Европейская война 1543 года, часть 16. Средиземноморье, сентябрь–декабрь (предыдущие части)
Автор: Юрий Тарасевич. Материал доступен на условиях Creative Commons BY-NC-ND 4.0
В сентябре 1543 года внимание Европы более всего занимали Фландрия и нижние земли Германии, где назревало прямое военное столкновение императора Карла Габсбурга и французского короля Франциска Валуа. На юге же и на востоке Европы наступило сравнительное затишье. Султан Сулейман, увеличив свои владения в Венгрии, возвращался в Константинополь. В Средиземноморье продолжались бои.
8 сентября 1543 и далее, Тулон: флот Хайреддина
После снятия осады Ниццы (https://warspot.ru/6505-dayu-tebe-moy-groznyy-flot) встал вопрос, куда на зиму поместить османский флот и армию. Хайреддин не соблазнился зимовкой в Вильфранш близ Ниццы, которую предлагал ему король Франциск, и тот предоставил союзнику иное место стоянки – Тулон.
8 сентября король приказал наместнику Прованса, чтоб немедленно и под страхом смерти (!) все жители Тулона покинули город на срок в шесть месяцев; «жителям Тулона не оставаться и с турецкою нацией не говорить, чтобы не возникло неудобств». Жители не получали ни транспорта, ни нового жилья, хотя им и были обещаны возмещение всех ущербов и освобождение от налогов на 10 лет. Остаться же в городе разрешили только самым важным горожанам, главам гильдий и т. п. 14 сентября в Тулон для исполнения королевского приказа был направлен комиссар Жан де Вега.
Следует заметить, что Тулон в 1543 году не имел такого военного значения, как позднее. Арсенал и главная средиземноморская база французского флота тогда находились в Марселе, а Тулон был лишь гаванью. И сам город был не слишком велик – к последней четверти XVI века здесь числилось 637 домов при общей площади города до 66 тыс. кв. м. (примерно соответствует квадрату со стороной 260 метров).
середина сентября–конец сентября, Ницца–Канны–Тулон
Ещё до прибытия османского флота в Тулон случился один из «странных» эпизодов в европейско-османском морском противостоянии XVI века.
Ночью с 13 на 14 сентября близ Ниццы флот Андреа Дориа попал во внезапный шторм и, потеряв 4 галеры и получив повреждения на многих других кораблях, был рассеян.
Хайреддин и «капитан Полен» (Антуан Эскален дез Эмар, позже барон Ла Гард; королевский посланник к султану) узнали о случившемся на стоянке у острова св. Маргариты близ Канн, притом в преувеличенном виде: «Почти весь флот Дориа погиб!». И капитан Полен бросился уговаривать Хайреддина идти добивать неприятеля, и Хайреддин согласился передвинуть флот к Антибес, но никакими увещеваниями не удалось убедить его пройти хоть немного дальше. На вопросы же о причинах Хайреддин «иногда соизволял с улыбкою ответить, что обязан он брату своему, Дориа, за Бону, да и за Превезу».
Под «Боной» и «Превезой» Хайреддин очевидно имел в виду «чудесное» спасение своей флотилии в 1535 году у Туниса и «странные дела» в морской битве у Превезы в 1538 году (см. на Warspot текст по Тунисской кампании и серию из шести статей по Превезскому походу Священной Лиги: часть 1, часть 2, часть 3, часть 4, часть 5, часть 6).
Эти ответы вызывали «изумление и смех» подчинённых, «кои уж не сомневались, что между двумя великими адмиралами существует согласие в духе «ворон ворону глаз не выклюет». (И сам Полен впоследствии писал о «тайных делах между имперскими и господином Барбароссою» – и хотя в главном переговоры кончились ничем, Хайреддин не перешёл к императору, но были ли переговоры совершенно бесплодны?)
Итак, Хайреддин не стал добивать Дориа и направил свой флот в Тулон, а кроме того потребовал от короля подтверждения его обещаний по поводу пропитания для флота (позднее некоторые французские историки полагали, что речь шла также и о притязаниях Хайреддина на трон Туниса). Вновь капитан Полен помчался к королевскому двору и возвратился с королевскими гарантиями. И «одного только хлеба за время пребывания османского флота на королевском довольствии поставлено было 193.400 квинталов [т. е. ок. 9,5 тыс. т]».
