Судьба или проклятие?
Мария тоже решила остаться в Балыксе, прислушалась к совету отца и устроилась стрелочницей. Ей дали однокомнатную квартиру на берегу старого русла реки Балык-су, в доме , что построили сразу за щитовым домом.
Алёшу Протопопова, которого когда-то Валентинка била подушечкой, она не видела очень давно, он работал в мостопоезде, на экскаваторе и приезжал с работы либо очень поздно, либо оставался на участке, на ночь.
Увиделись они случайно, когда Мария с Валентинкой возвращались из города, где приобретали всё необходимое для школы.
Нагруженная сумками и продуктовыми сетками, Мария не сразу заметила возле рабочего поезда Алексея.
Когда он увидел знакомую девочку, то всё сразу понял, и про новое имя, и про новую фамилию, и вообще про этот новый образ жизни. Очнувшись от своих размышлений, он кинулся к Марии со словами
— Мария, давай я помогу тебе, куда нести?
— А, Алёшка, ну если есть время, помоги, рады будем. В город ездили, дочка нынче в первый класс пойдёт, вот пораньше решили закупиться. А то на новую работу выйду, не вырваться будет — объяснила Мария.
Он проводил её до нового дома, поинтересовался, где она теперь будет работать.
— Стрелочницей взяли. Прошла недельную подготовку, теперь буду сдавать экзамены и получу допуск к работе.
— Выходит, решила здесь остаться?
— Так у меня родители здесь. Отец дом построил, уже переехали сюда. Хочешь, можем в гости сходить, там брат приехал, познакомитесь — предложила Мария.
— Очень бы хотел, но мы участок сдаём, приехал за продуктами. Там вся бригада. А когда участок сдадим, можно я тебе с дочкой, в гости приду?
— Ну гляди, как тебе лучше.
— А можно к вам в гости? — повторил, он свою просьбу.
— Ну что, дочь, пустим дядю Лёшу в гости к себе в дом?
Валентинка не запомнила его в их первой встрече, а здесь этот незнакомый дядя Лёша, ей очень даже понравился.
— Пустим, пустим — весело закричала она.
— Ну вот. Как будет время, заходи — Мария с дочкой вошли в дом, а Алексей поспешил по своим делам.
— Давай школьные вещи на палочку свешаем и пойдём к деду с бабой.
— Давай — согласилась Валентинка.
Мария из полена сделала несколько тонких полешков и проделав углубление в центре каждого, привязала к ним петлю. Потом набила гвоздей и развешала на эти "плечики" школьную форму, фартуки, тёплую кофту, белые атласные ленты, новые чулки и белые носочки. На пол поставила новые ботиночки и всё накрыла занавеской.
— Ну вот, пошли. Там бабушка чем-нибудь покормит, на вечер молока возьмём.
— А можно? Марта ведь только отелилась — удивилась Валентинка.
— Можно. Мы молозиво сварим, оно как яичница будет, вкусно. Первое молозиво жёсткое, а сейчас в самый раз, нежное. Я так сделаю, что пальчики оближешь — засмеялась Мария, Валентинка тоже засмеялась.
— У-у-у, как вовремя-то! Баня истоплена, давайте, пока жару такого нет, идите — встретила дочь с внучкой Пелагея.
— Мам, а молозиво есть?
— Есть, а тебе нашто?
— Детство вспомнилось, когда ты нас с Саркой кормила, очень вкусно было. Хочу Валентинке такое сделать.
— Ну, оно уже ослабло, а ты яичко разбей, да хорошо вилкой расколоти и такое же будет.
— Идите мойтесь, а я пока вам в духовке запеку молозиво.
После бани Мария с Валентинкой подходя к дому, увидели сидящего на крыльце Алексея.
— Алёша, ты, что не поехал на работу?
— Сменщика уговорил поехать, с ним продукты передал.
— Ну хорошо, заходи — отмыкая замок, пригласила Мария его в дом.
— Сейчас чай поставим, родители мёду дали, вот молозиво, ещё горячее, садись, будем кушать.
На электроплитке быстро закипел чайник и Мария поставила на стол миску с пышно запечённым молозивом, топлёное сало, хлеб, мёд, налила всем чай.
— Как ты это блюдо назвала? — поинтересовался Алексей.
