В 1900 на двух больших и богатых дачах под Петербургом, жили два зажиточных господина. Один из них обладал многочисленным семейством и при его детворе жила француженка-гувернантка. Другой – вдовец с одной только дочерью, единственной же наследницей его внушительного состояния. Девушка к этому лету только окончила курс одного из столичных институтов.
Проводя все время дома одна, девушка, познакомившись с семейством соседей особенно близко сошлась с гувернанткой (девиц, подходящих ей в подруги по возрасту, в этом семействе не было), которая так заворожила её рассказами о Париже, что молоденькая дачница пожелала во что бы то ни стало побывать в этом городе, да и заодно выставку осмотреть. (О парижской выставке только и было разговоров в этот год.)
Девушка убедительно просила отца съездить с ней в Париж, но он, несмотря на то, что пытался ни в чем дочери не отказывать, покинуть Петербург на продолжительное время не мог из-за занятости. Желая все же доставить удовольствие дочери, он согласился отпустить её в поездку в сопровождении гувернантки своего дачного соседа. Последний согласился, а француженка приняла это предложение с восторгом.
В начале сентября 1900 года, девушка в сопровождении дачной подруги отправилась в Париж, куда благополучно и прибыла. На родине француженка познакомила свою спутницу со своими многочисленными родственниками. Её родной брат увлекся красотой юной россиянки, а особенно этому увлечению способствовал рассказ сестры о том, что русская путешественница – богатенькая наследница. Ему пришла в голову мысль немедленно сделать предложение, о чем шустрый парижанин и сообщил сестре. Той это очень понравилось (ну, еще бы) и гувернантка немедленно сообщила петербурженке об этом интересном предложении.
Однако девушка, во-первых - не имела желания выходить замуж так рано, вообще ни за кого бы то ни было, во-вторых – за иностранца, в-третьих – за простого ремесленника, и, наконец, в-четвертых – не собиралась этого делать без согласия отца. Последовал довольно резкий и категоричный отказ. И вот уже это имело для незадачливой путешественницы неприятные последствия.
Гувернантка пребывала в полной убежденности, что русская барышня примет предложение её брата. Остается загадкой – с чего бы это француженка так думала? За ее братцем, что – очередь из богатых парижанок стояла? Да и девушек из предместий как-то табунами вокруг не наблюдалось…
Но барышня и слушать свою «подругу» теперь не хотела. Гувернантка решила прибегнуть к некоторым насильственным действиям. Она обманом завладела всеми деньгами девушки, а потом так стеснила её свободу, что барышня не могла никуда одна отлучиться. (Не уточняется, но по-видимому, девушка остановилась у «подруги», а не в гостинице.) Повсюду барышню теперь сопровождали приятели и соучастницы гувернантки. Около двух месяцев, девушка не имела возможности уведомить своего отца о происходящем, но, наконец, каким-то образом у нее получилось передать с кем-то письмо (упросила отнести на почту) – все же французский она знала.
Отец тем временем сильно обеспокоился (остается опять же догадываться, почему он не взял адресов француженки перед отъездом дочери), не получая вестей столь длительное время. Но тут и письмо пришло – он немедленно, бросив все помчался в Париж, и только на четвертый день пребывания в городе (с помощью полиции, разумеется) нашел дочь. Зловредная француженка к этому времени, уже умудрилась перевезти «подружку» на другую квартиру, где и содержала барышню под неусыпным надзором.
По подаче жалобы отцом девушки, всю эту компашку арестовали. Странно, но в источнике вовсе не упоминается о женихе – он вообще куда-то «пропал» из этой истории сразу после отказа. Освобожденная барышня из-за всех этих переживаний слегла в постель почти на месяц. Лишь к концу года они с отцом вернулись в Петербург. По доверенности отца в Париж выехал один из петербургских присяжных поверенных, чтобы следить за делом зловредной гувернантки.