29 сентября флот Хайреддина прибыл в Тулон и стал располагаться на зимовку.
Сообщения о том, что по приходе в Тулон османы первым делом отправились в окрестности города и наловили там женщин для гаремов, считаются апокрифическими. Это было бы слишком явным нарушением всех обещаний султана французскому королю. Более того, некоторые современники, очевидно желая польстить королю, писали, что «доселе не видали армии, которая держалась бы в столь строгом порядке».
С другой стороны, османы провели в Тулоне восемь месяцев, и жалобы жителей Прованса на грабежи и захваты людей не прекращались. (Часть невольников, взятых на прованском берегу и отправленных морем, была перехвачена и освобождена имперскими кораблями у берегов Сицилии.) Английский посланник Лейтон доносил в конце 1543 года, что в Тулоне «люди Барбароссы осквернили все церкви, ломают дома и строят свои [исламские] церкви и часовни».
И тем не менее в ратуше Тулона ещё в 1793 году висела картина и под ней художественно выписанное старое стихотворение, а в нём – следующие слова: «Вот флот гребной с попутным ветром в парусах – се Барбаросса с армией спасти (!) нас поспешает». Союз с султаном и приход османского флота были слишком важны для французского короля в его борьбе с императором Священной римской империи. Прямой выгодой, полученной королём Франциском от экспедиции Хайреддина в 1543–1544 гг., была королевская доля в добыче с испанского побережья, но ещё большей, стратегической выгодой было связывание имперского войска из Испании, готового вторгнуться в Лангедок. Как позже напишет король Франциск: «Уверяю, что Барбаросса изрядно послужил берегам Прованса и Дофинэ, да и стране всей».
сентябрь, Савойское герцогство
Война в Савойском герцогстве в 1543 году не завершилась со снятием осады Ниццы.
19 сентября к Ницце приходили 3 османские галеры и 4 парусника и пытались «подойти прямо к замку», но сильный встречный ветер заставил их удалиться. 23 сентября к Ницце «вернулась армия Барбароссы». А именно, 7 османских или магрибских отрядов высадились в Вильфранш «под семью знамёнами, одно из коих красное, с великим криком на турецкий лад», и стали подступать к воротам Ниццы. Из крепости навстречу вышел отряд, и начался бой, длившийся шесть часов, и с имперской стороны «был убит один, и один ранен, что было великим чудом господним», а турков, де, убито более семидесяти, «от которых в город принесли четыре головы, [которые] не сильно изранены». К ночи турки отступили в Вильфранш и ночью погрузились на галеры и ушли к французским берегам («в Прованс»).
25 сентября к Ницце пришли 53 османские галеры и (по суше) сколько-то конницы «савойских изменников», которая дошла до Барривье (невыясненное место со смыслом названия «Старая пристань»), но потом повернула назад и ушла за реку Вар. Галеры же разделились, и одни прошли к Вильфранш, а другие – к Хеза (совр. Эзе), где ночью высадили отряд итальянцев, французов и «бунтовщиков из Ниццы» под началом господина Гаспара Кэ (Caix). В третьем часу ночи на 26 сентября османские галеры повернули назад в Прованс. А господин Кэ, подойдя с отрядом к Хеза, «добрыми уговорами» склонил коменданта сдать французам город и замок. Однако проделать то же самое в Турби не удалось, а в Хеза 28 сентября «некоторые тамошние господа под началом двух священников» схватили господина Кэ и бастарда Го и привезли в Ниццу, где тех – считавшихся изменниками герцогу савойскому – судили, и Кэ четвертовали, а Го удавили и тело повесили за ногу на городскую виселицу близ порта. И, как пишет хронист Ламбер: «Так Бог в своей милости карает всех изменников и бунтовщиков. А нашему князю и добрым его поданным [дарует] славную победу и многая лета».
октябрь-ноябрь, Тулон–Италия–Западное Средиземноморье
В конце сентября–октябре к османскому флоту присоединились 25 галер магрибских капитанов, и прямо из Тулона часть галер с отрядами конников-спаги была выслана к испанским берегам под началом капитана Салеха (Салех-рейс) и Хасана Челеби, и те причинили немало бед, особо на каталонском берегу, у Розес, у Паламос и у мыса Креус, и ушли на зиму в Алжир с приказом присоединиться к главным силам весной.