— Молозиво, а что? Ты его ни разу не ел?
— По-моему, это омлет.
— Омлет готовят из яиц, а это из молока. С первого молока после растёла. Ешь.
— А я покушала, спать пойду — выходя из-за стола, сказала Валентинка и ушла в другую комнату.
— Маша, я поговорить хочу.
"Маша" как давно её никто так не называл. На работе Марина, дома Маня, Манька. Больно всколыхнулось сердце, наполнилось тяжестью и гнетущей тоской. Что-то далёкое и нестерпимо болезненное всплыло в памяти.
Она тихо спросила
— О чём, поговорить?
— О нас. Я, когда устроился в мостопоезд, часто вспоминал тебя. Выходные брал, приезжал в Междуреченск, увидеть хотел. Потом узнал, что ты сбежала. Сестру попросил узнать, что там у вас на базе случилось и кто виноват. Она мне и сказала, что ты не виновата и правильно, что сбежала. А то бы посадили и разбираться не стали. А я думал, где ты, как ты? Всякая всячина в голову лезла. Потом увидел тебя в мехколонне. Вроде ты и не ты.
Взгляд другой, чужой совсем. Потом узнал, что из Томска, и имя другое и фамилия. Подумал, что из-за тоски по тебе мне это чудится. Перестал заглядывать, а сегодня с дочкой увидел и всё понял.
Маша, я знаю тебя разную, всякую и принимаю такую, какая ты есть. Дочка твоя мне нравится, я бы хотел, чтобы она звала меня папой. Очень хочу этого. Маша, давай поженимся? Запишемся в загсе, свадьбу сыграем. Ты знаешь, сколько у меня денег! Я очень хорошо получаю.
— Лёша, деньги конечно хорошо. Они показывают, что человек трудолюбивый. Не лодырь какой-нибудь, и не пьяница. Такой человек и семью прокормит и жену побережёт. Но у меня душа остыла, понимаешь? Я всё крепилась, людям боли своей не показывала, а душа остыла. Мужа схоронила и словно всё с ним во мне умерло. Он хороший был, полюбил меня ещё до армии.
Я его не дождалась, а он всё простил. Я ему говорила, что нет любви к нему и что он только мой хороший друг. А он сказал, что когда хороший друг есть, то и любовь будет. Прав оказался. Только мало прожили, в шахте погиб. Второй был, но с ним я была, чтобы горе забыть. А полюбить так его и не смогла. Вот и ты для меня просто хороший друг.
— Маша, это же хорошо, что друг. Плохо, когда совсем никто. Самые крепкие семьи, когда супруги друг другу друзья. Тогда и веры больше и понимания. Страсть, это не любовь. Когда только страсть, тогда голова горячая, тогда ревность, подозрения, скандалы, словом, ничего хорошего.
— Ты правда, так думаешь?
— Правда.
— А откуда ты это знаешь, ты же не был женат.
— Я не был, сестра моя во втором браке. С первым любовь-морковь и пыль до потолка. Слёзы, скандалы. Со вторым друзья и всё хорошо.
— Не знаю. Может быть попробовать? Мне только надо будет поехать в Томск, взять развод с хорошим человеком. Записал меня на себя, чтобы я фамилию сменила. Теперь надо развестись.
— А я завтра к твоим пойду, посватаюсь, как положено. А ты напиши в Томск про развод, может ехать не надо будет, его там разведут, тебя здесь, новый паспорт получишь и мы распишемся.
— Ну, хорошо. Завтра письмо отправлю в Томск. Две недели оно туда будет идти, две обратно и там пока всё сделают, тоже какое-то время понадобится. Сразу же не разводят. Так что месяц-два придётся подождать.
— Подождём. А завтра я пойду к твоим родителям. Ну, а сейчас я к себе в вагончик. До завтра.
— До завтра — она проводила его и закрыла дверь на крючок.
Слово своё Алёша сдержал и рано утром был у родителей Марии.
— Я Алёша Протопопов, работаю экскаваторщиком. С вашей дочерью знаком уже три года. Познакомились ещё в Междуреченске, когда она работала на овощебазе. Вот пришёл к вам свататься. Прошу вашего благословения на наш с Марией брак. Родителей у меня уже нет, мы с сестрой росли одни. Она старшая. Живёт в Междуреченске — выпалил Алёша.
