Знакомство с церковной жизнью общины Преподобного Севастиана Карагандинского позволило мне приобщиться к духовному опыту предыдущих поколений православных христиан. Надо ли говорить, что моих слабых сил едва хватало, чтобы усвоить хотя бы малую толику этого опыта. Но понимание того, что ты наконец нашёл вход в чудесную страну, богатство и красота которой ни с чем не сравнимы, вдохновляло новоявленного пилигрима, и я смело шёл по открывшемуся передо мной пути. Благо для этого у меня было все необходимое: и Св. Писание, и труды святых отцов Церкви. А самое главное - живая церковная жизнь, непрерывном потоком текущая от самого ее начала, от времен Христа и Его Апостолов.
Поэтому я внимательно присматривался и прислушивался ко всему, что происходило вокруг меня, сравнивая свой личный опыт с тем, что мне стало известно из книг и из живого общения с церковными людьми. Анализируя прочитанное, я стал понимать, что духовная жизнь истинного христианина совсем не похожа на всё то, что понимается под этими словами в других религиях и христианских сектах. И самое главное отличие Православия от любой другой духовной традиции это ясное понимание духовной жизни, как непрестанной борьбы с врагом. При этом борьба эта ведётся не между верой и неверием, как у протестантов, но "внутри" самой веры. Это борьба за право оставаться или — становиться христианином. Совершается она как на духовном, так и на физическом, материальном уровне и заканчивается только с концом нашего земного пути.
Борьба эта имеет свои законы, и чтобы противостоять врагу христианин должен быть вооружён и быть опытным в искусстве духовной брани. При этом итог этой брани отнюдь не предрешён, и может закончиться — а чаще всего и заканчивается — победой неприятеля. Это еще не означает окончательного поражения: покуда человек жив, всегда есть надежда на победу. Главное — не забывать, что враг не дремлет и не опускать руки.
К сожалению, враг силён и коварен, и за две тысячи лет изобрёл множество способов вредить христианам. Наглядным примером этого являются одержимые, или - бесноватые. По каким-то причинам враг овладевает их душевными и телесными силами, и они порой совершают разные немыслимые, с точки зрения нормального человека, поступки. С такими людьми я и повстречался в Михайловке, и не где-нибудь, а прямо на богослужении.
Ещё во время литургии я слышал изредка раздававшиеся в храме стоны и крики. Они очень мешали молитве, и я то и дело оглядывался по сторонам, пытаясь установить их источник. Но видя, что кроме меня никто не обращает внимание на "бесчинные вопли", я тоже перестал реагировать на них.
Когда литургия закончилась, в очереди к кресту я заметил необычную женщину, которую поддерживали под руки двое мужчин. Довольно высокая и худая, среднего возраста, одетая как все прихожанки, женщина по мере движения пошатывалась из стороны в сторону и то и дело запрокидывала голову вверх. Видно было, что передвигается она с некоторым усилием, будто связанная по рукам и ногам веревками.
Сначала мне показалось, что это просто больной человек. Но по мере приближения к солее, где стоял священник с крестом, женщина стала раскачиваться всё сильнее, и издавать звуки похожие на мычание. Когда же с помощью спутников она подошла к священнику, то затряслась всем телом, низко наклонила голову, и подобно раненному зверю, издала душераздирающей вопль. Реакция священника — а вернее, её отсутствие — удивила меня: он не отпрянул в сторону, не изменился в лице, вообще — не выказал ни малейшего удивления, а только молча возложил распятие на голову несчастной.
У меня же от виденного всё похолодело внутри, и я едва сдержался, чтобы не выбежать из храма. Не сделал я этого лишь потому, что постеснялся стоявших рядом людей, которые будто не замечали происходящего. Как ни в чём не бывало, они продолжали подходить к солее и целовать крест в руках священника, умудряясь при этом ещё и улыбаться друг другу. Когда начался молебен, и священник стал возлагать Евангелие на головы молящихся, одержимая вновь отреагировала на приближение к святыне неистовым криком.
Так я впервые познакомился с явлением, о котором до сих пор только читал в книгах — одержимость. При этом обстановка, в которой нечистая сила проявила себя, была чужда всякой театральщины и показушности, сопровождающих обычно так называемые "отчитки". Даже сама бесноватая вела себя вполне прилично, по крайне мере до тех пор, пока не приближалась к какой-либо святыне. И хотя это причиняло несчастной невыразимое страдание, она вновь и вновь делала это, надеясь, по-видимому, получить избавление от мучившего её демона.
Это был самый яркий пример одержимости, когда духи злобы имеют власть над телом и чувствами человека. Но намного страшнее, когда зло овладевает разумом человека и его речевой способностью. Тогда становится трудно понять, кто перед тобой: человек или овладевший им демон. Но об этом чуть позже.
К сожалению, бесноватая женщина была не единственной в Михайловской церкви, кто испытывал на себе действие нечистой силы. Силы зла поражали и почтенных стариц, и молодых девушек, и маленьких детей и даже (!) священнослужителей. Проявлялось это не только в виде беснования, но и в случаях так называемой порчи.
