В Архангельской области есть Онежский район, с центром в городе Онега, основанном в 1780 году. Изначально название было мужского рода, - Онег, одноименное от реки Онега, в устье которой он и расположен, в семи километрах от Онежской губы Белого моря, напротив устья реки Поньги. Статус город получил указом Екатерины 2. По распространенному мнению, название река взяла от финно-угорского языка, - «большая река». Основой экономики города является лесопромышленный комплекс, ранее в городе работал и процветал гидролизный завод производивший этиловый спирт, кормовые дрожжи, фурфурол. Есть здесь и Морской порт, аэропорт, железнодорожная станция. Онежский район на северо-востоке граничит с Приморским районом, на юго-востоке с Плесецким, на западе с республикой Карелия. Большинство рек, Онега, Унежма, Кушерека, Нименьга, Тамица, Кянда, относится к бассейну Северного ледовитого океана. В юго-западной части района находится Водлозерский национальный парк, в южной – Кожозерский заказник. Район входит в состав Арктической зоны РФ.
Животный мир Онежского района характерен для северной тайги. Здесь особенно распространены бурый медведь, лось, олень, лесная куница, норка, ондатра, бобр. Обычные для этой местности выдра, лисица, горностай, заяц-беляк, волк, рысь, росомаха, лесной хорек, барсук.
Тридцать шесть видов наземных млекопитающих, десять видов морских млекопитающих, три вида пресмыкающихся, сто восемьдесят видов птиц, три вида земноводных, пятьдесят семь видов рыб. Не буду перечислять дикорастущие. Но судя по перечню, местному населению всегда есть чем заняться.
Поселок «Золотуха» основан в 1953 году, первыми жителями были солдаты, перед которыми стояла задача организовать производство щебня гранитного. До районного центра Онега не так и далеко, - шестьдесят три километра. Но на дорогу уходило до восьми часов на перекладных, - карьеровским вагончиком пять километров до железнодорожной станции Сулозеро, дальше на дежурке Маленга - Обозерская народное имя «теща», до остановки 243 километр, по тропинке через поле пешком до села «Порог» и автобусом до райцентра. Один мой родственник говорил, - - глубже дыр не бывает…
В первой своей поездке я удивлялся названиям железнодорожных станций. Проснувшись рано утром, на второй полке поезда Вологда – Мурманск, свесившись в низ спросил у мужчин, активно беседующих за утренним чаем, когда «Сольозеро»? Так мне запомнилось название станции, где предстояло сойти с поезда и найти карьер Золотуха, от которого получил предложение на работу, в качестве главного инженера. Пожилой дед, с планкой наград на пиджаке, ответил, - не Сольозеро, а Сулозеро! Чуть подумал и добавил, - рано ты всполошился, сейчас будет Поньга, потом Шастинский, следом Нименьга, потом Малошуйка, там постоим чуток, дале Шунданец, следующая Куша, а там уж и твоя Сулозеро, - долго еще, спи!
Директор карьера Владимир Васильевич Кулачек после разговора предложил посмотреть квартиру. Квартира была просто мечта, - благоустроенная, в двухэтажном панельном доме, второй этаж, три комнаты, метров под сто, кухня метров двадцать, ванная, правда горячий водопровод отсутствовал совсем и перспектив на ближайшее время не предвиделось. Но после шести лет в комнате студенческого общежития, отсутствие горячей воды казалось мелочью, не требующей внимания. Позвонил жене, недолго думая, - согласились.
Начало работы в карьере «Золотуха», совпало с теми временами, когда магазины торговали пустыми полками, на прилавках красовался только яблочный уксус и консервированные арбузы, хлеб раскупался на пекарне, горячим, из печки.
Черным хлебом кормили домашний скот, комбикорм можно было достать только по блату в леспромхозе «Донской», расположенный на станции Куша, в семи километрах. Белый хлеб тоже разбирали, целое общежитие командированных строителей из Северодвинска, занимающихся реконструкцией карьера, помогали справиться со скудным ассортиментом местного ОРСа (отдел рабочего снабжения).
Природа спасала своими дарами, но эти дары надо было еще добыть, доставить, переработать, сохранить. Этим очень активно занимались жители поселка, в выходные и праздничные дни. С конца пятницы до вечера воскресенья, мужчин в поселке не оставалось, все промышляли в тайге. Вечером в воскресенье, как правило встречались в общественной поселковой бане, делились успехами и молчали об удачах. Первые свои выходные я просто не знал куда себя деть, читал, смотрел телевизор, ходил на гору Золотуха. Местные рассказывали, что свое название гора приобрела от эффекта отсвечивать на солнце золотом, а поселок раньше носил название «Болотуха». Это название очень точно отражает данную местность.