Такое предложение обескуражило Пелагею, ведь её Манька никогда даже не советовалась с ней ни в чём, жила своей жизнью и вдруг такое.
Первым в себя пришёл Николай.
— Если вы всё решили и давно знаетесь, так мы желаем только счастья, живите в согласии.
— Мария возьмёт развод, и мы сделаем свадьбу — сообщил Алексей..
— Да уж, какая свадьба? У неё уж девка скоро свадьбу запросит. Нынче в школу идёт. Замужем была, какая тут свадьба — недоумевала Пелагея.
— Она была, а я женат не был, хочу свадьбу. Большую свадьбу. Родных у меня нет, кроме сестры, зато много друзей!
— Ну хочешь, так делай, мы не против — согласилась Пелагея.
— Ну и хорошо, пойду Марию обрадую.
С этого дня Алёша перешёл жить к Марии.
Валентинке он совсем не мешал, да и находилась она больше у дедушки с бабушкой.
Когда на полянке, у горы Сиротки, поспела земляника, Валентинка с дедом ходила её собирать. Дед не собирал, он заготавливал берёзовые веники или прутья для корзин, или для мордушек, или собирал сухие сучья, сухостойные деревья. Если они были очень большие, он пилой-двуручкой распиливал их на части и укладывал колодцем, потом приезжал на Ласточке и забирал
л. А Валентинка бегала по полянке и собирала красные запашистые сладкие ягодки.
В лесу хорошо, птички поют, бабочки красивые летают. Елочек много и они все только растут, чуть выше Валентинки. Все лохматенькие и ярко зелёные.
На полянках цветочки всякие разные, а на них шмели гудят, да кузнечики стрекочут.
От ручья, что бежит из под горы Сиротки, веет прохладой и вода в нём вкусная-превкусная. Только зубы ломит. Дедушка с собой всегда брал кусочек хлеба, варёные яйца, соль и они садились с Валентинкой у ручья и ели яйца с хлебом, припивая родниковой водой.
Когда домой идти, для бабушки собирала букет из земляники, знала, что бабушка очень обрадуется.
Над ручьём росли большущие кусты смородины, когда ягода поспела, они с бабушкой ходили её собирать. Бабушка набирала полное ведро, а Валентинка бидончик в три литра. А ещё они с бабушкой ходили на гору, что напротив дома, за грибами. Пройти на гору по дорожке нельзя. Крестьянская речушка, разливается так, что образует топкое болото. Правда мужчины прыгают с кочки на кочку и ухитряются переходить. Но Валентинка с бабушкой так не умеют.
А тут ещё старое русло Балыксы, перед железнодорожной насыпью настоящим озером разливается. По двум огромным трубам, протекает под этой насыпью, впадая в реку Томь.
Поэтому бабушка с внучкой шли на гору по железной дороге. Бабушке эта дорога знакомая, они с дедом, на самой макушке горы, косят для Марты траву, готовят сено. А Валентинка здесь ни разу не была.
Поднявшись на гору, они очутились в кедровом лесу и тут же сразу, бабушка нашла, спрятавшихся в опавшую хвою, грибы.
— Смотри, какие ладные груздочки — сковырнув прутиком со шляпок старую хвою, Пелагея показала внучке семейство беленьких грибов.
Сама бы Валентинка никогда в жизни не догадалась, что под такой таёжной шубой прячутся эти груздочки.
— Ураа, нашлиии — она склонилась к грибочкам и, разгребая пальчиками хвойное покрывало, радостно воскликнула
— О-о-о, вот ещё и во-о-от, и ещё один. Ой, сколько их ту-у-ут! Смотри баб, какие они хитренькие, спрятались, но мы их нашли — смеялась девочка.
Поднявшись на два шага выше, она увидела на полянке жёлтые шляпки
— Баба, баба, посмотри вон по полянке, разбежались жёлтенькие грибочки, они хорошие, они съедобные?
— Хорошие, это масляты — бросив взгляд на полянку, отвечала Пелагея внучке.
— Масляты? Ах вы маслятки, жёлтые ребятки. По полянке разбежались и нам с бабушкой попались — весело смеялась девочка, складывая рифмы.
— Не шуми ты так, а то и грибы все от испугу попрячутся! Ты вот лучше сюда глянь — показала она на склон горы, где в пихтаче и ельнике, ярко выделялись в траве пушистенькие, лимонного цвета, еловики.
