НОЧЬ МОЕЙ СМЕРТИ
Глава 3 | Начало
Перемещаться в облике призрака оказалось удобно: стоило подумать о ювелирной лавке, как я степенно подходил к дому, перегнав экипаж Засельского. Доктор отправился домой, обещая утром приступить к вскрытию тела, что входило и в мои планы. Пусть я призрак, но в двух местах одновременно находиться не способен, а упускать ниточки следствия не хотелось бы.
На мгновение задумался, какой мне резон присутствовать на аутопсии, как иной раз называл посмертную процедуру доктор Звягинцев, но вовремя вспомнил, как патологоанатом находил мельчайшие зацепки, которые в корне изменяли ход расследования. Удивительно, я помнил разного рода информацию, но детали собственной смерти испарились.
— Вы один, Константин Викторович? Неужто Зарецкий сбежал?
— Никак нет, Эрнест Андреевич. Я посадил ювелира под домашний арест в связи со слабым сердцем последнего. Доктор Звягинцев подтвердил диагноз. Охрану к дому приставил и привез ключи от лавки. Кстати, вот и они, как и пальто Зарецкого с обнаруженными пятнами крови на рукаве и лацкане. Кондратий Павлович утверждал, что кровь носом шла, оттого и пятна, но после сдался.
— Что вы говорите, любезный? Зарецкий признал вину?
— Никак нет, он подтвердил, что тело увидел на дворе, но испугался обвинений и перетащил в тамбур, чтобы после избавиться от трупа. Однако, я застал Зарецкого за укладкой вещей в дорожный саквояж. Смыться спешил, гад! Коль невиновен, почему так боялся?
— По всей видимости, рыльце в пушку, и Митька Фомкин тому объяснение. Да и алиби у Зарецкого нет, коль сам признал, что работал допоздна и тело обнаружил. Но убил ли, вот вопрос? Открывайте, Константин Викторович, лавку! Проверим, чем пахнут драгоценности...
Сотрудники сыскного отдела поднялись по лестнице. Засельский отпер внутреннюю дверь и пропустил вперед следователя, затворив за собой створку. Я проник следом, не привлекая внимания, чему несказанно радовался и огорчался одновременно: жаль, что подобной способностью не обладал при жизни.
Подвесная керосиновая лампа с колпаком из молочного стекла в подражание модному китайскому фарфору мягким приглушенным сиянием осветила помещение лавки, где Зарецкий принимал посетителей. Вдоль стен на полках красовалась изысканная кухонная утварь, позолоченные канделябры, рамочки для фото и прочие безделушки. Середину просторной комнаты занимали витрины с ювелирными украшениями.
Дорогостоящий товар Зарецкий хранил дома под дополнительной охраной и демонстрировал изделия потенциальным покупателям под заказ. За сохранность украшений в лавке не переживал, получив от российского страхового союза гарантированное свидетельство.
Но местная братия никогда бы и не позарилась на скарб Зарецкого, не желая потерять в лице ювелира надежного скупщика краденых вещиц, а заезжих гастролеров мы быстро вычисляли.
Наблюдая за работой полицейских, я притулился в углу. Не давала покоя мысль: почему Зарецкий? Перед смертью я не ходил на дело, сдавать краденое не планировал. Расчеты велись сразу по получению товара, за деньгами я не приходил. Ювелир строго следил за тем, чтобы лишний раз наши рожи в лавке не светились. Тогда что?
— Покуда вы отсутствовали, Константин Викторович, я поразмыслил над делом, — подал голос сыщик, исследуя мастерскую ювелира, дверь в которую находилась за бордовой драпировкой в дальней стене комнаты. — Убитый получил удар по затылочной части головы. Отсюда следует два вывода: рана нанесена умышленно, когда Митька повернулся спиной к нападавшему или вследствие драки.
— Второй вариант не подходит в силу чистоты и порядка помещения, — подключился к рассуждениям помощник следователя, — да и витрины целые. Случись между Зарецким и Фомкиным потасовка, ювелиру пришлось бы долго заниматься уборкой, учитывая грузный вес и отдышку, чтобы замести следы.
