Статья из цикла «50 советов начинающему гештальт-терапевту».
Совет 30. «Кто на самом деле к нам приходит».
В рамках базового обучения гештальт-подходу нам преимущественно дают знания и помогают развивать навыки терапии применительно к людям невротического уровня функционирования (если использовать терминологию психоанализа).
Работа же, например, с травмой или с погранично организованными клиентами выделяется в отдельные темы.
И, на мой взгляд, это совершенно логично и разумно. Очевидно, что выстроить обучающую программу, начиная ее не с более простых, «базовых» блоков информации, а сразу с каких-то трудностей, сложностей и особенностей – скорей всего, невозможно.
Однако данный аспект закономерно вызывает определенную особенность восприятия обучающихся: в результате, по завершению программы, терапевты «по умолчанию», осознанно или неосознанно, рассчитывают увидеть перед собой на терапевтической сессии «крепкого невротика» без ощутимой травматизации или других сильных нарушений.
Заставить же их переключиться с этого ожидания может какое-то достаточно яркое проявление. Например, совершенно неадекватное поведение клиента. Или, допустим (в случае наличия и актуализации травмы), настолько сильное оцепенение-«замораживание», которое будет просто-таки бросаться в глаза.
Менее яркая симптоматика вполне может остаться незамеченной.
По моему мнению, данный аспект, включающий всё, описанное выше, является важным и нуждается в дополнительном выделении и простановке на нем акцента.
Особенно в силу того, что менталитет наших соотечественников (возможно, за исключением центральных регионов) заставляет их обращаться к психологу преимущественно в двух случаях:
1) клюнул жареный петух;
2) в школе или детском саду говорят, что ребенка надо сводить к психологу.
А, например, картины жизни из разряда «дядя Вася из 38-ой квартиры, как напьется, начинает с ножом за тетей Машей с ножом бегать и орать, что убьет» – так это «нормально, все так живут; что она его доводит-то?»
Соответственно, если клиент находится где-нибудь вне пределов Москвы или Санкт-Петербурга (а может, описываемое справедливо и для данных городов), то разумнее всего ожидать от него либо наличия травматизации, либо нахождения в достаточно сильном кризисе, либо наличия в структуре личности пограничных феноменов, либо чего-нибудь еще подобного.
Совершенно не претендую на истину в последней инстанции, но, по моему мнению, ситуация такова. При наличии у вас подобного или, наоборот, прямо противоположного опыта, буду рад, если поделитесь им в комментариях.
«Как же так происходит, что подобные феномены в психике не привлекают внимания специалиста сразу?» – возможно, задастся вопросом кто-нибудь из читающих данный текст.
Ответ на данный вопрос, на мой взгляд, скорее всего, таков. Смекалка и находчивость, традиционно присущая нашему народу, плюс необходимость прятать свои слабости (чтобы ближний не заклевал) в совокупности с пребыванием в среде, где многие, а то и БОЛЬШИНСТВО людей такие. И пожалуйста – вот он рецепт успешной мимикрии.
(Кстати, вот статья про «мимикрию» людей с пограничной организацией психики: https://www.b17.ru/article/285353/)
Если кого-то утверждение о «большинстве» удивляет, то в этом случае, думаю, имеет смысл вспомнить, что существует не только пограничный уровень развития, но и пограничное СОСТОЯНИЕ, до которого человек регрессирует в ситуации стресса. И прикинуть уровень стресса, опять же традиционно присущий нашему контексту.
То есть, фигурально выражаясь, не факт, что в обществе много «больных людей». Но, вероятно, много людей «в больном состоянии».
Таким образом, что мы имеем.
Ярко выраженные «пограничники» и люди с очень сильными травмами видны «невооруженным глазом». Те же, чьи особенности не имеют этой самой очень уж яркой выраженности, могут вполне успешно скрывать их.
И поскольку терапевты для своей работы не спускаются с небес или еще откуда-то из специальных мест обитания, а живут точно так же, как все – среди людей, то, соответственно, наш взгляд изначально «замылен». То есть мы не умеем «вот так вот сразу» видеть проявления травм, пограничных феноменов или еще чего-то подобного.
Привычный ход мыслей в неосознаваемой части психики говорит: «Да это же Вася. Он всегда такой», – и мы не задумываемся, почему именно так у Васи происходит. Если только специально не сфокусируемся.
На выработку же навыка распознавания описываемых феноменов требуется практика и время.
Резюмирую.
В условиях нашей сегодняшней действительности терапевту всегда имеет смысл «держать руку на пульсе» при знакомстве с новым клиентом: внешне вполне адекватный и адаптированный (как кажется на первый взгляд) человек, пришедший на консультацию или терапию, вполне может иметь в своей структуре достаточно серьезные нарушения, с которыми нужно работать не так, как мы привыкли по ходу обучения, а качественно иным образом.
Например, в определенных случаях максимально избегая контакта и присутствия (!), которые, как обычно кажется начинающему гештальт-терапевту, являются сутью гештальт-подхода.
P. S. Небольшая реклама. Приглашаю на супервизию. 2000 рублей за 60 минут.
Автор: Александр Уразов
Психолог, Гештальт-терапевт Супервизор
Получить консультацию автора на сайте психологов b17.ru