— Ой, красивые какие, а они съедобные?
— Это еловики, съедобные, очень вкусные.
Валентинка первый раз в жизни собирает грибы, аккуратно срезая их ножечком, всякий раз спрашивает.
— Баб, а это съедобный?
— Так ты смотри, все подряд-то не режь, спрашивай наперёд. А то ядовитым соком лезвие умажешь, он потом и хороший гриб отравит.
— Так, а вот этот, съедобный? — спросила внучка, срезав незнакомый гриб.
— Съедобный.
— А как его зовут?
— Груздь.
— Так как же груздь, если он другой совсем, тёмный?
— Это чёрный груздь, видишь у него воронка, как у белого?
— Вижу.
— Ну вот.
Под деревьями хорошо и солнце не печёт, и комаров нет. Смолистый аромат, да густой запах от парной земли в воздухе стоит. В Балыксе летом редкую ночь обойдётся без дождя, земля влажная, парная.
Хорошо в лесу, радостно.
Бегает Валентинка, то в кедровый лес за груздями, то в березняк за белым грибом. Вот уже и у неё корзинка полная.
— Ну-ка, давай я переберу твои грибы, не дай Бог, поганка попадёт.
Валентинка протягивает бабушке свою корзинку и ждёт, что бабушка скажет, молодец она, или нет?
А бабушка осторожно перевалила грибы на траву и потом по одному, все сложила обратно в корзинку.
— Ну, молодец, все съедобны собрала. Пошли теперь домой, засветло перечистить надо. Давай-ка вот здесь к линии спустимся, а то где подымались, шибко круто спускаться будет, пошли.
Спускались с теневой стороны, трава ещё была в росе, и ноги в резиновых сапожках разъезжались в разные стороны. Валентинка только успевала за кустики хвататься, чтобы не упасть и не скатиться с горы. Когда спустились на железнодорожную насыпь, бабушка вскрикнула
— Ой, Валентинка, глянь, чё тут делается, кислицы-то сколь! А взять некуда. Погоди-ка, я платок сыму, да фартук, грибы в них выложу, а ягоду мы с тобой в корзинку соберём.
Валентинка посмотрела туда, куда ей бабушка велела, а там над насыпью, грядой стояли кусты кислицы, красные от спелых ягод. Освободив корзину от грибов, бабушка с внучкой стали обирать кусты красной смородины. Ягоды тёмно красные, влажные, на длинных кистях висят. Набрали полную корзину.
— А вон туда глянь, видишь малинник? — она показала на часть горы за линией над рекой. Она была словно самостоятельной горкой, отрезанной железной дорогой от гряды гор, с лесом и макушкой, на склоне которой был малинник.
— Вижу
— Так вот я здесь малину-то сбирала. Так-то можно было бы глянуть, но брать некуда, пошли домой.
— А можно я посмотрю малинку?
— Одну не пущу, вдруг паровоз пойдёт, замечешься и под колёса попадёшь, пошли домой.
— Пошли — грустно ответила внучка.
Бабушка перекинула через плечо два узла грибов, взяла в руки корзину с ягодами и, они отправились вдоль линии, по краю шпал, к станции. Солнце светило ярко, над железной дорогой стоял сухой жар и отливал солнечными бликами.
Валентинка смотрела на этот бликующий жар, запоминала над каким местом он бликует и, надеясь его потрогать, спешила к этому месту. Но там ничего не было, а жар бликовал дальше, над другим местом.
— Ну, прям, как радуга, видишь где она, подойдёшь, а она в другом месте— разочарованно думала девочка.
Ответ из Томска Мария ждала два месяца, но его всё не было и не было.
— Валентинку в школу отправлю и поеду, пока морозов нет. Прошлый раз в морозы попала, промёрзла до костей — передёрнула плечами Мария, рассказывая Алексею, про поездку в Томск.
— Давай и я возьму выходные, вдвоём всё веселей будет — предложил Алексей.
— Нет. Я кашу заварила, мне её и расхлёбывать.
