Беседа неожиданно приняла грустноватый оттенок, и Йола его усугубила, заодно намекнув о моей бестактности.
– Ты говоришь, можно ли было спасти Пушкина, а я каждый день, каждую минуту думаю, могла ли спасти маму.
– Прости, – спохватился я, проклиная себя за нечаянную глупость.
– Можешь не извиняться. Спасти было нельзя, её сердце с детства исполосовано шрамами – увы, врождённый порок. Тогда, на скорой, я знала, что везу её в один конец. Спасти было невозможно, но корю себя за то, что сломалась, сдалась, перестала верить в чудо… Ты зачем приехал в больницу в тот день?
– Я задавался подобным вопросом, Йола, но вразумительного ответа не нашёл. Это необъяснимо.
– Пожалел?
– Если честно – да.
– Спасибо за честность…
– Нет, не совсем честно. Хочешь откровенности? Ты мне понравилась.
– Как женщина?
– Боюсь, что именно так.
– Боишься женщин? Неудачный опыт? Меня прикололо сильно, что ты не прикоснулся ко мне в ту ночь. Подумала, какой замечательный мужчина, даже не пристаёт, как другие.
– Было неуместно как-то… Не та ситуация. А другие что, пристают?
– По-всякому бывает. Один дедушка пришёл на приём, наворотил сальностей – я стерпела, а потом он попытался ущипнуть...
– И?
– Выгнала его в коридор без штанов. Случился скандал, получила выговор от начальства, на том всё и кончилось.
Я расхохотался и взглянул на себя в зеркало. Она проследила взгляд.
– Не бойся, ты не дедушка, – и тоже рассмеялась.
– Слушай, прости за дурацкий вопрос: а почему он без штанов оказался? Ах да, ты же врач… То есть доктор… Делала укол?
– Типа того. По правде – я уролог.
Она посмотрела, какую реакцию вызовет у меня это известие. Я пожал плечами:
– Уролог так уролог, подумаешь.
Она улыбнулась и заявила.
– Я не хочу ночевать в комнате матери и не хочу быть одна. Ты ведь не против, если поживу у тебя? Давай что-нибудь приготовим и проведём вечер вместе.
Я аж вздрогнул и растерянно посмотрел на девушку. "Ты кто, Йола? Мечта холостяка?"
– Йола, как говорил один ковбой, такие повороты не для моей лошади. Хотя, раз уж мы с тобой вот так откровенно... я буду только рад, если у меня дома вдруг заведётся симпатичная женщина. Но как ты себе это представляешь? Вообще-то у меня диван только один.
– Ничего, он широкий, я не буду к тебе приставать.
«Ну да, ты-то, возможно, не будешь. А за кого ты меня принимаешь, уролог? Прям чувствую, как крылья начинают пробиваться из-под лопаток».
А она:
– Давай я переоденусь у матери. Проводишь меня?
Зашли в тихую опустевшую квартиру Йолиной мамы. Йола просит отвернуться, и пока она переодевается, делаю вид, что рассматриваю фотографии на стенах, а сам украдкой наблюдаю за ней в зеркало серванта. О боже, нет ничего низменного или постыдного в моём сердце! А если потребуется отмазка, чтобы оправдать сей неловкий проступок, то позвольте швырнуть мозговую кость моим безжалостным критикам. Вот она, берите и глодайте её, бесстыдники: истосковался я по живому в мятежных всполохах книжных призраков. Истерзался. Жажду любви и сладких страданий. И, может, поэтому в случайной женщине ищу источник вдохновения.
Йола накинула халатик, и я понимаю, что не успеваю осмысливать события, которые разворачиваются столь стремительно: ещё сегодня утром я почти не знал эту маленькую девушку, и вот она рядом – совсем домашняя, совсем родная. «Когда ж ты её приручил?» – спрашиваю себя.
– А с кем твои дети, Йола?
– Дети на каникулах у дедушки. Он живёт в Тюмени. Будут ещё вопросы?
– Нет.
Она взяла с серванта потёртый фотоальбом.
– Хочешь посмотреть, какой я была в детстве?
Не скажу, чтобы очень хотелось, но присел за столик в углу комнаты и из вежливости стал просматривать старые фотографии, едва скользя по ним взглядом. Йола комментировала снимки и довольно быстро перелистывала страницы, стараясь особо не напрягать меня.
– Это мама, здесь она с бабушкой и дедушкой на Кавказе, а это… – тараторила Йола, но я её больше не слушал.
– Стоп! – почти закричал я. – Верни предыдущую фотку!
Страница перевернулась – я вздрогнул и удивлённо посмотрел на Йолу.
– Твою маму звали Марина?
– Да. Ты не знал?
– А дедушка работал инженером?
– Да.
– А ты, выходит, Маринина дочка?
– Как ты догадался? – Йола развела руки и прищурила глазки.
– Сарказм сейчас не уместен, ребёнок.
Я вскочил и разволновался – давление ударило в виски так, что в глазах на мгновение потемнело.
– Взгляни на мальчишку рядом с твоей будущей мамой.
Она пригляделась.
– Это ты?!
Что тебя печалит и что безумит?
Всё скажи…