Глава 16.
- Знаешь мама, тебе всегда было плевать на отца, не знаю, любила ли ты меня, но, по крайней мере, заботилась, пока мы жили вместе. – Сказал я с обидой в голосе. – Потом ты нашла себе богатого дядьку и ушла к нему потому, что он хотел тебя взять в жёны, но без прицепа. И тут ты меня предала. Даже если бы твой хахаль пожелал бы меня взять, то ты не хотела меня тащить в свою новую жизнь.
- Откуда ты знаешь? – испугалась она.
- Я слышал ваш с папой разговор, — сознался я. – Ты ему сказала, что решила оставить меня, мотивируя это тем, что сама не хотела меня рожать. И то, что я тебе всю молодость испортил.
— Это неправда, — оправдывалась мама. – Это я говорила в отместку твоему отцу, что бы сделать ему больно.
- А сделала больно мне.
- Прости, умоляю тебя, — заклинала мать.
- В итоге вы оба меня бросили, и я живу с бабушкой, которая стала для меня и папой и мамой в одном лице.
- А как же Стёпа? – спросила она. – Он, что вам совсем не помогает? Наверное, жене твоего отца ты как кость в горле?
- Кто бы говорил? – огрызнулся я. – У папы хорошая жена, по крайней мере, порядочная женщина и папу очень любит, не то, что некоторые.
- Такова жизнь. - Прохрипела она, поправляя чёлку. – Я всего лишь хотела быть счастливой.
- Какое-то глупое слово, — ответил я. – Счастлива. Почему ты такая наивная мама?
- Я, что похожа на простушку?
- Да, если считаешь, будто бы мы приходим в этот мир, чтобы скоморошничать и получать удовольствия.
- Само собой, я так не думаю. – Обиделась мать. – Жизнь мне преподнесла хороший урок. И я поняла, что наше главное назначение – страдать.
- Я так не думаю, — добавил я к сказанному. – Но ты мне с детства вбивала в голову, что жизнь — это мучения и непрекращающаяся борьба
- Вам ещё вина? - спросил гарсон, проходя мимо нашего столика, обратив внимание на пустой фужер мамы.
- Принесите ещё бокал, — попросила она. – Будешь пирожное?
- Нет спасибо, — бросил я.
Как только официант ушёл, мама взяла дамскую сумочку, открыла её и достала из неё коробочку для таблеток.
- Сколько помню тебя, — прошептал я. – Ты всё время с таблетками.
– И что тут такого?
- Тебе не надоело убивать себя этой химией?
- Не вырос ещё учить меня, — ответила мать. – И ещё, прошу, тебя не говори о том, чего не понимаешь.
- А ты можно подумать врач – терапевт?
- Да я больше твоего знаю, — огрызнулась она. – Не будь этих таблеток, я бы давно отправилась к праотцам.
- Почему ты в этом так уверена?
Она снова полезла в сумочку и стала всё из неё доставать на стол. Когда на стол легли солнцезащитные очки, я не выдержал, взял их в руки и сломал оправу на две части.
- Ты, что творишь? – прохрипела она, схватив обе части очков, пытаясь их соединить воедино. – Зачем ты это сделал?
- Не поверишь, я всю свою жизнь, мечтал об этом, — сознался я.
- Почему?
- Потому, что я считал причиной всех бед нашей семьи именно эти очки.
Я улыбнулся и погладил маму по руке.
- Не дуйся, купишь новые очки.
Она какое-то время пыталась починить очки, но через пару минут она перестала киснуть, правда ещё немного поныла, пожаловалась на одиночество, на больной позвоночник.
- Ты слишком много ешь сладкого, — заметила она.
— Это верно, — ответил я.
- Ты, как и твой отец, всё время хотите, чтобы последнее слово оставалось за вами. Ты копия твой отец…
- С той разницей, что он действительно мой отец, он меня никогда не бросал и на протяжении всего времени меня поддерживал. – Вскочил я со стула и напрягся.
- Конечно, я плохая мать, — прошептала она. – Тебе не нравится, когда я говорю о Стёпе, точно? Ведь он тебя тоже предал, как и я, а ты его простил.
- Он предал меня на словах, а ты на деле. – Отметил я.
– Ты его простил, а меня никогда не простишь? - прошептала она.
- Прошу, тебя мама не продолжай.
- Я всегда говорила то, что хотела и никто мне не запретит это делать.
- Хватит мама, достаточно. – Попросил я. — Это невыносимо.
- Ты меня совершенно не понимаешь, — пробормотала она. – Я совершенно одинокий человек. Это невыносимо. Невозможно, понимаешь? Я так не могу.
- Успокойся, мама и не беспокойся обо мне.
- Что мама? – вспыхнула она. – Я не могу, не беспокоится о тебе. Я же тебя родила.
- Мама, зачем ты меня родила? – спросил я. – Наверное, чтобы потом бросить?