Готовясь к первому в жизни дочери, школьному дню, Мария приготовила букет из георгин. Это были небольшие красные, фиолетовые и жёлтые цветы. Букет был большой и очень красивый. Георгины Пелагея высаживала под окно. К августу они вытягивались так, что закрывали его полностью. В конце августа часто были ночные заморозки, поэтому цветы срезали заранее и хранили в ведре на веранде.
Тридцать первого августа Мария готовила форму к первому сентября. Она нагрела на печной плите чугунный утюг, намочила белые атласные ленты в крахмальной воде и прогладила их. Потом делая петельки из ленты, нанизала их на иглу, оставив концы свободными, петельки закрепила нитками в середине. Банты получились большие и красивые.
Утром первого сентября, нарядно одетая, с огромным букетом, который несла мама, Валентинка с мамой и дядей Алёшей пришла к школе возле башни, на перекличку.
Она очень волновалась, а вдруг её опять не возьмут в школу, как в прошлый раз? В прошлом году не взяли, потому что не было семи лет, они наступили только через десять дней. И все уговоры бабушки, что она и читать умеет, и писать, совсем не помогли. А вдруг и сейчас не примут?
Учительница, с журналом в руках, громко называла фамилии и имена своих учеников, наконец-то она назвала и её имя. Забыв про букет, Валентинка кинулась к детям, которые строились возле учительницы.
Вместе с учительницей все отправились в здание школы, в свой класс.
Дети быстро разбежались по классу, и каждый уселся за парту, где кто захотел.
— Меня зовут Анна Петровна Афанасьева, я ваша учительница и я
научу вас считать, писать и читать — говорила учительница.
— А я умею и считать, и писать, и читать — выкрикнула Валентинка.
— Умеешь? Это хорошо! Только давайте договоримся так, когда я говорю, вы все молчите и если кто-то что-то захочет сказать, он должен поднять руку, вот так — она показала, как нужно это делать.
Давайте поучимся. Кто хочет что-то сказать, поднимите руку.
Дети все молчали.Тогда она задала другой вопрос.
— Дети, кто запомнил, как меня зовут?
Дети в разнобой, стали выкрикивать её имя.
— Нет, нет, нет—засмеялась Анна Петровна.
— Поднимите руку, кто запомнил, как меня зовут. Вот так — согнув в локте правую руку, она вновь показала, как это надо делать.
Дети повторили, поставив локоть на парту, подняли руки.
— Молодцы. Все кто поднял руку, готов ответить. Когда говорит ваш товарищ, все молчат и внимательно слушают. Вот ты мальчик, скажи, как твоё имя и ответь на мой вопрос.
— Ваня, вы Анна Петровна!
— Правильно. Но когда отвечаешь, нужно встать и дать полный ответ. Вот так. Моё имя Ваня. Вас зовут Анна Петровна. Повтори — ласково сказала она.
Мальчик сел, потом встал и ответил полным ответом.
Так она спросила у каждого своего ученика, запомнил ли он её имя и как нужно правильно отвечать на поставленный учителем вопрос.
Валентинка с нетерпением ждала, когда очередь дойдёт до неё и как только учительница взглянула на неё, она подскочила с места и громко отчеканила
— Вас зовут Анна Петровна Афанасьева и вы моя учительница! А я Валентинка.
— Молодец, садись Валентинка.
Учительница очень понравилась Валентинке, ей даже не захотелось уходить домой, когда закончились занятия, но учительница рассказала что они будут делать завтра, попросила всех встать и сказала, что вставая они приветствуют учителя в начале дня и вставая в конце дня, прощаются.
— До свидания дети, жду вас завтра.
Валентинка первая подскочила с места, следом за ней стали подниматься и другие дети.
Пока дети знакомились со своей учительницей, с родителями беседовала директор начальной школы. Высокая и худощавая женщина, с густо напудренным лицом, ярко накрашенными губами и паровой завивкой рыжих волос.
— Ну, как тебе первый школьный день — спросила мама свою школьницу.
Валентинка вспомнила, как надо правильно отвечать на вопрос и отрапортовала.
— Мне очень понравился первый школьный день. У нас учительница Анна Петровна Афанасьевна. Мне она очень понравилась. Завтра нужно придти с портфелем и деньгами на пирожки. Один пирожок стоит три копейки.
Мария с Алексеем дружно рассмеялись.
— Молодец — похвалила Мария свою дочь.
— Анна Петровна, тоже сказала, что я молодец!