— Опять же, для чего тому выносить тело, а после вновь заталкивать в тамбур? — добавил Юровский. — Нет, Константин Викторович, убил не Зарецкий, но поступил ювелир глупо и необдуманно, напрасно бросая на себя тень. В ходе следствия разберемся. Закрывайте двери и в участок! Побеседуем с Прохором Ильиным. Ах да, вы же не в курсе, Константин Викторович! Прошка – второй подозреваемый, ловко перемахнувший через забор, когда услышал свисток городового.
— Весьма занятный тип! — воскликнул Засельский, погасив лампу и запирая обе двери лавки на ключ и следом створку ворот. — Выходит, он видел, как Зарецкий втащил тело Митьки в дом, а после ухода ювелира вскрыл отмычкой двери. Зачем?
— Выясним вскоре. Коль уж мы не спим, чего Прошке на нарах отлеживаться?
Сыскари уселись в экипаж, приказав извозчику доставить их в участок, а я не прогадал, отправившись за компанию, имея возможность подслушивать разговор. Задержавшись в комнате Зарецкого, я упустил часть беседы между доктором и помощником следователя, однако Константин Викторович повторил его под мои незримые рукоплескания.
— Федор Алексеевич подтвердил, что пятна на пальто принадлежат человеку, — произнес Засельский.
— Нюхательный тест? — усмехнулся Юровский. — Хвала небесам, что наука в 1915 году продвинулась вперед, и кабинеты судебно-медицинской экспертизы открылись и в других крупных городах, помимо Петербурга. Нынче отпала надобность гадать, чья кровь: человека или овцы, да кому принадлежит в точности.
— Прикажете отправить пальто на экспертизу? Выясним, кровь Зарецкого, как тот утверждает, или Фомкина?
— А смысл, Константин Викторович? Не вяжется Зарецкий с убийством. Допускаю, что тот дал маху, перетащив тело в дом, испачкав пальто, но более ни о чем нам экспертиза не поведает.
— А, если допустить, — загорелся Засельский, — что драка имела место, и Митька ударил ювелира в нос до крови? Тот в ответ шмякнул парня по голове, а после выкинул во двор, но после передумал и втащил обратно. Тогда выходит, что кровь и правда Зарецкого, либо вперемешку с Митькиной.
— Эк у вас фантазия разыгралась, — усмехнулся Юровский.
— Я разрабатываю разные версии, господин следователь, как вы и учили.
— Похвально, Константин Викторович! Приберите до времени улику. Завтра после посещения больницы, где я планирую присутствовать при осмотре тела, заедем к Зарецкому. Что-то он расскажет нового?
А я так и вовсе ощутил себя значимой фигурой: мало того, что все внимание приковано ко мне и не в связи с очередной кражей, так еще и совместно с судебным следователем проводил расследование уголовного дела. Да вот похвалиться не перед кем! Вновь призрачную сущность одолела досада, а я отметил, насколько душа прикипела к телу, коль мне до сих пор не чужды человеческие эмоции.
Завсегдатаем полицейского участка моя персона не числилась, но расположение кабинетов знакомо. Миновав постового, мы прошли коридором до кабинета в два стола, кои занимали Юровский с помощником. Помимо прочего приличную часть стены занимала массивная картотека, где в многочисленных ящичках хранилась ценная информация и сведения о преступном мире. Среди них обитала карточка и с моими отпечатками пальцев. Долго же пришлось отмывать черную типографскую краску, въевшуюся в кожу! Куда теперь денут? Порвут и сожгут? Воскреснуть мне вряд ли удастся, надобности от карты никакой.
— Ваше благородие, задержанный Ильин доставлен!
— Введи!
Прислонившись к подоконнику и скрестив на груди руки, я с любопытством наблюдал за бывшим подельником. Что Прошку надоумило ввязаться в темное дело али дорогу ему перешел? Память отключилась.
— Имя?
— Прошка.
— Полное имя назовите, — уточнил помощник следователя, ведущий допрос и заодно записывающий показания.
— Ильин я, Прохор Платонович.
— Расскажите следствию, Прохор Платонович, что вы делали уже вчерашним поздним вечером возле дома ювелира Зарецкого?
— Так я... Не было меня там!