Ходили османские морские отряды и к другим имперским владениям. Однако, например, отряд под началом Луки Спинола смог защитить Сан-Ремо (ок. 45 км от Ниццы), тогда в генуэзских владениях. «Поздней осенью» (видимо, в ноябре) галеры Хайреддина высаживали десант на Сардинии, но испанский гарнизон в 1500 человек отбил нападение, нанеся урон до 300 человек и уничтожив 2 галеры; ещё 12 или 13 лёгких галер магрибских капитанов якобы были потоплены бурей.
В свою очередь, Андреа Дориа выслал из Генуи 20 неаполитанских и сицилийских галер под началом Джанетино Дориа, и те, пользуясь тулонским сидением Хайреддина, пошли «в Архипелаг» (Восточное Средиземноморье) и порушили там османское судоходство и даже смогли захватить и разграбить городок Филиппополь и в ноябре вернулись в Пулию с добычей в 300 тысяч золотых, уклонившись от 40 галер, высланных Хайреддином им на перехват.
К началу ноября прояснилась обстановка в Тунисе, где имперский союзник Мулей Хассан был свергнут его же сыном, Мулеем Хамида. Впрочем, новый царь в Тунисе обещал принести императору вассальную клятву на тех же условиях, что и отец.
сентябрь–декабрь, Мальта–Рим–Восточное Средиземноморье
Осенью на Мальте изрядно опасались, что османский флот на зиму пойдёт в Восточное Средиземноморье, а по пути ударит по Триполи или по Мальте. Великий бейлиф немцев Георг Шиллинг, посланный просить императорской помощи – например, присоединить к иоаннитам Тевтонский орден – воротился лишь с императорскими обещаниями, так что Орден продолжал спешно нанимать солдат, где и сколько можно было, а на Мальте и в Триполи – чинить укрепления. В морские базы завозили боеприпас, провиант и снаряжение.
Новую орденскую барзу, которая должна была подавать помощь в случае осады этих крепостей, перевели в Мессину, где её «обшили ниже ватерлинии бронзовыми листами, как ранее каракку». Была построена новая галера «Святая Магдалина», назначенная флагманской (Capitana) вместо «Святой Петронильи».
Тем временем на Мальте решали, кому и чем командовать, и споры эти окончательно завершились лишь 15 октября. Но ещё в начале октября на Мальту прибыл отряд папского флота (две галеры и галиот) под началом Бартоломео Таламоне с письмами папы Павла с требованием «присоединить все его морские силы к папским, дабы сражаться с Барбароссою, а кроме того, с королём французским, пока тот с Барбароссою соединён, но ни с кем более, особливо же не вмешиваться в прочие войны и раздоры меж владыками».
Гроссмейстер и Совет Ордена, однако, в ответном письме от 8 октября уклонились от похода, ссылаясь и на то, что Мальта может оказаться под ударом, и что против Триполи готовится нападение Мурат-аги, и на опасения, как бы не встретить им в бою своих французских братьев.
Сей ответ якобы удовлетворил понтифика, и «единственным [со стороны воинствующего христианства], кто понёс войну в восточные моря в тот год», стал тот самый Бартоломео Перетти да Таламоне, новый командир папского флота после графа Агвилар, перешедшего на сторону французского короля (ранее – заместитель графа Агвилар). Получив на Мальте отказ, он с одними только папскими кораблями в октябре–декабре пошёл в Восточное Средиземноморье, дошёл якобы до Дарданелл и разорил имение Хайреддина на острове Лесбос (в итал. историях – «остров Метельино») и в декабре вернулся в Чивитавеккья, имея «много добычи и пленников» Впрочем, капитан ненамного пережил свой триумф. Он был изгнан из Рима, вероятно из-за ссор при разделе добычи с папским двором, и умер в изгнании в Сиенне 6.2.1544.
28 ноября венецианцы силами 1 галеры и 1 фусты с 300 солдатами заняли порт Марано, хотя и не без стычек с осаждавшими город с суши силами Фердинанда Габсбурга, который считал Марано своим владением (впрочем, сей город полагала своей «вотчиной» и Венеция). Ранее Пьетро Строцци, с согласия французского короля и с тайного одобрения папы римского, «уступил» венецианцам Марано, «первый камешек» европейской войны 1542–1544 годов, за 35 тысяч золотых, несмотря на протесты Фердинанда, что крепость, де, взята у него не войной, но воровством.