— А сегодня для детей картина в клубе. Сказку какую-то привезли, пойдём?— предложил Алексей.
— Пойдём, пойдём — подхватила Валентинка.
— Надо сходить домой, переодеться — строго сказала Мария.
— Хорошо, только дедушка с бабушкой меня в форме не видели — грустно протянула Валентинка.
— Ну, беги к дедушке с бабушкой, похвались! Да долго не будь, через два часа в клуб идём, надо переодеться — напомнила Мария дочери.
— Хорошо — ответила дочь, свернув на тропинку к реке. а Мария с Алексеем пошли дальше.
— Маша, ты когда решила ехать? Я думаю, нужно поторопиться,
пока морозов нет.
— Да, надо отпроситься, неудобно только, всего два месяца отработала. Думаю, Андрей Иванович отпустит — предположила Мария.
.
Андрей Иванович, начальник станции, отпустил Марию, подписав отпуск без содержания. Дочь она отправила к родителям, и с рабочим поездом уехала в город. В Междуреченске купила билет до Томска, с пересадкой в Сталинске и Новосибирске.
В Томск приехала через два дня, к обеду.
Автобус в нужный район уже ушёл, второй будет вечером. Мария сходила в столовую, потом прошлась по магазинам, потом ещё раз посетила столовую. Наконец за час до отправления, купила билет на автобус.
Погода хмурилась, настроение тоже. Когда села в автобус, пошёл мелкий дождь.
Автобус мчал по грунтовой дороге, в районное село. Дождь вопреки её желанию, только разгонялся, и когда Мария приехала на место, дождь шёл как из ведра. Переждав немного на остановке, она поспешила к дому Геннадия Филиппова.
В ограде Геннадия гуляла большая собака, увидев, что кто-то чужой подходит к дому, собака заскочила на крыльцо и принялась громко лаять.
Из дома вышел молодой человек.
— Как похожь на Геннадия, сын видимо — подумала Мария.
— Рекс, фу! — прикрикнул он на пса.
Рекс тут же сел и замолчал. Молодой человек подошёл к калитке.
— Вам что-то нужно? — спросил он.
— Да. Мне нужен Геннадий Филиппов. Вы могли бы его позвать?
— Не могу. Его уже нет — грустно ответил парень.
— А где он? Он уехал к отцу в деревню?— не понимая ответа, вновь спросила Мария.
— Нет. Дедушка, слава Богу, жив. Отца нет, уже два года.
А вам он зачем?
— Как нет? Почему нет? Вы мне говорите правду? Такого не может быть! Не может быть. Не может быть — повторяла она немеющими губами.
Парень отошёл от калитки и поднялся на крыльцо.
Мария почувствовала, как обмякли её ноги и стали неустойчивыми, как они задрожали. Она не чувствовала, что шёл сильный дождь, и что она уже вся промокла. Навалившись на забор, Мария зарыдала.
— Вы кто? Зачем вам мой папа? Почему вы плачете?—допытывался парень, стоя под крышей на крыльце.
Мария посмотрела на сына Геннадия и пошла прочь. Она не знала, куда идёт и зачем. Она шла "куда глаза глядят". Впрочем, залиты дождём и слезами они ничего не видели, она просто шла в никуда. Очутившись на краю улицы, она села на скамейку, продолжая плакать, уткнувшись в ладони.
Во дворе дома, у ограды которого присела Мария на скамейку, залаяла собачка. На улицу вышла старушка и подошла к ней.
— Ты почему мокнешь, что случилось, что ты так рыдаешь, дочка? —участливо спросила старушка.
— Я приехала взять развод с мужем, а он уже два года, как умер. Тётенька, это третий муж, который умер. Я чёрная вдова, я проклята. Понимаете? Я с самого детства проклята! —рыдала Мария.
— Не мокни, заходи в дом. Пошли — старушка подождала, когда Мария встанет, и повела её в свой дом.
— Давай будем чай пить. Ты дочка, раздевайся, вешай свои вещи к печным колодцам, чтобы быстрее высохли. А я тебе свой халат дам.
Старушка подала ей свой халат, Мария переоделась, развешала на верёвку свои вещи и села за стол.
Хозяйка налила половина стакана настойки и поставила перед Марией.
— Пей дочка, а то свалишься. Промокла ведь вся.