— Вот как? — подключился Юровский. — А фуфайку, стало быть, собаки порвали?
— Какую фуфайку? — округлив глаза, Прошка косил под дурака.
— Поднимитесь со стула, — приказал Юровский и поднял ободранный край одежи со спины подельника. — А вот и недостающий кусок, найденный на месте преступления. Покажите доказательство, Константин Викторович. Что скажете, Ильин?
— Красиво рисуете, господин начальник! — Прошка опустился обратно на стул, заняв оборонительную позицию. — Но не пришьете мне убийство Митьки! Вы меня благодарить должны!
— Да что вы, Ильин! За что, скажите на милость?
— Я с потрохами сдал убийцу, открыв дверь! Ювелир то, Зарецкий!
— А доказательства? — в один голос спросили сыщики, а я сидел тихо на подоконнике, вслушиваясь в каждое слово.
— Нету, — удрученно ответил Прошка, опустив голову, а сыскари переглянулись.
— Сам себя опровергаешь, — заметил Юровский, присаживаясь на край стола перед задержанным. — Я тебе, Прохор, скажу, как дело было, а ты поправишь. Пошли вы с Фомкиным ювелира грабить.
— Да не в жизнь, господин начальник! — подскочил Прошка.
— Сидеть, Ильин! — рявкнул Засельский. — Дадут слово, ответишь!
— Так вот, — продолжил Юровский, — но не поладили. Тюкнул Митьку по голове, а тут городовой нагрянул. Ты и дал стрекача! Да улику оставил, но мы и без куска фуфайки на тебя бы вышли. Городовой-то тебя признал!
Я усмехнулся. Юровский намеренно возводил напраслину, принуждая подельника говорить правду. Прошка клюнул и сдался:
— Шел я к Зарецкому тем вечером, верно, но один, как условлено. Заметил во дворике ювелира движение и притаился через дорогу. Благо ночь, да фонарей на улице мало. Но Зарецкого узнал сразу, а вот кого тащил в дом, не понял. Я-то думал, он в лавку затащит, а ювелир бросил в предбаннике, двери запер с калиткой и ушел. Погодя, я перебежал дорогу-то да быстро проник в дом.
— Да уж, мастерство взломщика не пропьешь, — усмехнулся Засельский, а сыщик подал знак хранить тишину.
— Отворив двери, увидел прислоненное к стене тело. Пригляделся, а то Митька...
Прошка скорчил гримасу, и я уж подумал, что слезу скудную пустит подельник мой бывший, но нет, сдержался. Однако рассказ Прошки дело не прояснил, с чем и согласился Юровский:
— Убегал почему, коль непричастен?
— Знаем вас, за уши притянете обвинение, было бы на кого!
— Ты подерзи тут, Ильин! — повысил голос помощник следователя. — Вмиг управу найду!
— Ну, а я о чем?!
— Тише, Ильин! — оссадил задержанного Юровский. — По-твоему, убил Фомкина ювелир?
— Выходит так.
— За что, как думаешь?
— А что тут думать, господин начальник? — вскинул голову Прошка, а глаза заблестели, как два бриллианта. — Зарецкий угрожал Митьке, что убьет того, коль снова возле дочки увидит! Свидетели есть на то, господин начальник! Вот те крест!
— Угрожал, говоришь? — переспросил сыщик. — Когда и где? Кто свидетели?
— Дак, с пару месяцев назад, в трактире на Мясницкой. Да вы Архипыча спросите, сам трактирщик и подтвердит.
— Хорошо, Ильин, мы проверим.
— Могу быть свободен, господин начальник?
— Никак нет, Ильин, посидишь, покуда следствие идет, — распорядился Юровский.
— Да как же...
— Замок в дверях ювелира вскрыл, а еще спрашиваешь, за что? — подсказал Засельский.
— Эх, начальник...
— Ничего, Ильин, тебе полезно, да и городу спокойнее, — произнес помощник, открывая дверь, — уводите задержанного.
Я сидел на подоконнике, вспоминая пышногрудую белокурую красавицу Ариадну. Да, за такую и помереть не жалко, но не от руки папаши. Что-то не клеилось...
Продолжение здесь..