С вершины горы хорошо просматривалась округа, - озера, - Круглое, Монастыские, Длинное, и болота, болота.
Что бы как-то наладить свой быт пришлось приобрести за пять бутылок водки ружье, двустволку ИЖ 58 шестнадцатого калибра. Водку тогда отпускали по талонам, как и прочие привезенные в магазин продукты. Тот, кто не пил мог накопить достаточное количество спиртного, а водка на Руси всегда была валютой. Ружье имело небольшой дефект, кончик одного из стволов был дутый, дефектный короче, но ружье в будущем показало себя очень надежно. С патронами тоже были сложности, их можно было приобрести только в охот-обществе, при наличии зарегистрированного ружья и охотничьего билета. Как вы догадываетесь, мое ружье было не легальным и до покупки официального, мне приходилось охотится с ним, по сути – браконьерить.
Зато я так же, как все мужчины, ранним утром субботы уходил в лес и возвращался затемно. Быт определяет сознание, в скором времени я стал заядлым рыбаком и охотником. Карелы, с которыми пришлось вместе рыбачить и охотится, говорили,
- приехал, сети буль – рыбы нет…
- с ружья бах – дичи нет…
- кто приехал? - Бульбах.
Мне, конечно, так не казалось, поэтому все сводили к шутке.
В панельном доме мы прожили один года, администрация поселка начала строительство двух отдельных домов, на две квартиры каждый, с целью привлечения молодых преподавателей в школу. Удалось договориться обменять нашу квартиру на половину строящегося дома. Достраивать дом пришлось самому, но зато внутренняя планировка была выполнена с учетом моих интересов. Часто приезжал мой папа, привозил сумку продуктов, мама работа в магазине и могла кое-что выкроить и для нашей семьи. Конечно же он помогал мне, по доведению дома до жилой кондиции, учил тянуть проводку ну и т.д.
Мы перебрались в дом, выходные дни проходили в тайге, жена с дочкой занимались домашними делами. Двор у дома требовал обустройства, на которое совсем не оставалось времени. Батя мне говорил, запомни сынок,
- кто охотится и удит с того хозяина не будет.
В чем я убеждался много раз. Зато в доме теперь всегда были мясо и рыба. В хозяйстве пришлось завести поросят и кур.
Начиная с марта месяца выезжали с мужиками на озера, - Урас, Пустое, Варб, Чел, часть этих озер расположено в Карелии. Ставили под лед жерлицы, на налима (семейство тресковых), результат иногда поражал, - ставили двадцать жерлиц на ночь, утром снимали девятнадцать налимов. Порой наезжало столько любителей подледного лова, что негде было переночевать, а морозы под утро давили до минус тридцати. Что бы хоть как-то поспать и не замерзнуть, валили на снег две сушины (сухие деревья), как правило две сосны, укладывали их параллельно одна к одной и меж них разводили костер. Кипятили чай, варили похлебку, а тем временем снег вытаивал до земли, земля прогревалась. Закончив ужин, не спешно болтали запивая сухари чаем, старики, - Муравьев Владимир Михайлович, Мурашев Виктор Алексеевич, Чушкин Василий Ефимович, Шпанюк Иван (вечная им память), рассказывали про свою юность и минувшие времена, о том какой знатной была тогда охота и рыбалка. Тем временем, за разговорами, площадь оттаявшей земли под костром становилась все больше и больше. Мы раздвигали обгоревшие стволы деревьев в разные стороны они продолжали гореть, отдавая тепло нам и в окружающую среду, на оттаявшую и прогретую землю выкладывали еловый лапник, укладывались между этими бревнами на ночлег. С низу было тепло, почти как на печке, а с верху жал мороз. Поспать, подремать, отдохнуть, в общем как-то удавалось. Утром пока закипал котелок для чая, внутренности тряслись от утреннего холода, желание проверить снасти пересиливало все прочие и мы трусили по льду, каждый к своим лункам, мечтая о крупном улове. Рыбалка длилась до обеда воскресенья, потом машины выдвигались в сторону поселка и такой желанной бани. Зайдя в парилку бани, тело покрывалось гусиной кожей, - начинал выходить холод и только спустя минут пять тело расслаблялось, принимая порами жар, идущий из каменки.