Мария выпила, а слёзы всё катились и катились по её щекам.
— Ты закуси чем-нибудь, дочка, да ложись спать. Я тебе сейчас горчишники поставлю на подошвы, и тело разотру перцовой мазью. Я медсестра. В войну солдат раненых на ноги ставила, и тебе помогу. Пошли на кровать, пошли.
Мария упала на перину и утонув в пуховых подушках, отключилась. Что делала с ней эта добрая старушка, она не знала, но утром проснулась совершенно здоровой.
— Проснулась, милая. Как зовут-то тебя?
— Маруся.
— И меня Маруся. Можешь звать бабой Машей.
— Мария, что делать-то будешь?
— Поеду в село, где расписывали, возьму развод.
— Не возьмёшь, дочка. Тебе нужно сходить здесь в райсовет и взять смёртную. Тогда и здесь разведут, ехать в деревню не понадобится.
— Спасибо, баба Маша. Я совсем растерялась — призналась Мария.
— Давай, садись, будем вареники кушать. Пока ты спала, я настряпала.
— Спасибо, чем я могу вас отблагодарить?
— Добрым словом помянешь, тем и поблагодаришь.
Она прожила несколько дней у бабы Маши и, получив свои документы, простилась с доброй старушкой, и уехала в Томск.
Вагон отстукивал свой ритм, паровоз время от времени сигналил и шипел, сбрасывая пар. На станциях он останавливался, заправлялся водой, принимал пассажиров и отправлялся дальше.
Мария смотрела в окно, но ничего не видела, слёзы застилали её глаза, они стекали по щекам на её грудь, но она этого не замечала. Она думала о том, что судьба вновь преподнесла ей новый крутой поворот и надо теперь как-то жить.
— Вот и всё! Вот и опять новая жизнь. Как же я устала.
В Балыксе началась осенняя погода, то льёт холодный дождь, то мокрый снег валит. У Николая прибавилось работы, нужно протапливать печку в здании вокзала. Однажды придя на вокзал, он обнаружил там троих, промокших до нитки, мужчин.
— Ребята, давайте-ка, собирайтесь ко мне домой, баню истопим, напою вас чаем с мёдом, и в тепле спать уложу. Собирайтесь. Я живу рядом, вот сразу за рекой.
— Ну что, пойдём, раз приглашают— спросил молодой.
— Берите рюкзаки, да пойдём— согласился старший
.
Николай пошёл впереди, трое мужчин с тяжёлыми и огромными рюкзаками последовали за ним.
— Ну вот мы и пришли, заходите в дом, я в баню дров подброшу. Воды горячей подолью. Холодной сами, сколько вам надо, так столько и принесёте.
Мужчины зашли в сени, сняли свои рюкзаки и остались ждать Николая.
Пелагея, услышав шум, шорох и голоса за дверью, открыла её и увидев мужчин, спросила
— Кто такие? Что там стоите?
— Здравствуйте хозяйка, нас вот хозяин пригласил.
— Здрасте. Пригласил, так проходите в дом, чего мёрзнете.
Один за другим, мужчины вошли в дом.
— Проходите, садитесь. Голодные? Чай будете или похлёбки налить?
Мужчины переглянулись и молодой сказал
— А я бы поел, да и от чая не откажусь.
— Ну, тогда давайте к столу, накормлю вас — сказала Пелагея и пошла наливать суп в миски.
Мужчины сели за стол, в это время в дом зашёл Николай.
— Ну всё, ребятки, баня топится, вода греется. Вам наверное какое-то бельишко надо дать?
— Бельё у нас есть
— Чистое с собой, в рюкзаках — ответили мужчины.
— Так и хорошо. Мать, постелим им на полу в горнице, а то в спаленке у нас внучка, Валентинка. Скоро со школы придёт. Ей особое место надо. Стол, уроки делать. Так что не обессудьте, что на полу заночуете — сообщил хозяин.
— Не горюй отец, мы люди бродячие, привыкли скитаться. А там сами понимаете, где упал, там и место. Внучка у вас живёт? — спросил самый старший из мужчин.
— Да, внучка. Мать её в поездке, так она пока у нас . Не переживайте, наберём лопатинки, настелем — заверил Николай..
— Так у нас спальники есть, мы себе сами настелем, не волнуйтесь. Главное, есть где стелиться — сказал старший.
