6 марта. Я никогда не видела небо настолько голубым. Безукоризненный, чистый цвет с восхитительным сиянием распластался над людскими домами. Свет пробивался и в мою тёмную комнату так яростно, что его можно было ощутить даже сквозь стены. Он придавал жизнь, наполнял эмоциями постылые вещи.
Порой солнечные лучи даже в самом отвратительном теле способны оживить душу. Ах, как бывает жаль некоторые души - затравленные, окаменелые пленники бренных тел! Наши души... Они могут быть такими вечными и одновременно такими хрупкими...
У моей души такая реакция на солнце, как и у остальных, но физически мне более комфортно во время влажных дней, затягивающих небо серым пледом.
***
9 марта. Дорога в институт. В тёплые дни, проезжая автобусом между пшеничных полей, мне иногда доставляло удовольствие не дремать, а смотреть в окно. Поля уходили далеко вдаль, то опускаясь в низины, то легко поднимаясь к возвышенностям. Если смотреть на эти края с большой высоты, то поверхность земли может походить на мягкие морские волны: выше, ниже, вновь выше и вновь уходящие на уклон.
В предсумеречные часы далёкие края полей всегда подёрнуты лёгкой туманной дымкой, что красит их в голубовато-серый цвет. И мне всегда нравилось представлять в такие минуты, что там начинается море. Это было и вправду очень на него похоже: мягким, шелестящим куском атласа раскинуться меж скромно украшенных деревьями холмов. Любимые ощущения сказки и детства прокрадываются в грудь, возрождают что-то сугубо человечное во мне своим неуловимым, размытым плясом.
***
14 марта. Есть очень странные собаки. В основном они из крупных пород или полупородистые. Этот лохматый чёрный пёс у реки смотрел на меня как человек, нет, даже не каждый человек так смотрит. Мы встретились в лесочке. Мы раньше никогда не встречались, но я его сразу узнала - это был Барбос, пастушья собака, о которой мне рассказывала мама.
— Барбос! Барбос! Привет! - сказала я ему с осторожностью.
Он посмотрел на меня удивлённым, осмысленным взглядом.
"Откуда этот человек знает моё имя? Как странно!" - пёс был заинтересован и поражён.
Я не хотела испытывать судьбу, и хотя он не казался агрессивным, я сделала шаг в сторону и начала карабкаться в низину, к кустам, где растёт крапива. Я затем и пришла в лесочек, чтобы проверить, не растёт ли уже крапива, но нашла лишь оттаявшие ото льда чахлые стебли. Я обожала салаты с молодой крапивой.
Пёс никуда не ушёл и ждал меня на выходе. Он не подпускал меня к себе, но следовал за мной на расстоянии трёх шагов. Я не боялась его. он казался очень милым. Всю дорогу к берегу он кружил недалеко от меня, а у реки мы уже шли почти вплотную. Мне очень хотелось угостить его чем-нибудь, но с собой ничего не было и оттого ещё сильнее хотелось его погладить, как бы извиниться.
Барбос дружелюбно вилял хвостом, но когда моя рука приближалась совсем близко, осторожно отступал. Мы пошли дальше и он нюхал мои штаны. Я решила вернуться домой и обратилась к нему, чтобы попрощаться:
— Барбос, мальчик, ну дай я тебя поглажу! - повернулась я к нему.
Он снова отступил. Мы смотрели друг на друга.
"Какой умный пёс!" - думала я.
Мои пальцы приблизились к его носу, легонько коснулись влажного кончика. Он их обнюхал и я увидела, как глаза Барбоса смягчились от принятого решения. Ну, вот, я уже глажу его лохматую голову. Он такой хороший, умный пёс!
"Ладно уж, этот человек вроде бы ничего!" - думал Барбос.
— Хороший мальчик! - сказала я ему ласково и пошла домой.
Барбос побежал догонять пастуха.
***
15 марта. Голубая бездна у меня над головой. Сколько в неё не падай, ничего не увидишь, кроме бестельной синевы. Извечное желание дотянуться до этого неба рукой или взлететь в неизвестность.
А вот в небо, отражённое в луже, всегда страшно шагать. Страх сковывает ноги. Однако же! Это ведь то же небо! Как легко представить в луже ту же бездну. Но эта призрачная бездна кажется куда материальней, чем на самом деле, и оттого опасней. А может всё дело в падении вниз? Люди не любят падать, а вот летать - это более престижно.
Нашла свой дневник. Недолгие записи за март 2005 года, когда мне было 18 лет. Совсем забыла, что я его вела.
