия Лопухина – жена Петра Первого. Та, кстати, оказалась последней невольницей Покровского монастыря.
* * *
Большая и искренняя благодарность каждому, кто дочитал и досмотрел мой рассказ до конца! Очень нуждаюсь в ваших комментариях и отметках под постами. А еще – в репостах и, конечно, в вашей подписке на мой канал. Все это поможет другим читателям находить его, а также придаст мне веру в то, что мои рассказы и показы нужны и интересны.
Не пропустите новые истории, ведь продолжение следует!