— Мать, ты нам собери на стол, ребята с бани придут, сустатку принять понадобится — обратился Николай к Пелагее.
— А чё вам поставить, вареники с колбой и творогом, будите?
— Мамаша, мы всё будем — ответил старший и все закивали головами.
— Ну, тогда похлёбку доедайте, да идите мойтесь благословясь, а я всё приготовлю — пообещала Пелагея.
.
Когда Валентинка прибежала со школы, гости уже и намылись, и напарились, и в речке накурялись, и сидели за столом, ели, да медовуху пили .
На столе, стояла огромная чугунная сковорода с жареной картошкой, вареники, солёные огурцы и маринованные зелёные помидоры.
— Здравствуйте — громко поздоровалась девочка, как пуля влетев в дом.
— Здравствуйте, здравствуйте и как вас зовут, барышня? — спросил старший.
— Меня зовут, Валентинка, а вас? — вешая портфель на специальный крючок, спросила она.
— А меня Феликс Петрович — весело улыбаясь, ответил он на вопрос.
— А Феликс, имя-то польское — прищурив глаза, заметил Николай.
— Польское. Прадед поляком был, в честь него и назвали — пояснил Феликс, ничего не подозревая.
— В Москве живёте или куда в другое место переселились? — поинтересовался Николай.
— В Москве, отец, в Москве.
— Значит, так и живёшь, Москве! И сколько же ты гор ногами своими перемерил, Феликс Петрович, за свои двадцать лет?— спросил хозяин.
— А откуда вы знаете, что я уже двадцать лет хожу в геологах?
— Смотрю, лысоват стал, кудри русы, как одуванчики с головы слетели. Помню, как двадцать лет назад, в бане напарился, да в ручье накупался, весь разрумянился, русы кудри распушил, ну, что красна девица, ни дать, ни взять — засмеялся Николай.
— Вы дядя Николай с, как его там, забыл поселение в горах?
— Фильял — напомнил Николай.
— Да, да с Фильяла.
— Ну да, и дядя Николай и тётя Поля, мы с Фильяла и есть — поглаживая усы, ответил Николай.
— Боже мой, вы живы! Если бы вы знали, какой камень с души свалился!
Молод был, наивный ребёнок, потребовал, чтобы ваше село на карту занесли. А в нём, оказывается, переписи не было. Нас заверили, что всё сделают, и перепись произведут, и на карту занесут.
На другой год нас опять туда отправили. Выдали маршрутную карту, смотрю, а поселения вашего нет. Думал, что карту старую подсунули. Ну, пошли по маршруту, я уговорил группу заглянуть на поселение, заодно и с вами свидеться. За гору свернули, ни собачьего лая, ни мычание коров, ничего не слышно. Идём дальше, а там только ваша банька стоит, а всё остальное, это чёрные угли. Нет поселения, сгорело.
Был такой слух, что если обнаруживали деревню без переписи, то жгли, чтобы не отвечать за промахи. Долго я себя ругал, что из-за меня всё это случилось. Я ведь тогда подумал, что и люди погорели.
— Никто не сгорел, все спаслись, только голые, да босые остались. Да и ты Феликс, тут ни в чём не виноват. Ты как по закону хотел, а они по преступному поступили. Бог им судья.
Я после этого на двух войнах побывал, и в двух местах пожил, вот теперь здесь построился.
— В тайге жить привыкли, в тайгу и тянет. Понимаю. Здесь место удивительное и недра очень богатые. Чего тут только нет! А вы знаете, что гора на той стороне Томи, что сразу за мостом, вся из угля!
— Неужели?
— Да! Так что здесь не только золото и железо, здесь и медь, и свинец, и цинк и чего только нет!
— Вся таблица Менделеева — добавил второй геолог.
— Богатое место, до нас ещё шурфы здесь рыли — добавил третий..
— Давайте, выпьем за вас, чтобы жили вы счастливо и долго- долго, и в добром здравии — предложил обрадованный Феликс. Все дружно поддержали.
Река Балык-су
Спасибо, что читаете .
© Copyright: Валентина Петровна Юрьева, 2023
Свидетельство о публикации №223020301967
продолжение следует
начало 1 части СКУДАРА !
начало Русская дочь военнопленного немца 1