Гайдай, наверное, — самый народный советский режиссёр. Его оглушительный успех измеряется рекордными сборами фильмов и количеством зрителей, которого не удостаивался кто-либо из других постановщиков страны и до, и после. Однако он словно не до конца реализовался как автор: Леонид Иович и хотел бы снять «серьёзное» кино, «тонкую психологическую драму в духе Антониони», но оказался заложником роли комедианта, сочинителя анекдотических и легкомысленных картин, не претендующих на глубину.
Меж тем глубину в работах Гайдая увидеть можно невооруженным взглядом: это и редкое чувство ритма, и киноязык, наследующий и развивающий приёмы немого кино и советского авангарда, и фиксация вечных кризисов обывателя, который все больше разочаровывается в окружающем и делается невротиком.
Если гениальность автора — в способности произвести слепок эпохи, то Гайдай — определенно гениальный режиссёр, фильмы которого стали чем-то большим, чем просто фильмы. Это концентрат советской эпохи, с ее социальной критикой через эзопов язык, всеобъемлющим чувством юмора и ушедшими в прошлое образами обаятельных прохиндеев. Пускай, «серьёзное» кино Гайдай так и не снял, он запомнился миру советского и российского кинематографа так, как запоминаются единицы — как человек, чья фамилия стала нарицательной.
